Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи - Ф. Алексин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я уходил со двора, мне сказали, что я могу вернуться на место работы. Я ответил, что наша больница находится всего в 50 или 60 ярдах от школы. Больница находилась на главной магистрали, совсем близко. Мне разрешили вернуться в больницу и взять с собой пациентов.
Однако эвакуация больницы не была закончена. Я встретил офицера, командовавшего бронеколонной в центре Сидона; его штаб находился прямо перед больницей Красного Полумесяца. Он представился мне как д-р Дани. Я сказал ему, что в больнице еще остались гражданские лица и раненые. Он ушел, но вскоре вернулся и спросил меня, готов ли я эвакуировать больницу и поговорить с бойцами, чтобы те сложили оружие. Я ответил, что в больнице нет бойцов, что из нее никогда не стреляли и не вели никаких других военных действий. Я был в ней уже несколько дней. Я сказал, что я готов вернуться для эвакуации больницы и что я поговорю с теми бойцами, которых встречу. Он ушел и вскоре вернулся с бригадным генералом, которого он представил мне как главнокомандующего израильскими войсками в районе Сидона. Генерал сделал мне то же предложение, и я дал тот же ответ. Мы пошли к машине "скорой помощи", чтобы вернуться в больницу, но нас остановили на последних израильских позициях и стали долго и подробно выяснять, куда я иду и что я собираюсь делать. Когда все выяснилось, стало совсем темно. Если бы я теперь пошел дальше, в меня могли бы стрелять с обеих сторон. По радио мы связались с д-ром Дани, и он сказал мне, что мы должны эвакуировать больницу до 6.30 утра.
Итак, на рассвете, 11 июня, я пошел назад в больницу. Там все еще находились 300 или 400 человек. Детей разлучили с родителями, и они бродили вокруг больницы. Несколько стариков были настолько ошеломлены, что не знали, что делать. Из 80 раненых 40 нуждались в амбулаторном лечении. Остальных мы группами по 8—10 человек сажали в нашу машину "скорой помощи" и выгружали у первых израильских позиций. Я не хотел терять времени на возвращение в больницу Красного Полумесяца. Времени у нас было только до 6.30, а мы сделали 4 или 5 ездок между больницей и первыми израильскими позициями.
Когда мы наконец закончили эвакуацию больницы, я позвал д-ра Дани и сказал ему, что теперь больница пуста и что он может возобновить обстрел. Он спросил меня, поговорил ли я с бойцами. Я был несколько шокирован, потому что отлично знал, что из больницы никогда не стреляли никакие бойцы. Я ответил, что единственные вооруженные люди, которых я видел в то утро, были солдатами израильских вооруженных сил. Он сказал: "Но мы в бинокли видели в больнице бойцов". У них есть огромные бинокли, длиной примерно два фута, очевидно, очень сильные. Он сказал, что видели, как в больнице перед окнами ходили люди. Я ответил, что это были гражданские лица и что лишь за день до этого в больнице было 3 или 4 тыс. гражданских лиц. Я сказал им, что они могли их видеть только на первом и втором этажах. Мы не могли использовать третий, четвертый и пятый этажи, поскольку они были слишком открыты для обстрела. Я сказал, что на втором этаже находился медперсонал, а на первом — гражданские лица и что он может пойти и посмотреть, передвигается ли кто-нибудь по коридорам больницы. Он отошел, поговорил по радио и вскоре вернулся. Он сказал, что хотел бы пощадить больницу, однако военные соображения брали верх над соображениями гуманности. В течение 36 часов больница была разрушена бомбежкой с воздуха.
Пока я стоял с д-ром Дани и израильскими войсками, занимавшими первые позиции, мы видели, как по улице с пляжа возвращались сотни женщин и детей. Многие из них возвращались в лагерь. Израильские солдаты спросили, куда идут эти люди. Я сказал, что не знаю. Когда я спросил их об этом, одна женщина ответила, что израильские вооруженные силы разрешили им вернуться в лагерь и они возвращались. Солдаты, находившиеся со мной, сказали, что мы должны их остановить, потому что бой еще не прекратился. Они попросили двух ливанских полицейских встать и останавливать женщин и детей, возвращающихся в лагерь. Обстрел лагеря возобновился.
Во время эвакуации государственной больницы я насчитал на дороге в лагерь, по которой нам пришлось идти, не менее 300 трупов. В помещении для приема экстренных больных, где упал снаряд, было 40 или 50 трупов. Среди моих пациентов, находившихся в больнице, умерли 20 человек. Еще два трупа были в больнице Красного Полумесяца, куда мы пошли после эвакуации государственной больницы. Еще 25 трупов было в близлежащей частной больнице, куда ушло большинство персонала Красного Полумесяца. Я лично видел на небольшой территории нескольких кварталов лагеря и города более 400 трупов. Я не считаю сотни трупов, о которых мне рассказывали медсестры и медбратья, работавшие в моей больнице, или люди, пришедшие позже в больницу Красного Полумесяца для лечения или в поисках своих родственников.
Оказавшись снова в больнице Красного Полумесяца, мы обнаружили, что у нас нет электричества, а без него мы не могли получить воду. В больницу приходили израильские офицеры и техники, даже врачи. Мы рассказали им о наших проблемах. Техники сказали, что починят наш электрогенератор, но этого не сделали.
11 июня были арестованы члены персонала Красного Полумесяца, находившиеся в частной больнице. 12 июня к нам в помещение пришли израильские офицеры и сказали, что весь мужской персонал должен спуститься вниз для проверки личности. В этот момент я оперировал, поэтому мне велели прийти на следующий день, в 10 часов утра, в военный штаб.
В военном штабе я встретился с военным губернатором. Он знал меня по имени, и ему была известна моя репутация. Они знали, что я — канадец греческого происхождения, хирург, работающий в Красном Полумесяце. Меня пригласили принять участие в заседании комитета, в состав которого
