Обречены и одиноки - Александра Салиева

Похоже, приговор уже был оглашен, потому что толпа хранила молчание в ожидании исполнения этого самого приговора. Не сложно догадаться, что приговор был с единственным исходом – смерть. Я еле сдержала порыв, чтобы не вмешаться. Вероника, похоже, также, потому что едва мы смогли добраться до первых рядов, как она судорожно вцепилась в мою руку, шепотом проклиная Алнаир и его правителя.

Тем временем, по ступенькам помоста поднимался мужчина. Я не сразу разглядела его лица, потому что он стоял к нам спиной. Одетый в широкие светлые штаны, с обнаженным торсом, поверх которого были одеты лишь сплавленные из титана, золота и обсидианта латы, белоснежные прямые до плеч волосы. Первое что бросилось в глаза – защита металла была мастерски отлита с неповторимым в своей красоте узоре, очень похожем на наши руны. Он нес в левой руке огромный молот, длиной около метра, с рукоятью из металла серого цвета, выжженной какими-то черными знаками, с длинными лучевидными шипами на обухе. В правой – широкий обоюдоострый двулезвийный меч. Он чуть повернул голову в сторону. Только теперь я смогла рассмотреть все остальное. Мужчина двигался тяжелой походкой с черным, стеклянным, абсолютно отрешенным, полным враждебности взглядом, исполненным нерушимой кровожадностью. Личный децернент Прайма Кириниона… Арханиэлиус Ашерро.

Воздуха отчаянно стало не хватать. Кажется, я стала задыхаться. Ноги мгновенно ослабли, а по телу прошла дрожь. Нет. Это не может быть. Как это вообще возможно? Его волосы… и этот взгляд?

Первый удар мечом… Первая голова упала около уже мертвого тела. Второй удар, третий. С меча капала кровь… Холодное оружие рассекало не только чужие тела… оно ранило также и мою душу.

– Не смотри, – тихо прошептала Вероника.

Девушка сжала мою ладонь еще сильнее. До боли. Только вот жаль, что физическая боль не причиняла столько же страданий как та, что сейчас привносил мне самый прекрасный воин всех моих грез.

Еще удар. Тело женщины, разрубленное пополам, упало с помоста прямо к моим ногам. Перекошенное ужасом лицо так и застыло, оставляя отпечаток в моей памяти навсегда. Удар. Снова удар. И еще один. Последний.

Создатель! Я была готова ко многому, но не к такому.

Мир как будто закружился вокруг меня, стремительно становясь блеклым и тусклым.

– Адская Бездна, Камелия. Не смей, – вернул к реальности голос архимага огненной стихии.

Только сейчас заметила, как на моем запястье проступили ожоги. Она пыталась вернуть меня в реальность своим способом. В то же время руны с моей ладони плавно разливались по венам, обхватывая не только тыльную сторону руки, но уже и внешнюю. Организм взялся за защиту и без моего согласия.

– Прекрати, – грубо зашипела блондинка.

Она грубо натянула капюшон на мою голову, в то время как личный децернент Прайма спустился с помоста, вытирая лицо черным шелковым платком, который бросил прямо в лужу крови несчастной казненной самой жуткой смертью алнаирийки. Он бросил на меня мимолетный взгляд и… прошел мимо. Мужчина поравнялся с командиром латунного отряда, стоявшего неподалеку, и что-то негромко сказал ему.

– Децернент Ашерро, – склонился в поклоне тот.

Командир латунного отряда сжал правую руку в кулак и прислонил ее к груди, очевидно приветствуя старшего по званию. Арханиэлиус принял от мужчины запечатанный бумажный свиток, повернул голову и бросил еще один взгляд в мою сторону. В черных глазах промелькнула рассеянность. Он словно вспоминал что-то. После мужчина скривил губы в усмешке, и шепнул алнаирийцу еще пару слов. Затем Ашерро сел на своего белоснежного а`теши, устремляясь в небо.

Бездна… Ну почему, когда я думаю, что хуже быть уже не может, реальность разубеждает меня вновь и вновь?!

К тому времени, как я смогла унять дрожь, командующий латунных уже подошел к нам. Алнаирийца сопровождал весь его отряд.

– Децернент Ашерро сказал доставить эту, – небрежно ткнул в меня пальцем мужчина, – в его покои к закату.

От услышанного мое сердце забилось быстрее, ведь теперь появилась надежда на то, что его неоправданной жестокости могло быть объяснение, раз он узнал меня. Я даже не стала выказывать свое недовольство в неприглядной манере изложения новой информации. Лишь молча последовала за ними. Вероника и Тимур остались на площади.

Территория альгамбры, которая значилась как резиденция Прайма, по моим подсчетам составляла свыше полуторы тысяч квадратных футов, и имела в своем составе шестьдесят девять строений, но все равно, когда мы оказались у подножия этого строения, я была изумлена. Окруженный не менее высокой, чем городские стены оградой, возведённый прямо в скале, высотой на несколько километров с бессчётным количеством этажей, украшенный архитектурными деталями и скульптурными рельефами из чистого золота, ослепительно белый, высеченный явно не за один десяток лет, с бронзовыми дверями, украшенными множеством камней, Дворец с большой буквы. Дворец был невообразимо прекрасен в своей несдержанности и элегантности одновременно.

– Тебя проводят и приготовят, – продолжал равнодушным тоном сопровождающий меня воин, а потом добавил. – Ты уж не разочаруй его, женщина. Тебе повезло, что он сам обратил на тебя внимание. Некоторые здесь убьют за такую возможность…

«Даже не представляешь насколько сейчас прав», – съехидничал мой разум внутренне.

Потом он еще что-то говорил, ведя меня уже одну по длинным коридорам из белого мрамора, но я не слушала, потому что, наконец, за три с половиной долгих месяца я увижу Арханиэлиуса. Я готова забыть все, лишь бы только иметь возможность снова смотреть в его прекрасные черные глаза, в которых отражались все звезды Вселенной.

– Женщина! – алнаириец грубо толкнул меня за открытые двери, из-за которых шел пар и закрыл за мной дверь с внешней стороны.

Помещение круглой формы и куполом над центральной его частью, скамейки, бассейн в центре и небольшие фонтанчики, установленные около скамеек, было облицовано мрамором синего цвета.

Так унизительно. Они мне еще и помыться предложили. Бездна, мать их…забери обратно.

Влажный и теплый пар мгновенно пропитал ткань платья, которое я и так ненавидела, а теперь стала ненавидеть еще больше. Вынырнувшие из-за боковой стены две алнаирийки, тут же принялись бесцеремонно стягивать с меня одежду. Я попыталась сопротивляться, но неумолимо-непреклонное выражение лица женщин тут же заставило меня смириться с ситуацией. Мою кожу оттирали с помощью жесткой щетки до тех пор, пока она не покраснела. Такое ощущение, что руны оттереть пытались, судя по их брезгливым выражениям лиц. Затем втирали масло, резко пахнувшее жасмином, который я терпеть не могла. Потом вывели в дверь, противоположную той, с которой я пришла и не меньше через пятьсот раз расчесывали волосы, вплетая в них шелковые золотые нити. Единственную прядь, заплетенную в тонкую косу с правой стороны от виска украшенную сияющими серебристыми кристаллами, я не позволила тронуть, как ни сердились и ни негодовали женщины. Оставила ее еще с момента вечера в поместье Ашерро около четырех с половиной месяцев назад.

Сейчас это все – что у меня осталось от любимого.

Наряд, который на меня напялили, состоял из черных шелковых полупрозрачных шаровар, украшенных золотой отделкой на поясе и едва прикрывающего грудь топа из той же ткани, с точно такой же отделкой. Сверху на меня надели кучу белых, черных и золотых бус разного размера, самые длинные из которых достигали открытого живота, а самые короткие едва ли не душили. Поверх всего это безобразия накинули плотный черный халат с длинными рукавами и объёмным капюшоном, затянув поясом.

– У них тут пунктик на золоте и шелке что ли, – пробурчала недовольно.

Даже не успела толком осмотреть одеяние, когда меня довольно грубо потащили по длинным коридорам и аллеям через другие строения альгамбры. Комната, которая видимо была спальней личного децернента Ашерро, была очень большой. Даже не так – спальня была просто огромной: стены украшены росписью и мозаикой в различных оттенках красного, шикарные ковры, в которых ступни утопали полностью, рельефный потолок в дальнем углу, выполненный полусферой возвышался над гигантской кроватью, на которой поместился бы не один латунный отряд вместе со змеем, заваленной декоративными подушками из бархата и парчи, деревянная резная ширма по правую сторону от ложа, и ниши в стене по левую сторону. И больше ничего.

«Ну и за какую Бездну ему столько места, если больше поставить нечего?», – нервно подумала я.

Женщины зажгли несколько сотен свечей, расставляя их в специальные металлические подставки на полу. Как только последняя из служанок вышла, дверь вновь открылась, и моему взору предстал мужчина всех моих грез, неся в руках серебряный поднос с едой. Вино красное, фрукты все оранжевые.