Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна - Валерия Михайловна Чернованова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот рога и хвост имелись. Первые — маленькие, почти терялись за лисьими ушами, второй — длинный, как плетка, заканчивался пушистой кисточкой, ярко-оранжевой, словно лепесток пламени.
— Ты… ты что вообще такое? — когда первый шок прошел, пробормотала я.
— Что? — вскинулся черт. Выпятив мохнатую грудь, оскорбленно выдал: — Не хами, девонька.
— Я не хамлю, а пытаюсь понять, кто ты.
— И вот так всегда с вами, иномирянками, — вздохнуло непонятное создание, а я замерла. Штирлиц, караул, нас раскрыли! — Ни манер, ни такта. То «чтокают», то «тыкают», а я, между прочим, старше тебя на… Но, впрочем, неважно.
Отлипнув от стены, я сделала к нему несколько несмелых шагов. Так, Маша, вдох-выдох, не паникуем, разбираемся с ситуацией поэтапно.
— Ты знаешь, кто я?
— Еще бы не знать, ты ж меня и призвала. Приманила своими эмоциями и пробуждающимся даром. А тут надо же — душа иномирная! Да еще к этому миру не привязанная.
Пока я обтекала, анализируя сказанное, чертяка снова затараторил:
— В общем, я всегда держу лапу на пульсе событий и помогаю таким, как ты, невоспитанным девицам.
— Это я-то невоспитанная? Ты еще даже не представился, а уже который день меня пугаешь!
— Резонно, — хмыкнул чертяка и, стащив с головы невидимую шляпу, шутливо поклонился. — Четлонтармуэль Магор-Виньецкий, Четвертый и Единственный, Великолепный и Неповторимый! Можно проще — господин Четлон. Для близких друзей просто Чет или старина Виньецкий. Но мы с тобой еще даже на брудершафт не пили, чтобы подружиться, так что остановимся на господине Четлоне. Ты, я так понимаю, Машка?
— Откуда узнал?
Ладно душа ему видна, но имя-то на лбу не написано!
— Ты сама себя так называла. Не далее как вчера сидела вон там возле зеркала, смотрела на не-свое отражение и бормотала: «Не кисни, Машка, прорвемся». Не знаю, куда ты собралась прорываться, но сбегать не советую. На улицах даже такая сушеная килька кому-нибудь да приглянется. Ну ты понимаешь, о чем я.
Странный гость подмигнул, после чего, запрыгнув на кровать, закинул ногу на ногу… вернее, лапу на лапу, достал прямо из воздуха скрученный в трубочку листок бумаги и, развернув его, с деловой интонацией в голосе продолжил:
— Значит так, Машка…
— Маша, — поправила его я. — Лучше госпожа Мария. Мы ведь с тобой на брудершафт еще не пили, — вернула его же реплику.
А то ты посмотри какой нахал! «Машкает» он тут мне. Но нахал очаровательный, и кисточка эта на хвосте так и манит ее пощупать.
Оторвавшись от чтения, черт вскинул на меня взгляд, чему-то усмехнулся и сказал:
— Перейдем сразу к делу: возвращаться домой собираемся или здесь планируем остаться?
— Собираемся! — с жаром заявила я. — Хоть сейчас!
— Хоть сейчас не получится. Необходимо выполнить ряд условий, утрясти формальности, обсудить твою ситуацию с руководством.
— Руководством?
Чет выразительно покосился на потолок, в лепном обрамлении которого поблескивала хрустальными висюльками огромная люстра.
— И первое, что надо будет сделать, — это подписать договор. Увы, девонька, даже у нас, верховных, бюрократия цветет и пахнет.
— Что еще за до…
Не успела я закончить, как перед моими глазами, снова из ниоткуда, материализовался лист бумаги, на котором крупным каллиграфическим почерком было выведено: «Дѣло Машки». Далее шли совершенно неразборчивые каракули, а в самом низу мелким шрифтом было написано опять же нечто невразумительное.
Ну знаете ли…
— Это что? — Схватив бумажку, потрясла ею перед хитрой лисьей мордой. — Договор с дьяволом? Подписывать, я так понимаю, надо кровью?
Нашел идиотку.
— Тпру, девонька, куда это тебя унесло? Почему сразу кровью? И где ты дьявола увидела? Я, Машка, — хранитель стихии: верховный аджан! — гордо произнесло странное существо. — А подписывать будем чернилами. Магическими.
С этими словами он хлопнул лапами и передо мной прямо в воздухе зависла алого стекла чернильница с золотым пером, по краю которого обжигающей канвой вилось пламя.
— Здесь ничего не ясно, — опустив взгляд на бумажку с каракулями, хмуро сказала я. — И вообще, я не стану ничего подписывать, пока не получу ответы. Что значит, я призвала тебя? И как это не привязанная к миру?
— А вот так, — дернул ушами Чет. — Лучший якорь для души — семья. А ты, поросеночек невоспитанный, только замуж выходишь и чувств особых к жениху не питаешь. Впрочем, коли дите появится…
И я вздрогнула, моментально вспомнив наказ нищенки: никакого интима.
— Не появится! — выпалила и перенаправила разговор в менее щекотливое русло: — И что значит «хранитель стихии»?
— Это я тебе потом расскажу, девонька, — махнул он лапой и, заглядывая мне в глаза, продолжил с хитрющей улыбкой: — Так подписывать будем?
Договор призывно засиял, но ответить я не успела, как и задать другие, вертевшиеся на языке вопросы. Коротко постучав, в спальню вбежала запыхавшаяся Беляна.
— Госпожа! Мне велено помочь вам собраться!
Рогатого бюрократа она не заметила, хотя тот не потрудился исчезнуть. По-видимому, его видела и слышала только я.
Может, все-таки сошла с ума?
— Собраться куда?
Беляна потупила взгляд и смущенно произнесла:
— На вечер к князю Воронцову, вашему жениху.
Черт, совсем забыла про жениха.
Делать нечего, пришлось собираться. Сначала выбирали вместе платье. Беляна показывала, а я отметала вариант за вариантом, втайне досадуя, что в гардеробе Софьи не завалялось ни одной пары джинсов, футболки и кроссовок. Все кружавчики да воланчики, горошек, вышивка, цветочки… Аж тошно.
— Ты, Машка, так и к завтраку не соберешься, — скопировал мем «рука-лицо» хранитель.
— Просто я не хочу выглядеть глупо.
Беляна встрепенулась, решив, что я обращаюсь к ней, и еще усерднее принялась носиться от шкафа к кровати и обратно. На покрывале уже успела образоваться внушительная разноцветная горка, а платья все не кончались.
— А как вам такое? Нет? И это тоже не нравится? — Служанка завздыхала. — Обычно барыня этим занималась, сама выбирала и решала…
Удивительно, как еще Софья в туалет не ходила по расписанию.
— Барыня уволена.
Без трудового пособия.
Чет фыркнул и перебрался на ворох платьев. Улегся, подперев голову лапой, и продолжил наблюдать за моими страданиями.
— Голосую за это, — выудил из кучи тряпья иссиня-черный атласный рукав. — Стильно, немарко, практично.
И очень подходит по цвету к жизненной полосе, которую я в данный момент проходила.
— Давай черное, — решила я довериться вкусу странного гостя. — Ты его мне, кстати, даже толком не показала. Сразу бросила на кровать.
— Черное? — удивилась Беляна. — Но как же… Вы же
