Пир стервятников - Джордж Мартин

— В копья, Доран! — повторил еще кто-то, явно знатного рода.

Хотах не стал высматривать, кто кричит, — не менее трети напиравшего на них сборища вопило на разные голоса:

— В копья! Отомстим за Змея!

У третьих ворот солдатам пришлось отпихивать горожан от носилок принца, а те вовсю кидались лимонами и апельсинами, крича во всю глотку: «Война! Война! В копья!» Один оборвыш прошмыгнул к самым носилкам с гнилым гранатом в руке, но при виде Арео с секирой наперевес бросил свой снаряд под ноги и живо ретировался. Кому-то из гвардейцев лимон угодил в глаз, капитану шмякнулся на сапог апельсин.

Принц, никак на это не откликаясь, сидел за шелковыми стенками, пока они не оказались внутри более надежных замковых стен. Подъемная решетка со скрежетом опустилась за ними, и крики постепенно заглохли. Принцесса Арианна встречала отца на внешнем дворе, а с ней старый слепой сенешаль Рикассо, кастелян сир Манфри Мартелл, молодой мейстер Милес в сером, с надушенной шелковистой бородкой, и человек двадцать дорнийских рыцарей в разноцветных полотняных нарядах. Маленькая Мирцелла Баратеон стояла со своей септой и королевским гвардейцем сиром Арисом, взопревшим в белой эмалевой броне.

Арианна подошла к носилкам в сандалиях из змеиной кожи со шнуровкой до самых бедер. Вороная грива волос в тугих завитках падала ей до талии, схваченная на лбу обручем из медных солнц. В глазах капитана она так и осталась крошкой, маленькой девочкой. Песчаные змейки все высоченные, Арианна же удалась в мать, чей рост всего пять футов и два дюйма. Но под ее дорогим поясом и свободными одеждами из пурпурного и желтого шелка прячется женское тело, пышное и соблазнительное.

— Отец, — сказала она, когда занавески открылись, — Солнечное Копье ликует по случаю твоего возвращения.

— Да, я слышал. — Принц, слегка улыбнувшись, потрепал дочь по щеке подагрическими пальцами. — Как же ты хороша. Будь добр, капитан, помоги мне слезть.

Арео продел секиру в перевязь за спиной и взял принца на руки очень бережно — но Доран все равно едва не вскрикнул от боли.

— Я велела поварам приготовить все твои любимые блюда для вечернего пира, — продолжала принцесса.

— Боюсь, что не смогу воздать им должное. — Принц медленно обвел взглядом двор. — Я не вижу здесь Тиены.

— Она просит принять ее с глазу на глаз и ожидает тебя в тронном зале.

— Хорошо, — вздохнул принц. — Пойдем, капитан? Чем раньше я с этим покончу, тем скорее смогу отдохнуть.

Арео с ним на руках стал подниматься на Солнечную башню, в большую круглую палату под самым куполом. Последние лучи солнца, падая сквозь толстые цветные стекла, окрасили бледный мрамор пола яркими зайчиками пятидесяти разных тонов. Здесь их ждала третья песчаная змейка.

Она сидела, подвернув ноги, на подушке под возвышением для принца с его супругой, но при виде их встала. В бледно-голубом шелковом платье с рукавами из мирийского кружева она казалась невинной, как сама Дева. В одной руке пяльцы с вышивкой, в другой — золотые иголки. Волосы тоже золотые, глаза — два глубоких синих озера, но капитан находил в них сходство с отцовскими, хотя у Змея глаза были черным-черны. У всех дочек принца Оберина отцовы глаза, змеиные, понял вдруг Арео, — какого бы они ни были цвета.

— Я ждала вас, дядя, — сказала Тиена Сэнд.

— Помоги мне сесть, капитан.

На помосте всего два сиденья, почти одинаковых, — но у одного на спинке выложено золотом копье Мартеллов, а у другого — пылающее ройнарское солнце. Оно украшало мачты кораблей Нимерии, когда те впервые причалили к Дорну. Капитан усадил принца на трон с копьем и отошел.

— Вы так сильно страдаете? — ласково спросила леди Тиена, взойдя на помост. Сладка, что твоя летняя земляничка. Ее мать была септой, вот откуда у Тиены эта небесная непорочность. — Могу я чем-нибудь облегчить вашу боль?

— Говори, что хотела сказать, и позволь мне отдохнуть. Я очень устал, Тиена.

— Это для вас, дядя. — Тиена развернула свою вышивку — принц Оберин на дорнийском коне, в красных доспехах с головы до пят, с улыбкой на губах. — Когда закончу работу, подарю ее вам, чтобы вы всегда его вспоминали.

— Вряд ли я забуду когда-нибудь твоего отца.

— Отрадно слышать это от вас — ведь многие сомневаются.

— Лорд Тайвин обещал нам голову Горы.

— Как он добр… но меч палача — неподобающий конец для храброго сира Григора. Мы так долго молились о его смерти — было бы справедливо, если бы и сам он молил о ней. Я знаю яд, которым пользовался отец, — нет ничего медленнее и мучительнее. Скоро мы даже здесь, в Солнечном Копье, услышим крики Горы.

— Обара требует войны, — вздохнул принц, — Ним готова удовольствоваться убийством. А ты?

— Я тоже желаю войны — но не такой, которой хочет моя сестра. Дорнийцы лучше всего воюют у себя дома — наточим же копья и будем ждать. Когда Ланнистеры с Тиреллами пойдут на нас, мы пустим им кровь на перевалах и зароем их в песок, как делали сто раз прежде.

— Если они пойдут.

— Им придется, иначе государство снова будет расколото, как было раньше, пока мы не поженились с драконами. Так говорил отец. Спасибо Бесу за то, что прислал нам принцессу Мирцеллу, сказал еще он. Она прелесть, вы не находите? Вот бы мне такие локоны, как у нее. Она, как ее мать, создана быть королевой. — На щеках Тиены заиграли ямочки. — Я почла бы за честь подготовить их свадьбу и придумать короны для жениха и невесты. Тристан и Мирцелла — сама невинность. Мне думается, им подошло бы белое золото… с изумрудами, в цвет ее глаз. Впрочем, алмазы и жемчуг тоже сгодятся. Главное — поженить этих детей и короновать их. Затем нам останется только объявить отроковицу Мирцеллой Первой, королевой андалов, ройнаров и Первых Людей, законной наследницей Семи Королевств Вестероса — и ждать, когда львы к нам пожалуют.

— Законной наследницей? — язвительно повторил принц.

— Она старше своего брата, — терпеливо, как слабоумному, пояснила Тиена. — По закону Железный Трон должен перейти к ней.

— Это дорнийский закон.

— Когда добрый король Дейерон женился на принцессе Мории и присоединил нас к своему королевству, было условлено, что Дорн всегда будет жить по своим законам. А Мирцелла, так уж вышло, сейчас находится в Дорне.

— Да, верно, — неохотно признал принц. — Мне нужно подумать.

— Слишком вы много думаете, дядя, — дерзко заметила Тиена.

— В самом деле?

— Так отец говорил.

— Он-то как раз не любил думать.

— Некоторые люди думают, потому что боятся действовать.