Добро пожаловать в д. Луково! - Brioni Books

или другое мероприятие, – и обязательно случалось что-нибудь интересное и увлекательное, или же происходящие события развивались таким образом, что Маше удавалось обернуть ситуацию в свою пользу.

Кукла Лена стала для Маши талисманом. Маша, конечно же, не полагалась только на случай или тряпичную игрушку, но всё-таки что-то в этой кукле было, от чего девочке становилось чуточку спокойнее, когда она брала её с собой.

Она шила для Лены платья. Девочке было приятно видеть яркие обновки на любимой кукле, хоть к тряпичному тельцу уже с самого начала был пришит купальный костюм с оборкой. Но в такие моменты Маше казалось, что маленькие фарфоровые кукольные глазки становятся ярче.

Однажды Маша с родителями отправилась на детский праздник. Соседский ребёнок раздобыл где-то ножницы и, уличив момент, когда его никто не увидит, отрезал кукле Лене часть волос. Казалось, скандала не избежать, но по возвращении домой со злосчастного праздника Маша, утерев нос, взялась восстанавливать волосяной покров любимой куклы, задействовав все имеющиеся под рукой материалы.

Пошивочный процесс кипел и бурлил! Письменный стол, который Маша превратила в мини-мастерскую, был завален шерстяными нитями (дома почему-то оказалась пряжа преимущественно розовых оттенков), крючками, иголками, булавками, деревянными катушками с разноцветными нитками, тесёмками, лентами и резинками – всеми теми швейными сокровищами, которые хранились в небольшой шкатулке Машиной мамы, Василисы, в кухне, на самой верхней полке.

Сама кукла была небольшой. Круглая голова её была значительно шире плеч, но это смотрелось нормально. А короткая шейка и покатые округлые плечики и пряные длинные, набитые чем-то мягким, ручки и ножки без пальчиков делали куклу удобной для сна – твёрдых частей в куколке не было, разве что фарфоровые глазки на нарисованном личике, но они совершенно не мешали.

С розовыми волосами Лена смотрелась даже интереснее. Она стойко молчала – всё-таки она кукла, но первое время Маше казалось, что личико её любимицы несколько напряжённое. А потом все привыкли, никто уже и не вспоминал, какой цвет волос был у куклы раньше.

Прошло немного времени, Маша ещё подросла и перестала брать с собой в постель игрушку, но всегда держала её рядом – ставила на стол, когда читала или делала уроки – так почему-то легче запоминалось, или вечером кукла сидела на тумбочке около кровати, и Маше снились сказочные сны. Так было и этим летом, когда Маша гостила у бабушки в Луково, живя в домике на кривых подпорках.

За окном медленно наливался август, в воздухе стоял густой аромат садовых трав и тёплых хвойных лесов. Бабушка отправилась в село по делам. Котофей устроил себе сиесту, улёгшись отдыхать в тени деревьев. Маша расположилась за столом в комнате на чердаке и практиковалась в рисовании. Куклу Лену она посадила напротив, спинкой облокотив на стопку прочитанных за прошедшие недели книг.

– Я знаю, что ты меня понимаешь, – сказала Маша вслух, сидя одна и рисуя летний пейзаж на листе бумаги. – И не надо притворяться, – вновь подала голос девочка в тишине комнаты, искоса взглянув на неподвижную куклу, – я всё прекрасно помню, хоть мама и папа говорили, что мне всё привиделось под влиянием температуры.

Тряпичная кукла смотрела на школьницу холодными фарфоровыми глазками и хранила молчание.

– Не хочешь разговаривать? Ну и ладно, – обиделась девочка.

Спустя минуту в тишине комнаты раздался тонкий голосок:

– Но температура у тебя, и правда, была высокой.

– Ага! – обрадовавшись, воскликнула Маша и так резко вскочила со стула, что тот с грохотом опрокинулся. Не отводя цепкого взгляда от куклы, девочка потянулась поднять упавший стул. – Я так и знала! – победно заявила она, взирая на игрушку с высоты своего роста. Потом Маша наклонилась ближе и с любопытством, словно видела в первый раз, принялась разглядывать знакомые с детства черты кукольного личика. – Кто ты?

Кукла Лена, ничуть не смущаясь столь пристального к себе внимания, встала, оправила маленькую одёжку и с гордо приподнятой головкой спокойно ответила: – А сама ты как думаешь?

– Ну, я не знаю, – задумалась девочка, вновь садясь на стул. Оперлась локтями на стол, внимательно следя за стоявшей перед её лицом фигуркой. – Может быть, какая-нибудь заколдованная принцесса или… волшебница.

– Нет, я не принцесса. И не волшебница.

– А кто же тогда?

Кукла тоже призадумалась.

– Ну вот знаешь… – начала объяснять Лена. Маша, не отводя взгляда, жадно ловила каждое произнесённое куклой слово. – Я… Как бы это правильно объяснить… Когда родители воспитывают детей, они стараются вложить в них как можно больше правильного, хорошего и разумного, что способны им дать. Советы, мудрость, чувство совести.

– То есть, ты моя совесть? – с сомнением глядя на куклу, несколько разочарованно уточнила Маша. – Как у Пиноккио?11

– Нет, у Пиноккио было немного по-другому, – Лена принялась мягкой тряпичной ручкой почёсывать свои розовые волосы из шерстяных ниток. – Можно сказать, что я и есть все те советы и наставления, настоящие и будущие, которые говорили или ещё только скажут родители, и которые дети потом часто забывают. Вот! Точно! Я – Взрослость.

– Взрослость? – с недоверием переспросила Маша. – То есть, когда я вырасту, мы перестанем с тобой разговаривать?

– Нет, – улыбнулась Лена и тепло посмотрела на девочку, – тебе это просто будет не нужно, так как ты и сама к тому времени всё будешь знать. Но я, конечно, буду рада с тобой перекинуться парой слов за чашечкой чая.

– Настоящего? – подтрунила девочка любимую игрушку, но в ответ получила лишь громкое молчание, приподнятую вверх нарисованную бровку и строгий взгляд совсем уже и некукольного личика.

Маша, точно вспомнив что-то, зависла с открытым ртом, а потом посмотрев на Лену ещё раз, и с обидой в голосе спросила:

– Слушай, а почему тогда ночью ты отправила меня спать? Я же видела то, что видела. Ведь видела? – не унималась Маша. – И мне это не померещилось.

– Потому что есть вещи, которые детям видеть или знать не по возрасту. Рано ещё. Знаешь такое выражение – «возрастной ценз»? – вновь строго посмотрев на подопечную, спросила Лена.

– Знаю, – понуро отозвалась Маша, припоминая, что видела на книжках пометки 0+, 6+, 9+ и другие. Мама поясняла, что это защита детей от ненужной или лишней пока информации.

– Ну и вот – ценз в действии, – Лена приподняла ручки вверх и пожала плечиками, словно говоря: «Что тут поделаешь?»

– Понятно, – протяжно проговорила девочка, а потом с надеждой взглянув на Лену, осторожно спросила. – Но мне ведь не привиделось, правда?

– Правда, – нехотя согласилась Взрослость.

– Тогда почему мне раньше никто ничего не рассказывал? – грустно спросила Маша.

– Потому что ты ещё маленькой была. Представь, что было бы, узнай