Если женщина просит - Михаил Серегин

– Как молью траханные, – буркнула Аня, усаживаясь за свой столик и начисто игнорируя предложение влиться в компанию, которая уже приняла в свои ряды Леню Никифорова.

Алексей беззвучно опустился напротив нее и хотел что-то сказать, как из разорвавшегося полумрака вывалился запыхавшийся официант и с места в карьер, глядя куда-то мимо Каледина, крикнул:

– Гамильтон, тебя просят в третий номер. Я уже обыскался… Ты где был?

– С девушкой, – хмуро ответил тот.

– С Аней? Ее тоже просят в третий. Я поэтому и искал, что…

– С Аней? Это еще зачем? Может, она и не пойдет. Или там ее знакомые? Кто там?

– Слушай, Гамильтон, я спешу…

– Что ты пузыришься, Миша? Сейчас будем. Кому я там понадобился?

– Сказали не говорить. Сюрприз.

И Миша-официант ретировался.

– Почему это он тебя Гамильтоном назвал? – спросила Аня.

– А это прозвище. Меня так в нашем шоу зовут. У нас все не по именам, а… Гамильтон, Алекс, Грек, Боро, Лео… даже Азазелло есть.

– А почему именно Гамильтон?

– А потому что Каледин. Сидел один такой пьяный мудак, мусолил мою фамилию: Каледин… Миледин… Миледи… леди… леди Гамильтон. Вот и прилипло.

– Каледин – это такой генерал был, – вспомнила Аня. – Он вроде тоже Алексей был, да?

– Алексей Максимович Каледин, – отозвался Алексей. – Мне говорили. Белый генерал. На Дону воевал. Застрелился потом. Ладно, пойдем в этот третий номер. Кому это мы там понадобились… да еще вместе?

То, что скромно именовалось третьим номером, оказалось VIP-апартаментами с высоченными, метра три с половиной, потолками, белой кожаной мебелью, гобеленами и опасно переливающимся под ногами скользким паркетом. По сравнению с этим великолепием аналогичные помещения дамировского «Аттилы» показались Ане безвкусными клетушками.

Алексею и Ане открыл рослый охранник с болтающимся под мышкой пистолетом.

– А-а, за мной! – коротко сказал он и повернулся, не утруждая себя дальнейшими объяснениями.

Ане стало холодно, словно по спине полился поток воды с иголками льда, остро входящими в позвоночник.

Они вошли в просторную комнату. В этой комнате находились двое мужчин.

Увидев их, Каледин сглотнул, и на его загорелом лице пятнами медленно проступила бледность. Словно тень легла на смуглое точеное лицо, заостряя нос и натягивая тонкую, сдобренную тональным кремом кожу.

– Захадите, пачтенные, – сказал тот, что сидел ближе к дверям и смаковал вино в большом хрустальном бокале.

Это был толстый небритый кавказец с остро зыркающими глазами и длинным носом. Ворсистые жировые складки под его подбородком висели неопрятно, как у тюленя, а густоволосатая грудь в вырезе распахнутого халата вызывала ассоциации с зоопарком. Отделение приматов.

Однако имя этого человека, как оказалось, относилось скорее к семейству кошачьих.

– Тигран… – механически сказал Алексей. – Что тебе надо?

– Давно не виделись, да? – откликнулся тот. – Мнэ сказали рэбята, что ты тут, в городе, я и рэшил угостыт тэбя и Аня… Аня, да?.. угастыт хароший шашлик.

– Я не голоден.

Второй мужчина, сидящий в кресле вполоборота, шевельнулся и произнес хрипловатым звучным голосом и совершенно без акцента:

– Садитесь. В ногах правды нет. Будем говорить.

Аня взглянула: худощавый, гладко выбритый кавказец с орлиным носом, большим властным ртом и полуприкрытыми глазами, под которыми резко обозначились болезненные коричневые мешки. Ее ноги машинально подогнулись – флюиды той властной надменности, которую буквально источал весь облик мужчины, подействовали, как гипноз змеи на птичку.

Алексей же сказал:

– Я не знаю, о чем нам говорить с тобой. Я не знаю тебя самого. Зато я знаю Тиграна и думаю, что больше минуты его рожу я видеть не смогу.

Аня видела, что Алексей сжал кулаки и, по всей видимости, с трудом владел собой.

Тигран не обиделся. Он засмеялся и продолжил дегустацию. Худощавый же кавказец медленно поднял на Аню и Алексея глаза и сказал:

– Я думаю, вы слышали обо мне. Мое имя – Андроник. Один уважаемый человек попросил меня поговорить с вами. С вами обоими.

– Этого уважаемого человека зовут Михаил Моисеевич Вайсберг? – резко выговорил Каледин.

– Не горячись. У тебя еще будет время сказать свое слово, – спокойно произнес Андроник. – Так вот, Вайсберг сказал мне, что в свое время у тебя были проблемы с долгами. Твой отец задолжал «Орион-банку» и не смог рассчитаться. Кажется, он потом умер. Тебе удалось решить проблему отца. Тигран помог тебе, я знаю. Потом ты уехал и только недавно вернулся в этот город. Но Вайсберг сказал, что ты можешь быть в претензии к нему. Что ты можешь попытаться отомстить. Так вот я настоятельно не рекомендую тебе делать этого. Никто не виноват, что твой отец не выполнил взятых на себя обязательств. Равно как никто не виноват в том, что он оказался слаб. Не сверкай на меня глазами, я не испугаюсь, можешь поверить. Но я отвлекся. Речь не о тебе… речь пойдет, – Андроник небрежным жестом указал на Аню, – о ней.

Алексей, который держал кулаки сжатыми так, что на его предплечьях веревками вспухли жилы, при этих словах распустил пальцы.

– Я не верю в совпадения, – продолжал Андроник, – поэтому для меня и для любого логически мыслящего человека станет вопрос, как это ты встретился с ней. И именно сегодня.

– Но…

– Ты ничего не знаешь, – перебил его армянский вор в законе. – Несколько часов назад в клубе ее сутенера Дамира был убит Юрий Кислов, зять Вайсберга и, кажется, друг твоего детства. Убит в тот момент, когда она его обслуживала. И вот теперь она с тобой. Как ты это объяснишь?

Каледин изумленно вытаращил глаза:

– Ее… сутенера? Обслуживала… Кислова? Это…

– Это все правда, Каледин, – на глубоком вдохе быстро заговорила Аня. – Я не хотела тебе говорить, но если уж так повернулось…

Пронизывающие темные глаза Андроника, прищурившись, остановились на ней:

– Значит, Каледин ничего не знает?

– Ничего.

Острая неприятная полуулыбка прорезала смуглое лицо Андроника, открыв неровные белые зубы.

– Гордая, да? – сказал он. – Не стала просить помощи, да?

– А почему я должна просить у него помощи?

Андроник быстро переглянулся с Тиграном, и последний вскочил с кресла, подкатился к Ане на коротких и необычайно проворных ногах с подносом, уставленным всякой всячиной.

– Кушяй, да, – подмигнув, сказал Тигран. – Мы же с тобой знакомы не хуже, чем с Алехом, что ж ты атварачиваышься, так?

Каледин смотрел себе под ноги застывшим брезгливым взглядом. Словно он знал, что там, где-то под креслом, затаилась большая и истекающая слизью мерзкая жаба, которая вот-вот должна выволочь на свет свое криволапое тело.

Андроник смотрел с любопытством.

Аня вскинула ресницы, и сквозь предательскую дурнотную пелену, облепившую ее, как теплая марля, вылезло ухмыляющееся лицо Тиграна.

– Кушяй, да…

И тут что-то повернулось в Анне и больно сдавило внутренности… так больно, что для того, чтобы освободиться от этого захвата ненависти, она механически подняла руку и, распрямившись, как пружина, с силой ударила по подносу.

Шашлыки в соусе, вино и соки потекли по халату, а на густоволосатой груди армянина повисли кусочки мяса.

Лоск и показное гостеприимство слетели с Тиграна, как пена с гребешков морских волн под порывом остервенелого ветра.

– Ах ты, сука! – взревел он и наотмашь ударил Аню по лицу, так что она отлетела к роскошному белоснежному камину, под видом которого скрывался огромный кондиционер. Пытаясь устоять, она взмахнула руками и смахнула на ковер шикарный тяжелый канделябр с зажженными свечами.

Одна из них, тяжелая, фигурная, вылетела из канделябра и упала на ковер, который немедленно занялся синеватым пламенем.

– Бии-иляд! – рявкнул Тигран и начал топтать огонь ногами, на которых красовались красные тапочки, расшитые золотом.

Весь этот шум вырвал Алексея из болезненного оцепенения. Уже в следующую секунду он оказался возле Ани, помогая ей встать.

– Спасибо, – выговорила она, краем ладони вытирая стекающую из уголка рта кровь.

– Хароший парочка, а? – загрохотал Тигран, который продолжал вытанцовывать какую-то помесь чечетки, гопака и «Семь сорок» на издыхающем синеватом пламени. – Два праститутка… толко сладкий мэст у каждого разный, да? Шялава!

Алексей угрожающе двинулся в его сторону, но тут в руках доселе безмолвствовавшего и спокойно созерцавшего все это безобразие Андроника появился пистолет.

– Не шуми, да? – сказал он, спокойно поднимая дуло его на Алексея. – Кто ты такой, чтобы тут пузыриться? Если опущенный, так твое место – у параши. Сам знал, на что шел… фламинго.

– Сучара! – пропыхтел Тигран.