Евгенiй Дюрингъ. ЕВРЕЙСКIЙ ВОПРОСЪ - Евгений Дюринг

3. Религiя iудейства на первыхъ порахъ отнюдь не была извѣстнымъ видомъ вѣры въ Бога, но лишь постепенно изъ немногихъ представленiй объ единосущiи взвинчена была до послѣдняго, всепоглощающаго, представленiя о единосущiи. Говоря искуственнымъ тарабарскимъ языкомъ современности, мы должны сказать, что тотъ грубый монизмъ, наиболѣе яркимъ примѣромъ котораго служитъ iудейское представленiе о Богѣ, есть порожденiе лишь дальнейшей рефлексiи. Единосущiе, - въ чемъ и состоитъ монистическая сущность этого Бога iудеевъ, - то обстоятельство, что Богъ iудеевъ не терпитъ рядомъ съ собою никакихъ иныхъ боговъ, и хочетъ быть Всеединымъ, отнюдь не есть непосредcтвенный плодъ наивной народной фантазiи, а есть позднѣйшiй продуктъ уже метафизически безцвѣтнаго ученiя жрецовъ.

И теперешнiе iудеи, при кидыва ющiеся философами, очень любятъ это словечко “монизмъ”, которымъ мнятъ снова вызвать на свѣтъ эту всепо жирающую абстракцiю Бога своего племени, и которое они истолковываютъ себѣ какъ мiровое единовла стiе. Монизмъ напоминаетъ имъ о родинѣ; въ абстрактной формѣ спинозизма они могутъ распространять его подъ полу-современною маскою. Замаскированныя представленiя лжепросвѣщенiя не раскроютъ въ такомъ случаѣ ничего о дѣйствительномъ Богѣ iудеевъ старой даты, о которомъ они говорятъ. Въ сущности же iудей распространяетъ все ту же древнюю теократ iю, и распространяетъ для того, чтобы самъ могъ всюду разселятъся. Все-таки, это - послѣднiе побѣги новаго времени и непосредственнаго настоящаго. Мы должны обратитъся къ доступному намъ первому началу, сл ѣдовател ьно, по крайней мѣрѣ, къ свидѣтельству библiи, если хотимъ фантазiю iудейскаго племени захватитъ за ея наив ною и потому хорошо понятною работою.

Болѣе или менѣе наивныя первыя проявленiя народнаго духа преподносятъ намъ всегда такiя формы боговъ, которыя понятны и, так ъ сказать, снабжены руками и ногами. Дѣтская фа нтазiя Гомера даетъ намъ боговъ, не только полныхъ жизни, но и болѣе понятныхъ, нежели тѣни боговъ и схемы позднѣйшихъ философовъ, которые, потерявъ вѣру, подъ именемъ боговъ культивировали метафизическiя му мiи. Также и тѣ древнiя iудей скiя изображенiя и повѣствованiя, въ которыхъ Господь Богъ является человѣкомъ и, говоря точнѣе, евреемъ между евр еями, гораздо интереснѣе тѣхъ блѣдныхъ абстракцiй, которыя встрѣчаемъ въ пиcанiяхъ позднѣйшаго времени. Однако, къ по ученiямъ, которыя для обрисовки характера iудеевъ можно заимствовать изъ тѣхъ бо жественныхъ свойствъ, я перейду позднѣе. Пока, намъ достаточно будетъ изъ первыхъ библейскихъ воспоминанiй узнать, что Богъ iудеевъ есть зеркало своего народа, что Ему угодно входитъ съ нимъ въ пререканiя, подчинить ему весь мiръ и за это слышатъ отъ него хвалу Себѣ. Богъ iудеевъ отличается такою же нетерпимостью какъ и его народъ. Онъ долженъ пользоваться полною монополiей; рядомъ съ нимъ не должно бытъ никакихъ иныхъ боговъ. Iудеи - избранный народъ, а Онъ - Единый Богъ. Iудеи - его рабы, но за это они должны обладать всѣмъ мiромъ. Отсюда видно, что тео кратiя уже на-лицо, и въ полномъ объемѣ. Богъ iудеевъ есть воплощенiе стремленiй iудеевъ. Монополiя играетъ, роль уже въ первобытной сагѣ; известный сортъ яблоковъ вмѣстѣ съ вечною жизнью въ раю предоставляется имъ въ исключительное обладанiе. Iудейскiй Адамъ не долженъ равнять себя съ своимъ Богомъ. Итакъ, и здѣсь уже налицо божеская зависитъ, и во всемъ этомъ дѣлѣ раскрывается iудейская фантазiя, которая, тамъ, гдѣ она представляетъ себѣ верховнаго Владыку, неукоснительно во главѣ первыхъ о себѣ заявленiй и въ первоначальнѣйшей сагѣ тотчасъ же стремится воплотить свойственную ей недоброжелательность къ людямъ и свойственное ей домогательство особыхъ себѣ правъ.

Встречались довольно пустыя воззрѣнiя на религiю, будто всѣ религiи - не иное что, какъ эгоизмъ. Мыслители, высказывавшiеся такимъ образомъ, а затѣмъ въ своихъ выводахъ самимъ же себѣ противорѣчившiе, какъ напръ. Людвигъ Фейербахъ, очевидно, заключали о цѣломъ по его части. Вѣрно то, что въ религiяхъ воплощено какъ разъ столько эгоизма, сколько его было въ народахъ, среди которыхъ эти религiи возникали и слагались. Кромѣ эгоизма, у различныхъ народовъ дѣйствовали и другiя побужденiя человѣческой природы. Только тамъ, гдѣ эгоизмъ надо всѣмъ отменно главенствовалъ, должна была и религiя и представленiе о Богѣ соответствовать этой чертѣ характера. И это съ самаго начала въ высочайшей мѣрѣ имѣло мѣсто только у iудейскаго племени. Iудейское представленiе единосущiя - ни что иное, какъ деспотiзмъ эгоизма. Это господство, съ которымъ неразрывно связано рабское подчиненiе вовсе не знаетъ свободнаго человѣка, а потому и никакой относительной самостоятельности отдѣльныхъ областей природы и естественныхъ вещей. Все - креатура и рабъ. Народъ, сплошь состоящiй изъ креатуръ, въ которомъ не было ни на iоту истиннаго чувства свободы, долженъ былъ обнаружить эту роль и въ судьбахъ своей исторiи. Но тамъ, гдѣ все это создаетъ религiя, эта религiя должна бытъ религiей рабовъ. Но если человечество въ недобрый часъ окажется снабженнымъ такимъ наслѣдствомъ, то впослѣдствiи ему придется много поработать, чтобы свои лучшiя чувства свободы снова возстановитъ въ ихъ правахъ. Многобожiе, при чемъ одинъ изъ боговъ былъ бы наиболѣе почитаемымъ и болѣе могущественнымъ, а надъ ними - всеобъемлющiй Рокъ, - эта греческая концеп цiя была нѣчто такое, что съ ист инною природою вещей и со свободою согласовалось несравненно лучше, чѣмъ это изсушающее, всякую жизнь поглощающее единос ущiе отвлеченнаго израелизма. Но это абстрактное по нятiе единосущнаго Бога вытекало, какъ изъ своего зародыша, изъ стремленiя къ монопол iи и изъ домогательствъ, стремившихся все подчинить подъ свою пяту. Во истину, iудей знаетъ только рабовъ и рабовъ надъ рабами. Стоятъ на лѣстницѣ рабства на самой высшей ступени, - вотъ то честолюбiе, которое только и понятно ему. Подчиняясь власти Всемогущаго, самому господствовать надъ ниже себя стоящим и, слѣдовательно, разыгрывать роль оберъ-раба, вполнѣ отвѣчаетъ врожденному ему настроенiю. Его религiя и есть самое полновѣсное св идѣтельство такого образа мыслей; ибо подчиненiе и служе нiе Господу Богу имѣетъ только тотъ смыслъ, чтобы Господь Богъ помогъ своимъ рабамъ осилить всѣ остальные народы земли и господствовать надъ ними.

Я упомянулъ о лучшемъ направленiи греческой религiи. Но, говоря по-правдѣ, нѣмцамъ не нужно никакого эллинизма, чтобы не только iудей ству, но и iудѣй скимъ элементамъ христiанства противопоставить лучшiя наклонности. Имъ нужно только взглянуть на самихъ себя, на свою собс твенную почву и на сѣверное прош лое своей истор iи, чтобы снова обрѣсти и въ религiи свой ственный имъ характеръ. Боги сѣвера и сѣверный Богъ суть нѣчто такое, что обладаетъ зерномъ естественно сти, и что создано было вовсе не тысячелѣтнимъ удаленiемъ отъ мiра. На мъ нѣтъ надоб ности обращаться къ индогерманскимъ преданiямъ. Здѣсь на сѣверѣ - бли жайшая родина наш его духа въ его единенiи съ окружающею природою. Здѣсь предк и наши конципировали формы боговъ, въ которыхъ воплотились ихъ истинные побуды и чувствованiя. Здѣсь господствовала фанта зiя, безъ сравненiя превосход ившая iудей ское рабье воображенiе. Здѣсь и въ вымыслахъ религiи воплотилось чувство вѣрности, а съ нимъ нашли себѣ выраже нiе разносторонность и свобода, также какъ порядокъ и един енiе. Итакъ, т о, что стояло выше ограниченнаго еврейскаго понятiя единства съ его креатурами и съ его единымъ Господиномъ, былъ не одинъ греческiй мiръ. И у насъ были и есть болѣе естественно-логическiе задатки, въ силу которыхъ и мы въ нашихъ вымыслахъ о богахъ не дошли до того, чтобы изъ природы сделать машину верховнаго властелина, а изъ людей рабовъ, которые служили бы ему изъ страха, или въ надеждѣ получить плату за свое подчиненiе. Всѣ первобытныя мифологiи грубы, а также и наша; но нужно помнить т`о, чт`о въ вымыслахъ религiи истинно и вѣрно природѣ, и, это-то и сохраняется въ характерѣ народа. Поэтому, германскiй характеръ долженъ вспомнить и о томъ, что своего вплелъ онъ въ религiю тысячи лѣтъ тому назадъ. Здѣсь его противоположность iудейству еще глубже, чѣмъ противоположность iудейству эллинизма. По своей формѣ эллинизмъ исполненъ былъ вкуса и истины; но въ характерѣ народа было много воткано хитрости и лжи и онъ не чуждъ былъ всякаго рода поверхностной игры; ему не хватало вѣрности и глубины, которыя въ разнообразнѣйшихъ формахъ всегда были идеаломъ духа германскихъ народовъ. Почему же въ настоящее время германскiй духъ чувствуетъ себя такъ неуютно у себя на родинѣ? Потому что не только въ религiи, но и въ духовной жизни, и именно въ литературѣ, онъ забылъ самого себя и продался iудаизму. Но это отклоняетъ насъ отъ религiи. Мы хотѣли напомнить здѣсь только о томъ, что германскiй характеръ и умъ даже и въ религiозныхъ концепцiяхъ отличается несравненно лучшею оригинальностью, нежели ограниченный iудаизмъ. Последнiй и въ религiи отличается нелогичностью, непослѣдовательностью и обрывчатостью. Онъ не знаетъ истиннаго единства, проникнутаго свободною разносторонностью и самостоятельнымъ бытiемъ. Онъ только истребляетъ; это - единосущiе, которое все остальное хочетъ искоренить безъ остатка; короче, это - рабiй духъ раr ехcеllеncе, въ своей двойственной формѣ - отмѣннаго рабьяго подчиненiя и отмѣннаго стремленiя къ подчиненiю и истребленiю всѣхъ народовъ.