Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме - Сергей Годына

Остальные транспортные суда в сопровождении броненосца «Наварин», броненосного крейсера «Адмирал Нахимов», вооруженной яхты «Алмаз» и вспомогательного крейсера «Урал» совершили почти полный разворот, и развалившимся за время маневра строем взяли курс к островам Бонин.

Глава 9. И грянул Бой

Безопасные корабли — это вытащенные на берег корабли.

Анахарсис Скифский.

Вице — адмирал Катаока понял, что его обхитрили, и сейчас вполне мог сбыться самый страшный кошмар из тех, что он только мог себе представить — бой двух отрядов из его Третьего флота, с новейшими русскими броненосцами. Но ведь под его командованием находились только устаревшие корабли, имеющие сомнительную боевую ценность. Теперь нужно было что‑то придумывать, причем срочно.

На фалах грот — мачты «Ицукусимы» взвились флажные сигналы, приказывающие пятому боевому отряду увеличить ход до полного и повернуть «все вдруг» на 8 румбов влево, а шестому отряду под предводительством контр — адмирала Того младшего предстояло воспользовавшись большей скоростью его кораблей попытаться проскользнуть на соединение с главными силами. Расстояние до русских в момент начала маневра составляло 33 кабельтовых.

Увидев начало японского маневрирование внимательно следивший за всем происходящим Рожественский пришел в дикий восторг, и аж подпрыгнул от возбуждения. Ему выпал шанс совершить то, что уже очень давно обсуждалось на различных исторических форумах, а именно попытаться уничтожить изолированный отряд адмирала Катаоки.

— Ну что же господа офицеры, как я и ожидал, Катаока выбрал самый глупый из вариантов! На его месте нужно было скомандовать шестому отряду отходить назад, а не пытаться прорываться к главным силам. Теперь мы имеем уникальную возможность перетопить их всех, ни кому не дав и тени шанса выскользнуть из западни, в которую они себя сами и загнали! — А затем адмирал громко спросил стоящего за дальномером офицера:

— Расстояние до флагмана?

— 33 кабельтовых. — ответил начальник дальномерного поста не отрываясь от новенького дальномера Барра и Струда.

Повернувшись к флагманскому артиллеристу Часовских спокойно произнес:

— Думаю уже достаточно. Как только они завершат маневр и лягут на курс командуйте открыть огонь. И поднимите приказ вести огонь в пристрелочном режиме.

На различных маневрах, которыми были насыщены последние две недели жизни эскадры ситуацию с погоней за устаревшими крейсерами Катаоки прорабатывали не один раз, поэтому путаницы с распределением целей не возникло. Вообще сейчас картина на море была следующей: от русских строем фронта начал уходить пятый боевой отряд. А «Сума», «Чиода» и «Акицусима» набрав скорость пытались проскользнуть мимо наших броненосцев. В то же время «Идзуми», так и не успевший встать в кильватер своего отряда заметно отставал, и сейчас на его траверзе был «Хасидате», шедший крайним правым в японском отступающем фронте. Русский флагман открыл огонь по «Чиоде», проходившей уже на расстоянии 30 кабельтов от «Суворова».

Того — младший только что рассмотрел, что три русских крейсера (Летучий отряд) сейчас вышли на траверз «Суворова», и идут на пересечку курсу Шестого боевого отряда. Японский адмирал имел отличное представление о силе этих крейсеров, и понимал, что шансы в бою с ними у него 50 на 50, но любой получивший повреждение и потерявший скорость корабль его отряда будет неминуемо добит надвигающимися подобно паровому катку русскими броненосцами. Поэтому нужно было во что бы то ни стало проскользнуть под прямым углом к курсу Рожественского, фактически под самым носом вражеских броненосцев. Все эти мысли японского командующего совпали с первым залпом русского флагмана.

Увидев вспышки выстрелов огонь открыли и японцы, но их стрельба не отличалась особой меткостью. Сказывалась японская практика, когда лучших наводчиков собирали на линейные корабли первого и второго боевых отрядов, а уж флот Катаоки всегда комплектовался по остаточному принципу. И тем не менее первое попадание на второй минуте боя осталось за представителями страны восходящего солнца, и идущий крайним правым в японском фронте «Хасидате» сумел четвертым выстрелом попасть в борт «Авроры». Пробоина была намного выше ватерлинии, почти перед самыми леерами, поэтому на нее экипаж крейсера не обратил ни какого внимания, тем более что возгорания не произошло.

Зато первое попадание русских воистину стало лаки — шотом, которыми так богат любой морской бой. Идущий вторым справа в русском фронте броненосец «Император Алексантр III» на четвертом выстреле из 305мм орудий добился попадания в пытающийся проскользнуть на север «Идзуми». Огромный снаряд попал в борт японского крейсера в районе второй дымовой трубы на уровне ватерлинии. Гигантский снаряд родившийся в сталеплавительных мастерских и цехах Обуховского завода прошел через коффердам, слой угля в угольной яме и скос бронепалубы как нож сквозь масло. Он пробил один из четырех котлов, и, не разорвавшись вылетел через другой борт на пару метров ниже ватерлинии. Хотя этот снаряд и не детонировал, но дел он успел натворить немало. Из пробитого котла тут же хлынул под большим давлением пар, ошпарив нескольких человек, в результате чего в котельном отделении быстро поднялась температура, ставшая невыносимой для человеческого тела. Ошпаренные кочегары вынуждены были спешно покинуть свои места, иначе был серьезный риск свариться живьем. Давление пара в системе резко упало, и скорость корабля окутавшегося белыми облаками снизилась почти до нуля. А через выходное отверстие русского снаряда в корпус японского крейсера хлынула вода. Заделать пробоину было попросту невозможно, так как котельные отделения были пусты в силу того, что высокая температура не позволяла людям там находиться. Пробоина была небольшой, но все равно бороться с поступлением воды экипаж корабля пока не мог. Адмиралы Катаока и Того — младший видели бедственное положение своего бронепалубника, но сделать ни чего не могли, так как в этот момент сами уходили от погони.

Минутой спустя ведущий огонь по «Чиоде» «Князь Суворов» тоже добился первого попадания, правда эффект от него был мизерным. Русский снаряд снес больше половины грот — мачты японского крейсера, оставив тем самым его без средств радиосвязи. Буквально через 10 секунд снаряд с огрызнувшегося «Чиоды» разорвался на крыше башни главного калибра русского броненосца. Эффект этого попадания был скорее психологическим, так как повреждений не было ни каких, кроме легкой контузии нескольких артиллеристов. Но зато забарабанившие по листам котельного железа закрепленного на амбразуре боевой рубки осколки напомнили господам офицерам, кто именно настоял на дополнительном бронировании боевых рубок на русских кораблях.

Догоняющие японцев русские броненосцы постепенно нащупывали дистанцию действенного артиллерийского огня, и залпы их орудий ложились все ближе и ближе к цели. К тому же и дистанция до противника пока неуклонно сокращалась, что так же способствовало меткости их стрельбы. На десятой минуте боя снаряд с «Орла» снес ожесточенно отстреливающееся кормовое шестидюймовой орудие на «Чин — Йене». Расстояние в тот момент было 28 кабельтовых, и старший артиллерист поняв, что взял верный прицел приказал открыть огонь с максимальной скорострельностью. За следующие четыре минуты максимально быстрого огня устаревший японский броненосец поймал еще три 152–мм снаряда, правда существенно понизить его боеспособность они не смогли. Спустя еще две минуты старший артиллерист увидев, что снаряды теперь ложатся впереди японца приказал прекратить беглый огонь, и опять перешел в режим пристрелки. Едва успевший перевести дух японский броненосец, командиром которого являлся капитан первого ранга Имаи Канемаса получил новый удар, который можно смело считать нокдауном. Русский двенадцатидюймовый снаряд пролетел через всю палубу и ударил в заднюю часть башни главного калибра правого борта. Устаревшая броня компаунд сдержать попадание огромного снаряда естественно не смогла. Проломившаяся через слой брони огромная болванка немного изменила траекторию, и разломав в дребезги один из затворов пошла вниз, где остановилась от удара о 305–мм броню цитадели корабля. Вся прислуга находившаяся в башне была убита, а орудия безвозвратно выведены из строя. Канемаса теперь окончательно убедился что оторваться от столь смело ринувшихся в атаку русских у его устарелого корабля, все еще не набравшего даже 11 узлового хода не получится. А раз так, то он должен погибнуть как настоящий самурай, приняв огонь врага на себя, и тем самым прикрывая отход своих товарищей. Японский капитан к одобрению своих офицеров приказал повернуть влево на 8 румбов, чтобы ввести в действие уцелевшую башню левого борта, и попытаться увлечь за собой зарвавшихся северных варваров. Если уж его старому корыту и суждено погибнуть, то оно сделает это с гордо поднятой головой. Умышлено подставив себя под удар всего российского флота, «Чин — Йен» тем самым попытался спасти своих товарищей.