Дон Карлос. Том 2 - Георг Борн

VI. Подземный ход

Инес и Амаранта скоро очутились с Антонио в могильном мраке подземного хода, который, по словам Лоренцо, за тысячу шагов от монастыря выводил прямо в лес.

Антонио помнил, что он когда-то видел в лесу пещеру на отлогой стороне холма. Антонио спросил тогда настоятеля, что это за пещера, и тот объяснил, что она ведет в подземный ход, несколько сотен лет тому назад проделанный монахами во время войны. Антонио скоро забыл об этой пещере, погрузившись в серьезный разговор, который он вел с патером Пабло.

И вот теперь, очутившись в подземном ходе без света, без малейшего понятия о том, как он устроен, Антонио решительно не знал, чем руководствоваться. Это бы меньше беспокоило его, если бы он был один, но с ним были две женщины, которых он должен был вывести из этого страшного мрака.

Был ли причиной сырой, спертый воздух подземелья или страх перед неизвестностью, Антонио не знал, но он чувствовал, как сжимается его грудь. И все же он смело, не останавливаясь, шел вперед. За ним следовала Инес, Амаранта шла последней. Они медленно продвигались, ощупывая руками скользкие, сырые стены. Ноги все время разъезжались на мокрой глине, а воздух в подземелье до того был пропитан сыростью, что трудно было дышать.

Непроглядный мрак и мертвая тишина вызывали состояние угнетенности.

Крысы с писком разбегались из-под ног, испуганные их неожиданным появлением. Инес старалась побороть свой страх и отвращение, но иногда невольно хваталась за Амаранту, шедшую за ней.

Антонио шел впереди, осторожно нащупывая ногами путь, чтобы первым встретить любую опасность или препятствие. Дорога казалась ему бесконечной. Он шел молча, да и что он мог сказать своим спутницам, чем ободрить их? Надо было как можно скорее выбраться из этого мрачного отвратительного хода, это было главное. Антонио надеялся, что ему удастся вывести девушек на свет Божий. «Только бы добраться до выхода, — думал он, — и все будет хорошо. А выход должен быть недалеко».

Полчаса уже шли беглецы по подземному ходу, и эти полчаса казались им вечностью. Однако света все' еще не было видно, и не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, напротив, воздух становился все тяжелее и удушливее и начал действовать на них, как дурман.

Инес первая почувствовала это, но ничего не сказала, чтобы не беспокоить Антонио. Она надеялась, что это пройдет.

Скоро и Амаранта почувствовала, что ей совсем трудно стало дышать, а в ушах стоит шум, будто бы где-то поблизости плещется море. Но и она ни на что не жаловалась, думая, что вот-вот они дойдут до цели.

— Патер Антонио, — наконец тихо произнесла Инес, — скоро ли выход?

— Я не вижу его, но он должен быть близко, — отвечал Антонио. Голос его глухо раздавался в подземелье.

Все снова замолчали. Вдруг Амаранта почувствовала, что Инес остановилась. Амаранта подала ей руку и заметила, что Инес, еще не совсем оправившаяся после своей болезни, вся дрожит. Скорого облегчения, однако, ничто не обещало, все они тщетно ждали хотя бы одной струйки свежего воздуха.

— Скоро ли выход, патер Антонио? — снова спросила Инес, едва сохраняя сознание.

— Крепитесь, донья Инес, — отвечал патер, — еще несколько минут, и мы будем у выхода.

Патер тоже замечал, что воздух становится все удушливее, и догадывался, что в нем, вероятно, вредные газы, так как у него с каждой минутой все больше и больше перехватывало дыхание.

Вдруг Антонио наткнулся на какое-то препятствие. Он ощупал его руками и понял, что это толстая доска, поставленная стоймя, должно быть, для того, чтобы подпереть свод. Возле доски еще стоял толстый шест, видимо, служивший второй подпоркой.

— Еще несколько шагов, донья Инес! — воскликнул патер, чтобы поддержать ее мужество. — Господь поможет нам!

— Я не могу идти дальше, патер Антонио!

— Нет, тут нельзя оставаться, — сказала Амаранта, поддерживая графиню, — пойдем! Еще немного.

Антонио снова на что-то наткнулся, на этот раз казалось, что препятствие занимает всю ширину прохода и обогнуть его нельзя. Невыразимый страх охватил Антонио, когда, ощупав стену перед собой, он убедился, что вся она состоит из обрушившейся земли и камней. Здесь произошел обвал, идти было некуда! Воздух становился все удушливее. «Идти назад!» — было первой мыслью Антонио, когда он убедился в невозможности двигаться дальше.

Идти назад! Это было единственное спасение.

Но Антонио не подумал, насколько уже утомился сам и насколько устали обе девушки, — они, конечно, были не в состоянии вторично пройти этот путь.

— Что случилось, почему вы остановились? — спросила Инес в отчаянии, чувствуя, что силы изменяют ей.

— Ради Бога, скажите, что там? — спросила Амаранта, тоже начинавшая ослабевать.

— Дальше пройти невозможно, тут обвал, — отвечал Антонио глухим, гробовым голосом.

Под страшными сводами раздался крик отчаяния.

— Господь поможет нам! Только не отчаивайтесь, мы должны идти назад, назад, как можно скорее!

— Теперь все кончено… Я не могу больше идти, — сказала графиня.

— Что вы говорите, графиня? Где вы? Я понесу вас! — озирался Антонио в темноте.

— Воздуха, воздуха! — тщетно взывала Инес.

Амаранта тоже чувствовала, что задыхается.

Безысходное отчаяние овладело патером. Он, спасавший графиню даже тогда, когда, казалось, уже не было никакой надежды, в этот раз ничего не мог для нее сделать! Антонио корил себя за то, что завел ее сюда, и считал себя виновным во всем.

Но патер недолго предавался отчаянию, скоро оно уступило место решимости. Он понимал, что действовать должен он, что на нем лежит обязанность спасти обеих женщин.

И тут ему показалось, что земля над ними задрожала и донесся какой-то шум, похожий на раскаты грома.

Инес и Амаранта, не в силах больше держаться на ногах, опустились, обнявшись, на сырую землю в каком-то странном полузабытьи. Их неудержимо клонило в сон, а Антонио все звал их и просил подняться.

Патер вернулся к тому месту, где стояли подпорки. Он нашел шест, с силой вырвал его из земли и принялся крушить им стену, образованную обвалом. При этом он иногда окликал девушек, уговаривая их не засыпать, и поддерживал в них надежду, говоря, что скоро пробьется через обвал.

Графиня и Амаранта машинально, как спросонья, отвечали ему, а патер все работал, начиная уже понимать, что пробиться, видимо, не удастся, и, наконец, ему стало ясно, что никакого выхода здесь нет. Что делать? Бежать в монастырь за помощью? А если карлисты еще в монастыре?.. И как оставить девушек одних?

Вдруг наверху раздался грохот, от которого вся земля задрожала.

Антонио содрогнулся. Инес и Амаранта вскочили.