На руинах Миглаха. Легенда о Дигоне - Николай Львович Сибилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Эх, беззаботная молодость, как многое тебе ещё предстоит распробовать» — подумал Дафнис, провожая взглядом худощавую, но слаженную фигуру помощницы. В этом году в школе ей предстоял выпускной экзамен Воздуха, который она, несомненно, сдаст, даже дав фору своим сверстникам.
Впереди был долгий путь в сторону столицы и переговоры непонятного содержания с одним из высших властителей мира.
— 10- Повторнорождённый
— Слушай меня, юный друг, — прогремел бас ночного гостя Gs-9.
Свет вокруг поутих. Фигура с фресок, опустившись на уровень земли, уменьшилась в размере, хотя и оставалась выше и крепче почти всех, кого знал поставщик информации в своей жизни. Весь его вид был словно списан с картин, изображавших Всеотца — мужа Изначальной Матери, с которой они, по легендам, сотворили мир и ушли порождать иные реальности. Высокий лоб, едва затронутый лёгкими морщинами зрелой мудрости, густые, слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы, кое где затронутые проседью, крупный нос с едва заметной горбинкой упирался в пышные гладкие усы, переходящие в окладистую не длинную бороду. Даже под бородой виднелись очертания широких квадратных скул. Но самое запоминающееся — это глаза. Глубокие, широко посаженные под навесом тяжёлых бровей белые огни. Именно огни и именно белые: его зрачки, небольшие и чёрные, окружала совершенно бесцветная радужка, лишь к периферии окаймлённая тонкой чернявой окружностью. Он говорил всё тише и вид его постепенно начал походить на обычного, но очень крупного человека с телосложением тренированного борца арейца. Одежда перестала источать свет и теперь была похожей на обёрнутое вокруг тела полотно с геометрическими узорами и вязью странных символов по кайме.
— Слушай меня. Я — Целум, которого в иные времена называли Ураном. Но имя моё стёрто и забыто для всех. Мой род берёт своё начало очень далеко отсюда. Для таких миров, как твой, мои соплеменники — их создатели и Держатели. Я был правителем всего окружающего и хозяином всех его Сил, пока алчущие власти авгуры не попытались убить меня. Пожалуй, даже убили, насколько можно применить этот термин к таким как мы. Но полностью утопить мою личность в Океане Теней здесь нельзя, поскольку я принадлежу другим сферам, другим эонам. Потому, после предательства и поражения, я был низвергнут в самые нижние, недосягаемые слои реальности и заключён там в сокрытой тюрьме междумирья на долгие тысячелетия. Только здесь, в месте моей гибели, с которым я неразрывно связан нитью Морты, я властен ещё над пространством и временем. И все эти неисчислимые годы я ждал. Я восстанавливался и собирал по крупицам возможность вырваться. Усилиями, какие сложно описать словами, я поднял свою тюрьму к поверхности бытия, но для получения свободы мне нужен ты. Признаюсь, в том, что произошло с тобой, я принял непосредственное участие. Даже в немощи своего нынешнего положения, я едва заметно сдвигал потоки линий судьбы и подталкивал последние пару сотен лет ситуацию к такому её разрешению. Пробуждал утраченные клочки памяти о прошлом в мыслях Отца твоего Дома. Подстрекал крониан, герметов и даже горделивых аполонитов следить за исследованиями Отца Кетера и продавать данные арейцам. Порождал в мыслях Отца Дома Ареса, воинственного, но справедливого Квирина, желание направить тебе на перехват своих гончих. Они все думают, что здесь источник Силы, оружие, способное сместить в их сторону шаткое равновесие этого мира. Все, кроме Маркара — он обрёл непредсказуемую форму. Никто не мог предугадать, что уничтожение меня, как узла, соединявшего все энергетические потоки этого мира, создаст таких порождений. Маркару известно всё, что здесь произошло. Он помнит. Он боится, не ощущая меня ни среди живых, ни в списках мёртвых. И потому сейчас его шпион следил за тобой. И ещё один, куда более сильный, уже пробирается своими призрачными тропами успения.
Целум замолчал. Впервые улыбнулся. Эта улыбка дала приятное облегчение поставщику информации. Если бы он не спал в это время, то готов был бы утратить рассудок от рухнувшей на него лавины информации. Целум явно был доволен. Тысячи лет молчания у кого угодно вызовут восторг общения. Он подошёл почти вплотную к собеседнику, упёрся огромной ладонью на алтарь и, собравшись с мыслями, продолжил:
— Я в целом описал тебе происходящее. И жду ответа от тебя: ты станешь на мою сторону? Если согласишься, я буду твоим наставником и заполню твою пустоту силами такого порядка, что ты не будешь ограничен рамками одного Дома или одной Стихии. После моей смерти симбиоз сил прекратился, порядок рухнул, энергии сепарировались, отбирая себе последователей и разделяя некогда единый гармоничный мир на разнородные осколки. Энергии стали конфликтовать между собой. Я — из числа того немногого в Миглахе, что может объединить их обратно. И я точно один, кто обладает знанием того, как это сделать. Скажу больше: этот новый разрозненный мир стал чужеродным телом в организме многоликого единства всех других миров Плеромы. Теперь он умирает, как отрезанный от корня цветок. Но мы с тобой можем всё изменить. Спасти его.
Величественный старец нахмурился, немного помолчал и добавил:
— Последнее, что ты должен знать перед ответом… ты умрёшь. Умрёшь физически здесь и сейчас, на Чёрном Камне Кибелы, который подарила этому миру моя сестра и супруга для упорядочивания природных сил. На нём убили меня самого, разрушив тем самым и камень, и порядок мира. Я собирал прах этого дара по крупицам, по атомам тысячи лет. И он здесь, но сделать его единым целым может только добровольно отданная жизнь. Я понимаю, это страшно. Неопределённо. И я не могу заставить тебя. Я могу только дать слово Держателя мира, что когда нить Морты истончиться и лопнет, единовременно я создам новую нить, и ты, не прикоснувшись к Океану Теней, в то же мгновение возродишься вновь. Ты станешь уже существом новой природы, каких ещё не видел этот мир. А мой дух будет свободен. Даже не имея тех сил, что были прежде, я стану учить тебя. Думай, мой юный друг, задавай вопросы. Сейчас время в этой башне остановилось для нас, так что мы никуда не спешим.
Gs-9 сел на камни и обхватил голову руками. Окружающее плыло, теряя чёткость границ. Его тошнило, голова шла кругом, а мысли никак не приходили в порядок, свойственный прилежному цифиру.
«Смерть?..», — конечно же, смерть — это первое, что волновало его, — «Но ведь
