Первые залпы войны - Николай Аввакумов

— Далеко ли германец от хутора? — спросил Артурас Юранайтис.

— Если сегодня не будет, то завтра обязательно появится в этих местах, — ответил ему Березкин.

— Ой, это нехорошо. Я уж знаю этих германцев. От них добра не жди, как-то сникнув, сказал старик.

Березкин, покопавшись в нагрудном кармане, вытащил сторублевку.

— Вы лучше возвращайтесь скорее, а деньги вам еще пригодятся, замахал руками хозяин хутора и, попрощавшись с нами, медленно пошел к себе. Чувствовалось, что он был глубоко огорчен тем, что и на его хутор могут прийти немцы.

Майор Березкин приказал поджечь машины. Мы отошли в сторону, наблюдая, как горит техника. Когда стали рваться бензобаки, мы тронулись в путь вниз по берегам Вилии. С ранеными по другому берегу шла группа во главе с майором Неустроевым. Все, способные носить оружие, кроме санинструкторов и санитаров, остались с майором Березкиным. Сначала мы видели друг друга. Но те, кто был с ранеными, передвигались медленнее нас, и вскоре мы потеряли из вида группу майора Неустроева. Наша задача состояла в том, что-бы добраться до первой переправы, перебраться на другой берег и, дождавшись Неустроева с ранеными, двинуться на восток, чтобы соединиться со своей или с любой другой частью, следующей в глубь страны. Всю дорогу до нас доносились разрывы бомб. Чем дальше шли, тем они были слышнее. Бойцы догадывались, что где-то впереди идет бой за переправу.

Переправа

Во второй половине дня мы вышли к переправе через Вилию. На берегу скопилось много техники и людей, ожидающих своей очереди для прохода через игольное ушко, что представляла собой Переправа. Это были несколько баркасов, связанных тросами. Они стояли поперек реки и выполняли роль опор моста. Менаду баркасами были переброшены мостики. Чуть ниже ходил паром, взад и вперед курсировали лодки.

Всюду по берегам реки валялась покореженная техника, зеленый ковер луга иссечен следами гусениц и колес, кругом масляные и мазутные лужи, дымящиеся воронки и выброшенная из них коричневая земля. Видно, недавно немцы отбомбили переправу. Санитары сновали с носилками, подбирая убитых и раненых. Им помогали бойцы, которые сбивались в отдельные группы по частям и подразделениям, ожидая команды на переход на другой берег. Саперы копались на мосту, латая и восстанавливая то, что нарушила авиация противника.

Майор Березкин доложил молодому полковнику о прибытии батальона. Полковник, видимо самый старший здесь из командиров, как-то безразлично принял доклад. Ему и без того предстояло переправить немалое количество войск, а сюда все прибывали и прибывали новые подразделения.

Наш комбат отвел свое подразделение к опушке и объявил, что здесь можно расположиться на отдых и ждать команду на переправу. Старшим за себя оставил лейтенанта Весенина, а сам пошел выполнять какое-то поручение полковника. Мы поняли, что батальон перестал существовать.

Я со своими друзьями Елкиным и Ушаковым расположился в тени большой сосны. Мы сняли сапоги, развязали вещмешки, начали свой скудный обед. В это время заработала переправа. Мы наблюдали, как молодой полковник в сопровождении командиров с красными повязками на рукавах обошел и проверил мост, а затем они рассредоточились цепочкой. Полковник зычным голосом подал команду, чтобы первым переправлялись на тот берег повозки с ранеными.

Весенин куда-то ушел и, возвратившись, стал беседовать с бойцами.

— Шансов попасть сегодня на тот берег у нас нет. А немцы постоянно бомбят переправу. Я предлагаю всем, кто умеет плавать, перебираться на тот берег самим. Река быстрая и широкая. Даю час на отдых и на поиск вспомогательных средств. Станковые пулеметы переправим на плоту. Те, кто не умеет плавать, ждите очереди, вас перевезут на лодках, — сказал Весенин.

Что он говорил дальше, нам выслушать не удалось. Подошел лейтенант с красной повязкой и, обратив внимание на меня, Ушакова и Елкина, грубо сказал:

— Эй, вы, что развалились, как на курорте. Собирайте манатки и жмите на плот. Смените ребят, а то они уже полдня шестов из рук не выпускали. Лейтенант показал туда, где на плот загоняли трактор. Мы быстро завязали мешки, натянули сапоги и направились сменять бойцов с парома.

Трактор, загнанный на паром, был самым предельным грузом для этого плавсредства. Поэтому мы с большой осторожностью отталкивались шестами, стараясь, чтобы плот меньше колыхало, иначе машина своей тяжестью могла бы накренить плот и соскользнуть с него. Позади была середина реки, как вдруг послышалась команда: «Воздух! Воздух!»

Налетевшие немецкие стервятники сбросили бомбы повыше нас, на баркасы. Река забурлила, закипела. Бомбы посыпались и на скопления людей и техники на берегу. Там все зашевелилось, как муравейник. Самолеты на бреющем полете нещадно поливали свинцом берег. Волна от разрыва бомбы градусов на 30 накренила плот. Скользя с него, трактор пополз на мою сторону, я прыгнул вперед, и в это время что-то ударила меня по руке. Вынырнув, я увидел, как плот понесло вниз по течению, а он крутился, словно юла. На плоту не осталось ни трактора, ни людей. Преодолевая боль в руке, я едва доплыл до берега и тут же упал лицом в песок.

— Сержант, ты жив? — Кто-то тряс меня за плечо. Я привстал и открыл глаза. Это был Ушаков, рядом с ним стоял Елкин.

— Я видел, как тебя какой-то доской стукнуло. Думаю, все, хана. Меня тоже по голове чем-то. До сих пор звон в ушах и слышу что-то плохо. А вот тракториста, видно, наповал, — скороговоркой бормотал Ушаков.

Оказалось, что легко отделался от бомбежки только Елкин. Как только накренился плот, он нырнул и, поплыв под водой, вынырнул в направлении берега. Выплыл он выше нас и отыскал Ушакова, который сидел на берегу и вытряхивал из ушей воду, как это делают мальчишки после купания.

Измученные и помятые, мы добрались до рощи. Ее рассекала дорога, идущая на восток. Пройдя километра два, вышли на опушку, за которой раскинулись поля. Здесь, подальше от переправы, которую беспрерывно-бомбили, отдыхали бойцы, вырвавшиеся с того берега Вилии. Конечно, можно было уйти и подальше, но не у всех хватало на это сил.

Расположившись под кустами, мы задремали. Нам страшно хотелось есть. Но наши вещмешки с провизией, скатки шинелей, оружие снесло с плота волной. К счастью, расположившаяся рядом группа бойцов, узнав от Елкина о происшедшем с нами злоключении, поделилась с нами своими съестными запасами. Мы подкрепились и почувствовали себя бодрее.

По дороге на восток беспрерывным потоком шли неорганизованные группы бойцов и целые подразделения с техникой. Здесь же двигались повозки с домашним скарбом беженцев. Многие из них шли пешком с узелками, заплечными мешками и чемоданами. С ними — дети. У них были грязные, усталые и напуганные лица. Видимо, к этой дороге сходились и другие с других переправ. Шли люди и навстречу. Они, потеряв надежду, возвращались туда, откуда бежали, думая: будь что будет.