Итальянец - Анна Радклиф

— Только после того, как я еще раз ее внимательно осмотрю, теперь уже совсем другими глазами. Особенно эту исповедальню, — согласился англичанин.

Окидывая еще раз взглядом своды и строгую перспективу храма, он опять увидел монаха, который, покинув исповедальню, быстро прошел на хоры. Путешественник вновь испытал неприятное чувство легкого шока при виде этой мрачной фигуры и быстро, отведя глаза, поспешил к выходу.

Вскоре друзья распрощались, и англичанин, вернувшись в отель, через какое-то время получил обещанный пакет. Вскрыв его, он с интересом погрузился в чтение.

Часть 1

ГЛАВА I

Что здесь за новость, что за тайный грех?Не вскрыть его молитвой покаянной.

Винченцо ди Вивальди впервые увидел Эллену ди Розальба в церкви Святого Лоренцо в Неаполе. Было это в 1758 году. Его внимание невольно привлек чей-то мелодичный голос, произносивший слова молитвы. Подняв глаза, он увидел впереди грациозную фигурку девушки с лицом, укрытым под вуалью. Звук ее голоса столь пленил его, что юноша испытал непреодолимое желание увидеть лицо незнакомки. Он был уверен, что оно должно быть столь же выразительным и прекрасным, как ее необыкновенный голос.

Словно зачарованный, он простоял всю службу, не отрывая взгляда от юной незнакомки. Когда же он заметил, что она вместе со своей спутницей, немолодой дамой, которая опиралась на руку девушки, собирается покинуть церковь, он немедленно последовал за ними. Им двигало нетерпеливое желание узнать, кто она и где живет. Девушка и ее спутница шли довольно быстро, не оглядываясь по сторонам, и, когда вышли на людную Страда ди Толедо, он чуть было не потерял их из виду. Ускорив шаги, но продолжая соблюдать осторожность, он успел нагнать их, прежде чем они свернули на террасу, идущую вдоль залива и ведущую на набережную Гран Корсо. Здесь, обогнав их, он наконец осмелился оглянуться, надеясь увидеть лицо девушки, но оно по-прежнему было скрыто вуалью. Он принялся мучительно гадать, как ему представиться или хотя бы обратить на себя внимание, но робость и искреннее восхищение незнакомкой мешали ему что-либо предпринять. Сопровождая их на недалеком расстоянии, он вдруг увидел, что немолодая спутница девушки внезапно оступилась. Юный Винченцо ди Вивальди, не задумываясь, бросился на помощь, и в эту минуту легкий ветерок с залива поднял вуаль на лице девушки. Озабоченная состоянием своей спутницы, подвернувшей ногу, девушка не поторопилась поправить вуаль, и этого мгновенья было достаточно, чтобы юноша увидел ее лицо. Оно показалось ему еще прекраснее, чем он мог предполагать. Тонкие классические черты были преисполнены мечтательности и покоя, взгляд темно-синих глаз светился умом. Хлопоча возле своей спутницы, девушка даже не заметила, какое она произвела впечатление на молодого человека, подбежавшего к ним. Когда глаза их встретились, она торопливо опустила вуаль.

Вывих был не очень сильным, и старая дама пришла в себя. Однако ступала она с трудом, что позволило Винченцо предложить ей опереться на его руку. Поблагодарив его, она отказалась. Винченцо, однако, продолжал настаивать, и в конце концов внимание юноши и боль в лодыжке заставили синьору принять предложение и опереться на руку молодого человека. После этого они втроем проследовали дальше.

Винченцо попытался было заговорить с Элленой, но она ответила сдержанно и односложно. Пока он раздумывал, как бы разговорить ее, они уже подошли к калитке небольшой виллы, стоявшей в саду, полого спускавшемся к водам залива. Отсюда открывался прекрасный вид на Неаполь и залив. От солнца и ветров с залива виллу защищала тенистая сосновая роща и величественные эвкалипты. И хотя небольшой портик и колоннада были из простого мрамора, небольшая вилла говорила о вкусе того, кто ее строил.

Юноша, не посмев без приглашения проследовать дальше калитки, остановился. Старая синьора еще раз поблагодарила его, но не пригласила в дом. Трепеща от волнения и робкой надежды, Винченцо смотрел на Эллену, не в состоянии двинуться с места или что-либо сказать, и старался как можно дальше отдалить момент прощания. Но старая синьора, еще раз поблагодарив его, попрощалась. Медлить было больше нельзя, и Винченцо наконец отважился попросить разрешения навестить синьору, чтобы справиться о ее самочувствии. Получив такое разрешение, он лишь взглядом попрощался с Элленой. Та, в свою очередь, поблагодарила его, и он, сделав над собой усилие, наконец откланялся.

Когда он через рощу спускался к заливу, перед его глазами стоял образ Эллены, а в ушах звучал ее нежный необыкновенный голос. Сердце его трепетало оттого, что она совсем близко и он даже сможет ее увидеть хотя бы издалека, если она выйдет на балкон вдохнуть глоток свежего прохладного воздуха с залива. Это заставило юношу час, а потом другой провести вблизи виллы. Он то отдыхал в тени сосен, то, спустившись к берегу, карабкался по прибрежным камням, неотступно думая об Эллене, ее улыбке и чарующем голосе.

Лишь к вечеру он наконец вернулся во дворец маркиза ди Вивальди, своего отца. Задумчивый и счастливый, переполненный воспоминаниями, он не смел даже думать о том, что будет дальше.

Вернувшись достаточно рано, он смог сопровождать мать в ее вечерней прогулке в экипаже по набережной. Он провожал взглядами каждый экипаж, проезжавший навстречу или мимо, в надежде увидеть Эллену. Маркиза ди Вивальди не могла не заметить состояние сына и его необычную молчаливость и попыталась, задавая вопросы, удовлетворить любопытство матери. Короткие и неохотные ответы сына лишь разжигали ее любопытство, и, хотя она более не настаивала на задушевной беседе, она явно не отказалась от своего намерения возобновить вопросы при первом удобном случае.

Винченцо был единственным сыном маркиза и маркизы ди Вивальди, представителей одного из старейших и самых знатных родов в Неаполитанском королевстве. Отец Винченцо не только был приближен ко двору, но и пользовался особым доверием короля, на которого имел большое влияние. Маркиз, гордившийся своим родом и положением, был независим в своих суждениях, имел высокие понятия о долге и чести и дорожил ими. Его гордость была и его достоинством, и его недостатком. Она одновременно и защищала его, и делала уязвимым.

Мать Винченцо, из не менее знатной семьи, тоже гордилась своим именем и положением в обществе, но это была гордость другого рода. Это скорее была спесь знати, что мало имело отношения к таким понятиям, как добродетель, честь и мораль. Это была женщина сильных страстей, надменная и мстительная, коварная и вероломная, искусная и неутомимая в преследовании своих целей, и горе было тому, кто становился на ее пути. Она любила своего сына, как единственного отпрыска двух старинных семей, но не так, как любит нежная и преданная мать.