Рассказы о Сталине - Сборник Сборник

И вот день этот наступил-день 14 ноября. Едем в Центральный комитет партии. В машине тихо — все о чем-то думают.

А думают, наверное, об одном: каков Сталин, что он спросит, что скажет.

Приехали. Вошли в зал, быстро уселись. Каждый старался занять место ближе к столу президиума, так как знал, кто будет находиться за этим столом. И вот идут товарищи Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Калинин, Андреев, Микоян, Жданов, Хрущев. Идут и раскланиваются, здороваются. В зале произошло что-то невероятное. Мы все вскочили с мест и со всей силой стали аплодировать. Я смотрю на товарища Сталина, а он стоит веселый, улыбается нам, аплодирует и поднимает правую руку, приветствуя нас. Мы долго не могли успокоиться-всё приветствовали товарища Сталина а его соратников.

Серго Орджоникидзе открыл собрание-это было начало Первого всесоюзного совещания стахановцев.

Когда Серго назвал в речи имя товарища Сталина, мы начали бурно аплодировать. Товарищ Сталин смотрел на нас, как на своих родных, а мы смотрели на товарища Сталина, на его приятное лицо, в его живые, чуть прищуренные глаза. Я заметил у товарища Сталина седину и подумал: ведь ему уже 56 лет, он так много перенес в своей жизни — и тюрьмы, и ссылки, и лишения. Но, думал я, товарищ Сталин, наверное, счастлив, что видит результаты борьбы большевиков, результаты своего труда. Ведь и я и сидящие рядом со мной товарищи — воспитанники товарища Сталина. «Это ты и партия, которой ты руководишь, сделали из нас людей», хотелось ему сказать.

Я знал, что мне придется выступать, кое-что наметил в блокноте и волновался. Когда товарищ Серго закончил свою речь, он сразу мне предоставил слово. Мне стали аплодировать. Я, волнуясь, тем временем просмотрел свои заметки, оглядел окружающих и успокоился.

Товарищ Сталин повернулся в мою сторону. Увидев его отцовский взгляд, я почувствовал себя свободно, точно у себя в шахте, среди своих людей, и рассказал, как было дело, как добился рекорда, и выразил благодарность товарищу Сталину, которому мы обязаны новой, счастливой жизнью.

Я говорил, а товарищ Сталин меня внимательно слушал. Я старался говорить как можно короче, мне было как-то неловко отнимать много времени. У товарища Сталина масса дел, и ему нужно сказать главное да покороче.

Я был горд собою. Вчерашний темный батрак и пастух высказывал свои мнения руководителям народа. И тут же я подумал: ведь и они вышли из самого народа. Да, только в нашей стране возможны такие встречи, такие задушевные беседы между вождями и рядовыми рабочими, которые говорят им про свои подвиги на трудовом фронте!

После меня выступил железнодорожный машинист Петр Кривонос, а затем кузнец Бусыгин. Он рассказывал о своих рекордах на ковке валов.

Товарищ Сталин, который очень внимательно слушал всех, спросил его:

— Качество валов не портится от быстрой работы?

— Наоборот, — ответил Бусыгин, — меньше брака получается и качество лучше. Раньше я делал четыреста пятьдесят штук, а брак — двадцать штук. Теперь я даю тысячу сто штук, а брак — две штуки.

Потом выступила Дуся Виноградова. Облокотившись о стол, она начала свой рассказ о высокой производительности и высоких заработках. Если раньше она зарабатывала двести — двести семьдесят рублей в месяц, то при работе на ста сорока четырех станках ее заработок достиг шестисот рублей. Она посмотрела на товарища Сталина и сказала:

— Смотрите, как я повысила свою заработную плату!

А товарищ Сталин ей отвечает:

— Очень хорошо.

Потом выступил Мирон Дюканов. Между ним и товарищами Сталиным и Орджоникидзе завязался очень интересный разговор. Товарищ Орджоникидзе спросил Дюканова:

— Сколько у вас было забойщиков до стахановского движения и сколько забойщиков теперь?

Дюканов ответил, что до стахановского движения было двадцать три забойщика, а сейчас двенадцать. Раньше мы сами рубали и сами крепили, а сейчас труд разделили. Товарищ Сталин обратил на это внимание и сказал:

— В этом суть успеха.

И товарищ Орджоникидзе подтвердил:

— Это главное.

Выступает богатырь Донбасса Никита Изотов. За ним слово получает известная ткачиха Родниковского комбината «Большевик» Ивановской области Тася Одинцова, которая соревновалась в Виноградовыми. Товарищ Орджоникидзе так и объявил:

— Слово имеет товарищ Одинцова, соперница Виноградовых.

— Посмотрим, чья возьмет! — сказал товарищ Сталин.

Одинцова сказала в своей речи, обращало! к товарищу Сталину:

— Заверяю вас, товарищи, что, соревнуясь с Дусей Виноградовой, я надеюсь, что план перевыполню и оставлю ее позади себя.

А Виноградова ее тут спрашивает:

— Ты на сколько перейдешь?

Одинцова говорит:

— На сто пятьдесят шесть станков.

А Виноградова с места кричит:

— А мы на двести восемь!

Товарищ Сталин стоял у стены и, раскуривая трубку, наблюдал эту сцену.

Самым молодым делегатом Первого всесоюзного совещания стахановцев был токарь из города Куйбышева — Коля Курьянов.

Серго объявил:

— Слово имеет старейший токарь Курьянов…

Все посмотрели: в самом деле думали, сейчас старик поднимется на трибуну, а поднялся семнадцатилетний мальчик, круглолицый, остриженный под скобку.

Товарищ Сталин поднялся со своего места, перегнулся через стол и взглянул на Курьянова. Серго спросил, сколько он зарабатывает.

— До того как я стал бусыгинцем, — шесть рублей в день, а сейчас двадцать пять рублей, — ответил Курьянов.

Товарищ Сталин захохотал, весело взглянул на Курьянова и долго ему аплодировал.

С замечательными речами выступали товарищи Молотов.

Ворошилов, Орджоникидзе, Лазарь Моисеевич Каганович, Микоян, Жданов, Хрущев.

Всего не перескажешь.

Все мы мечтали о том, чтобы услышать товарища Сталина.

Но совещание подходило к концу, и мы сильно беспокоились: вдруг товарищ Сталин не выступит? А 17 ноября вечером Орджоникидзе предоставляет слово начальнику цеха московской электростанции Скатерщикову и тут же говорит, что следующим будет выступать товарищ Сталин.

Что тут делалось! Радости нашей не было конца. Признаться, мы уже мало слушали Скатерщикова, потому что все горели нетерпением поскорее услышать Сталина.

И вот кончает свою речь Скатерщиков, и Серго объявляет:

— Слово имеет товарищ Сталин.

Точно гром грянул. Более трех тысяч человек, которые заполняли весь Кремлевский зал, поднялись с места. Долгие минуты мы аплодировали и приветствовали вождя.

Товарищ Сталин поднялся и пошел к трибуне. Мы стояли и кричали: