Доспехи Дракулы - Ольга Крючкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хочу… – ответил разомлевший Дмитрий, но тут же спохватился: – Но разве должность управляющего может дать много денег?.. А ты и так богата…
Сильвия рассмеялась.
– Ах, Дмитрий, разве то, что я имею, настоящие деньги? Отнюдь… Обещай слушаться меня… И мы разбогатеем…
– Обещаю… А теперь давай не будем терять времени… – сказал Дмитрий и привлёк к себе Сильвию.
* * *Имение графа Шаховского
Граф Николай Яковлевич Шаховской вот уже десять лет, как овдовел и окончательно обосновался в ярославском поместье, оставив Москву. Дом его славился хлебосольством и граф, как предводитель местного дворянства, устраивал ежегодные осенние балы.
Ярославль, увы, не Москва и развлечений в нём гораздо меньше, чем в первопрестольной. Были, разумеется, и свои театры, рестораны, мужские клубы, но… На осенний бал к графу Шаховскому стремилось попасть каждое уважающее себя ярославское семейство и всеми правдами и неправдами добыть заветное приглашение. А сделать это было весьма нелегко, ибо граф рассылал приглашения лично.
На балах в Шаховском собирались все сливки ярославского общества. Мало того, что было лестно посетить бал самого предводителя местного дворянства, представлялась возможность показать дочерей и сыновей, достигших возраста, позволительного для выхода в свет.
Теперь же граф стоял перед выбором: отменить бал в связи с печальными обстоятельствами? Или не стоит? Времени оставалось мало…
Николай Яковлевич на мгновение представил разочарование, которое может постичь ярославских прелестниц, если он лишит их удовольствия повеселиться и пофлиртовать. Ещё раз всё обдумав, граф окончательно решил: ежегодному сентябрьскому балу – быть!
Узнав о решении своего свёкра, Наталья Васильевна пожелала покинуть имение и уехать в Москву. Но Григорий Николаевич такового желания не изъявил, твёрдо заявив жене, что мечтает насладиться здешним провинциальным обществом. Наталья сразу же поняла, чем закончатся эти наслаждения: Григорий будет волочиться за каждой мало-мальски приличной юбкой, потом сядет играть в карты, непременно проиграется и в довершении всего напьётся до беспамятства.
Богатые семейства Ярославля, как всегда, с удовольствием приняли приглашение графа Шаховского и пожаловали к нему на бал. Здесь было и семейство Мурзаевых, безмерно кичившихся своим происхождением от некоего Мурзы-хана, служившего ещё Ивану Грозному, и Новинские, и Васнецовы, все, как один, цвет ярославского общества. Знатные семейства дополняли дворяне попроще, граф Шаховской не отказывал и им в ежегодном удовольствии показать себя, а их жёнам блеснуть новыми нарядами и украшениями, ибо развлечений в провинции не так уж много.
Итак, пёстрая толпа гостей прибыла в имение Шаховского, экипажи заполонили внутренний двор усадьбы.
Дмитрий Сергеевич Берсеньев, племянник известного в Ярославле купца второй гильдии Берсеньева Ивана Петровича, также прибыл в имение Шаховское, правда, без приглашения, но с рекомендательным письмом в кармане нового сюртука, которое бы открыло перед ним двери графского дома.
Лакеи, привыкшие в наплыву гостей в сентябре, не проверяли приглашения, не осмеливаясь тем самым выказать недоверие знатным и уважаемым гостям. Поэтому частенько к Шаховскому проникали и мелкие чиновники, придававшие необходимый лоск своему внешнему виду, и нанимавшие приличный экипаж для путешествия. Имение находилось от города в пяти верстах – пешком не дойдёшь.
Гости каждый год выражали свой неподдельный восторг от коллекции графа, размещённой в так называемой рыцарской зале, особенно его гордости – доспехам Дракулы, которые тот некогда привёз из путешествия по Валахии. Граф в очередной раз рассказывал гостям легенду о Дракуле и его любви к Эльжбетте Батори.
* * *1473 год, Валахия
Влад Дракула[17], господарь и воевода Валахии, с богатой добычей возвращался из турецкого похода. Направляясь в свою резиденцию в Тырговиште, воевода решил отдохнуть после утомительного пути.
Он приказал своим людям отправиться вперёд, в замок Батори, принадлежавший некогда известному князю Богдану Батори, сподвижнику покойного господаря Влада II. Богдан Батори одним из первых после Влада II вступил в рыцарский орден Дракона, учреждённый Сигизмундом Люксембургским, и имел право носить на шее медальон с изображением дракона.
Небольшой отряд из десяти всадников тотчас направился в Батори, повинуясь приказу своего господина. Менее чем через час они достигли цели: на горизонте появился замок, возвышаясь на одном из отрогов Кодров[18].
Посланников воеводы встретила молодая княгиня Эльжбетта, дочь Богдана Батори. Она внимательно выслушала гостей и сказала:
– Мой замок в полном распоряжении воеводы. Я прикажу приготовить ему самые лучше покои.
Вскоре в Батори пожаловал сам Влад Дракула, за ним тянулся нескончаемый поток гружёных повозок.
Эльжбетта специально поднялась на одну из сторожевых башен, чтобы издалека увидеть кортеж. И как только воевода в окружении свиты приблизился к подъёмному мосту, оставила свой наблюдательный пост и поспешила навстречу могущественному гостю.
Дракула, верхом на замечательном вороном коне, миновал подъёмный мост, замковые ворота и оказался во внутреннем дворе. Его встретила стройная высокая молодая женщина, облачённая в тёмно-зелёное платье и плащ, подбитый серебристой лисицей. Она поклонилась.
К лошадям поспешили конюшие, гости спешились и осмотрелись.
– Как зовут тебя, прекрасная госпожа? – спросил воевода хозяйку.
– Я – Эльжбетта Батори, мой повелитель. Этот замок был пожалован ещё моему отцу… – ответила она и дотронулась до медальона, висящего поверх плаща.
Дракула сразу же это заметил…
– Орден Дракона… Что ж похвально, что ты хранишь сей медальон.
– О да, мой господин! Не только храню, но и почитаю, как святыню… – добавила Эльжбетта.
Дракула усмехнулся.
– Неужели, женщина, считаешь себя членом ордена?!
Эльжбетта поклонилась.
– Увы, я всего лишь – женщина. Но если бы была мужчиной…
Дракула рассмеялся, ему понравилась молодая дерзкая красавица.
– Я помню твоего отца. Он верно служил Валахии и голову сложил рядом со своим господарем.
Эльжбетта поклонилась.
– Прошу вас, воевода, отдохните и отведайте моих угощений…
Дракула приблизился к хозяйке замка почти вплотную.
– Ты встречаешь меня одна… Что, в Батори нет мужчин?
– Нет, мой господин. Мой брат погиб пять лет назад в одном из походов против турок… С тех пор я живу одна.
– Отчего ты не замужем?.. – удивился воевода. – Ты хороша собой… И не глупа!
Эльжбетта снова поклонилась.
– Я дала себе зарок, мой господин…
Влад Дракула удивлённо приподнял брови.
– Какой же?
– Выйти замуж только за того мужчину, который носит точно такой же медальон. – Женщина снова прикоснулась к изображению дракона на груди.
– Ни одна женщина не удивляла меня так, как ты… – признался Дракула и взял Эльжбетту за руку. – Считай, что ты нашла того, кого искала… – сказал он и тоже дотронулся до своего, точно такого же медальона.
Женщина улыбнулась.
– Надеюсь, вы останетесь довольны пребыванием в Батори, мой господин.
Дракула рука об руку с Эльжбеттой вошёл в зал. Перед его взором предстал богатый стол, накрытый различными яствами.
Он приблизился к столу вместе с Эльжбеттой, усадив женщину подле себя, оказывая этим ей особенную честь и уважение.
Гости сытно откушали и выпили огромное количество вина. В течение всего пира их слух услаждали мезингеры[19] своими песнями.
Дракула изрядно выпил, сила и энергия переполняли его… Приближённые воеводы по опыту знали: воеводе захочется поразвлечься, причём весьма необычным образом.
Неожиданно хозяйка замка сказала:
– Господин мой… Я видела в твоём сопровождении множество пленных турок. Все они – нехристи… и заслуживают смерти.
Дракула с удовольствием воззрился на княжну.
– Смерти! – воскликнул он. – Нехристи заслуживают смерти! – Дракула в крайне возбуждении выскочил из-за стола. – Приказываю каждого десятого турка посадить на кол!!! Я буду наслаждаться их муками!
В такие моменты воевода становился бешеным и подданные боялись перечить ему. Ибо за ослушание наказание было одно наказание – смерть.
Дракула почти пять лет провёл в качестве заложника у турецкого султана и помнил развлечения турецкой знати… Турки сажали на кол пленных мадьяр, валахов и сербов – крики умирающих оглашали ставку султана, кровь стыла в жилах от вида мучений несчастных.
Влад, а тогда ему было семь лет, помнил, как посаженные на кол молили убить их, чтобы прекратить муки, которые могли длиться несколько дней. Он затыкал уши, не желая слышать эту адскую какофонию звуков…
Но однажды визирь схватил его и, приподняв за шкирку, как щенка, сказал:
