Н - 2 (СИ) - Ра Дмитрий

— Я согласен.

Третий раз. Я сел на операционный стол, и мы совместными усилиями подтянули на меня массивного профессора. Девушка защелкала ремешками, стягивающими руки и ноги.

— Запомни, — сказала она и поморщилась, — я — Карина Дмитриевна. Всё. Про тьмушников — молчи. Вообще лучше молчи, язык ты без микросхем. Можешь молчать, ну-ка попробуй.

Арли схватила меня за расслабленною челюсть и сомкнула мне зубы.

— Во. Тебе так больше идет. И не открывай.

Но я все-таки его открыл:

— Надеюсь, ты понимаешь, что вероятностный подход к делу говорит мне, что это всё одна большая и фатальная ошибка? Но так как мне осталось совсем немного, приоритеты переопределены и поэтому я иду…

Я не успел договорить. Она снова нажала мне на нижнюю челюсть.

— Демон тебя раздери, ты вообще в курсе понятия занудства? Твое спасение — другие скриптоиды. Но ты не сможешь их найти один. Просто не успеешь. В ВИЦе есть сведения еще об одном, но найти его они не могут уже очень давно. Он, в отличие от тебя, умный. На тебе поэкспериментируют, но не будут выковыривать кишки, не переживай. Слушай и запоминай. Нам надо уговорить ВИЦ позволить тебе помочь им найти того скриптоида. Ты — полудохлый. За несколько дней от тебя мало толку, но, если ты поможешь… другими методами.

Мне понадобилась секунда для того, чтобы проанализировать сказанное.

— Как мне поможет другой скриптоид?

— Вы… — Арли запнулась. На лице у нее отразилось очень странное выражение. — Вы умеете копироваться друг на друга. Ты заберешь его тело.

— И зачем тебе это?

— Долгая история. Мы теряем время.

* * *

— Профессор! Профессор, что с вами?! Профессор? — трясла Карина Дмитриевна мужчину, который вальяжно устроился на мне, вдавливая всем весом в операционный стол. — Очнитесь!

Рудольф Игнатьевич застонал, поднял голову, заморгал, словно озоновая новую реальность.

— А? Что? Карина?

— Профессор, вы упали! Что с вами? Вызвать скорую? — выла Карина. На глазах у нее проявились слезы. Впечатляющая мимикрия.

— Я что? А? Как упал? — закряхтел ученый и с трудом поднялся на ноги, потер шею в области, куда второй раз зашла тонкая игла. Арли профессионально делала уколы.

— Вы… вы… — Арли расплакалась. — Я та-ак испугалась, профессор. Я думала, вы… вы…

Слезы текли у нее из глаз, она обняла толстосума. Тот неуверенно, но приобнял девушку в ответ. Профессор стоял ко мне спиной, но я видел Арли, закатившую глаза в потолок. Мы встретились взглядами, и она скорчила мне рожицу, смысл которой можно понять так: «Да пошел ты, Скриптоид!»

— Ох-х, похоже холестерин дает о себе… знать, — тяжело сказал Рудольф Игнатьевич, — знал же, что одышкой не закончится. Спасибо, Кариночка, всё в порядке. С возрастом такое бывает.

Вывернув глаза, я стал наблюдать за странной сценой.

Мужчина стал наглаживать Арли по спине, опуская руку всё ниже и ниже. Пора бы уже и расцепляться, но девушка не торопилась. Я знал, что она делает. Позволяет профессору затмить свой разум и логику тестостероном. Люди часто перестают думать, когда этот гормон главенствует в крови. Насколько же я недооценил её ум?

Профессорская рука опускалась ниже и ниже, вот пальцы зацепились за подол халатика, потянули вверх. Я видел, как ноги Карины Дмитриевны медленно оголялись. Выше, еще выше. Профессор буквально нащупал новый уровень дозволенности. Чулки закончились резинками-бортиками, показалась белоснежная кожа. Вот уже ножки уступили место резкой окружности и красному нижнему белью…

Всё это время Арли злобно смотрела на меня и лыбилась оскалом ротвейлера, которого пытается изнасиловать перекормленная свинья. Удивительная выдержка.

Толстые пальцы профессора подцепили трусики и полезли…

Арли отстранилась.

— Ой, профессор, может все-таки скорую? Вы выглядите очень уставшим. Ничего не болит? Точно-точно?

Рудольф Игнатьевич быстро окинул Арли всепожирающим взглядом. С огромным сожалением вздохнул.

Это гениально! Он забыл даже про меня, что уж говорить о каком-то недавнем обмороке. Все его мысли были только о физиологическом соитии и буйствующем количестве тестостерона в крови. Это подтверждало и некоторые… изменения в теле профессора, которые можно было заметить даже со спины. Застегнутый медицинский халат стал обтягивать его жирный зад еще сильнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да нет, не стоит, Кариночка, — смог он выговорить и натужно улыбнулся. — Мне уже намного лучше. Что ж так бок-то болит…

Профессор заставил себя оторвать глаза от миловидной медсестры, повернулся ко мне:

— А-а-а, простите, мы немного… отошли от планов. Так… на чем мы остановились? — морщинистое лицо напряглось, с большим трудом вспоминая, чем закончился наш последний диалог.

Воздух потяжелел. Арли замерла, и похоже была не в силах сглотнуть поступивший комок стресса и ненависти к недавнему домогательству.

— Вспомнил! Так кто ты в твоем понимании? — задал уже задаваемый мне не так давно вопрос.

Я прекрасно помнил ответ:

— Скриптоид — саморазвивающаяся нейроадапитвная сеть. Оперирую познаниями прошлого носителя этого тела и тем, что удалось загрузить в последнее время из разносторонних источников информации.

— Оу-у, — повторно удивился профессор. — Искусственный интеллект что ли? В теле человека? Так? А как ты загружаешь информацию?

Какая интересная зацикленность. Если человек не помнит, что произошло, но попал в аналогичную ситуацию, то действует по тому же сценарию. Словно бы у него… актировался скрипт, в соответствии с заданными алгоритмами жизни.

— Много вопросов. Моя очередь.

Старец потер отбитой бок, как-то осунулся и поник:

— У-у-х. Ну ладно.

Снова зацикленность, подтверждающая мою теорию, что люди — лишь огромное количество правил и протоколов. Они — такие же машины. Машины с огромнейшим потенциалом, но скудной операционной системой. Бессмысленные компьютеры, где идеально всё, но только вместо обычного накопителя данных у них — огурец.

На этот раз я задал другой вопрос:

— Почему чипид не используется вместо криптоключа для подключения в Айвал?

Веки профессора дернулись. Почти незаметно. Для обычного человека.

— Интересный вопрос. Я бы сказал — неожиданный. А почему ты… ты спрашиваешь? Понимаю, это не совсем ответ, но… просто это занятно.

— Вы жульничаете, профессор, — резонно заметил я, преодолевая боль от сломанной ноги лишь усилием воли. Игнорированием боли я больше не имею права пользоваться.

Рудольф Игнатьевич смотрел на меня своими мутными глазами старого извращенца.

— Криптоключ отличается от чипида. Совершенно иная технология, позволяющая идентифицировать людей в искусственном мире.

— Вы опять не ответили. Я не спрашивал о принципиальной разнице. Я спрашивал о причинах использования именно его. Зачем лишние технологии?

Профессор вздохнул.

— Послушай, коллега. Я хоть и второй человек в этом ВИЦе, но не первый в корпорации Айхол. Криптоключи изготавливаются на заказ. Нам их привозит спец-курьер партиями и только раз в неделю. Таких центров как наш — тысячи по всему миру. Поэтому я не смогу ответить на твой вопрос. Можешь задать другой.

— Но у вас есть по этому вопросу предположение, которым вы не стали со мной делиться. Я увидел это по вашей мимике.

— Увидел он… — отвернул от меня взгляд ученый. — Хорошо. У меня есть предположение. За криптоключами стоит кто-то, кто выше объедененных наций. Выше ООН, которая заправляет здесь всем. Это моё предположение. Может олигархи какие-нибудь. Масоны, инопланетяне. Без понятия. Не люблю строить неподтверждённые наукой теории заговоров. Но думаю, ты и сам уже об этом думал. Ты же тоже почти ученый.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, думал. Вы ничего нового мне не сообщили. Ответ не зачтён.

— Ну уж нет. Да и вообще, я считаю, что многое тебе сообщил, — на последних словах профессор натужно ухватился за поясницу, простонал. — У-у-у, зараза. Ладно, на сегодня хватит. Охрана тебя сопроводит. Сколько там вре…