Однажды и навсегда - Мора Сигер

— Да, но я, действительно, хотела бы…

Однако договорить ей не удалось. В зал торопливо вошел сэр Исаак. Парик сидел на нем слегка набекрень. Сэр Исаак посмотрел на Сару испуганно и растерянно. Он был озабочен.

— Меня привел сын старой миссис Хемпер. Сказал, что вам стало дурно посреди улицы. Может быть, стоит послать за доктором?

Сара вздохнула. Ей нетрудно было представить, как все произошло. Миссус Гуди, увидев ее на руках у Фолкнера, кинулась на поиски миссис Хемпер. Та, будучи местной деревенской гадалкой и прорицательницей, имела первоочередное право на подобную информацию. Миссис Хемпер тотчас же отправила своего сына на поиски сэра Исаака. И вот теперь сэр Исаак, поставленный, как полагается, в известность, предлагает — о, Боже! — послать за старым добрым доктором Костоправом.

Помимо того, что она всегда старалась держаться подальше от Костоправа с его методами лечения, впрочем, как и от любого из его собратьев по профессии, этот случай послужит поводом для очередной склоки между Костоправом и миссис Хемпер. Они были смертными врагами, так как оба пытались навязать населению свои собственные, весьма специфичные методы исцеления недугов. Из них двоих Сара больше доверяла старухе Хемпер, хотя и не нуждалась ни в чьей помощи.

— Со мной все в порядке, сэр Исаак, — сказала она, пытаясь успокоить его и молясь в душе, чтобы он ей поверил. А на тот случай, если у него еще оставались какие-то сомнения, попыталась отвлечь его. — Никак не могу поверить, что вы знакомы с сэром Уильямом Фолкнером Деверо. Его сюда послал, в ответ на ваше письмо, сам герцог Мальборо.

— Письмо? — переспросил сэр Исаак. И, нахмурившись, взглянул на Фолкнера. — Ах, да… письмо, мое письмо. Ну, конечно, которое я отправил герцогу. И как поживает сэр Джон в эти дни?

— Прекрасно, сэр, — сообщил Фолкнер, вставая и учтиво поклонившись.

— А леди Сара?

— Тоже хорошо. Может, вы присядете?

— С удовольствием, — ответил сэр Исаак. — Я и не предполагал, что ответ не заставит себя ждать. Вы служите у сэра Джона, не так ли?

— Имею честь. Он поручил мне расследовать ваши события, связанные с убийством двух цыган.

— Отлично. Это как раз то, что нам надо — непредвзятое мнение постороннего человека. Чтобы он разобрался в уликах и пришел к какому-нибудь разумному выводу. Вы согласны со мной, мистрис Хаксли?

Искренний энтузиазм сэра Исаака только еще более усилил ее собственные опасения. Вот почему стакан с виски неожиданно показался ей привлекательным.

— Коль вы так говорите, но я боюсь, что сэр Уильям мог бы найти себе в другом месте более подобающее его положению занятие. Вы ведь не по своей воле вынуждены разбираться в этом деле? Верно я говорю, сэр Уильям?

Если она сумеет заставить его признаться в правильности своих предположений, возможно, сэр Исаак не будет настаивать на необходимости пребывания Фолкнера в Эйвбери. Но Фолкнер только улыбнулся и покачал головой.

— Разве мне могут быть в тягость поручения герцога или тех, кем он искренне восхищен, если я служу ему?

Сэр Исаак рассмеялся.

— Какое великодушие с вашей стороны, юноша. Однако не бойтесь, с моей помощью, а также с помощью мистрис Хаксли, я уверен, вы сможете распутать это дело за пару деньков. Ведь вы поможете нам, не так ли, Сара?

— Я не совсем понимаю, каким образом…

— Она слишком скромна, — заявил сэр Исаак. — Их семья жила здесь еще до прихода норманнов. Трудно сказать, в какую глубь веков уходит история их рода. Разве можно так долго жить на одном месте и при этом не иметь какой-то особой привязанности к нему? Верно я говорю, мистрис?

Разумеется, несколько капель виски ей сейчас не повредят. Сара подняла стакан, отпила, поперхнулась и тотчас закашлялась.

— Полегче, — предупредил с запозданием Фолкнер. — Мелкими глотками и помедленнее.

— Мне все не выпить, — сказала Сара. Достаточно, значит, достаточно. Она встала. — Если вы позволите, мне надо заняться садом, — она не то, чтобы бросилась опрометью вон, однако, успела дойти до двери, прежде чем кто-либо из них сумел вымолвить хотя бы слово.

Сэр Исаак крикнул ей что-то вдогонку. Она постаралась притвориться, что не услышала, со всех ног бросилась навстречу слепящему солнечному дню. И заспешила вдоль улочки, чтобы поскорее оказаться под надежной защитой садовых стен, наедине со своими мыслями.

ГЛАВА 6

Солнце палило нещадно. Оно обжигало шею и обнаженные руки. Под легкой коричневой туникой скатывались на грудь капли пота. Она задыхалась. Но не могла остановиться, сделать передышку. Звучало ритмичное пение, бой барабанов, возбуждающие выкрики окружающих. Это словно захватило в плотные тенета и подгоняло вперед всех: и взрослых, и детей. Вперед, вдоль последнего, самого невыносимого, отрезка дороги, к вершине земляной насыпи. Здесь собрался весь клан. Все, кроме самых старых и беспомощных, а также кроме маленьких детей. Все тянули веревки или подталкивали груз сзади. Остальные — седоволосые старухи и загорелые карапузы — обливали идущих водой, передавая по цепочке из ручья полные кувшины.

Медленно, невыносимо медленно, дюйм за дюймом, каменная глыба продвигалась вперед. Опутавшие ее веревки из сыромятной кожи натянулись до звона и, казалось, вот-вот лопнут. Деревянные катки натужно скрипели и дымились, стеная под неимоверной тяжестью. Люди подпевали в такт. Их усталые, охрипшие голоса уносились высоко к небу. Они трудились уже несколько месяцев, изготовляя топоры и крепкие деревянные рычаги, необходимые для того, чтобы высечь из меловых утесов глыбу и обтесать ее. Они мастерили катки и сани, плели веревки. Весь клан был занят работой. Все старые распри оказались забыты. Люди сплотились в едином порыве. Необходимо завершить сооружение каменного кольца. И вот теперь они передвигали последнюю глыбу. Она была еще и самой крупной. Это последнее испытание их силы воли и духа единства.

В ясный осенний день, когда с полей поднимается сладковатый дым горящей стерни, а из далекой снежной страны на севере начинает потягивать холодком близкой зимы, люди продолжают работать. Десять раз выплывала на звездное небо луна и десять раз уходила зад горизонт с того момента, когда они начали свой нелегкий путь от меловых утесов. Они ели и спали возле камня, молились, мечтали. И вот теперь…

Ее тело стонало, требуя отдыха. Веревка врезалась в нежную кожу на плече. Зато впереди уже виднелась плоская вершина каменного кургана. Еще совсем немного. Осталось потерпеть самую малость.

Огромная глыба, наконец-то, поднялась над насыпью, слегка покачнулась, а затем медленно вползла на широкую плоскую площадку. Тотчас нестройно зазвучали радостные возгласы.