Мистика. Рассказы - Александр Тимофеевич Филичкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Напоследок отец Сергий перекрестил и напутствовал женщину: — Иди и не греши.
Неделю спустя, Вилена вернулась в Самару. Борис продолжал её избегать и больше не докучал путешествиями или видениями. Пошатнувшееся здоровье понемногу пошло на поправку.
Правда, отношения с родными так и остались плохими. С соседкой дошло до того, что женщина иногда ночевала у любимых подруг. Со сном тоже были большие проблемы.
Заметившая нервозное состоянье женщины, старая знакомая поняла всё по-иному и познакомила её с пожилым приятным мужчиной. Ни сил, ни желания завязывать отношения у Вилены, к сожалению не было. Она постаралась избавиться от ухажера.
Однако, сидеть дома одной и терпеть выходки злобной соседки, оказалось значительно хуже. Как-то после очередного похода в кино, кавалер предложил зайти к нему в гости и что-нибудь съесть. Она согласилась. Еда оказалась достаточно вкусной, вино довольно приятным и, в кои-то веки, она смогла нормально поесть.
После ужина мужчина сказал: — Оставайся, здесь тебя любят.
«Почему бы и нет?» — безразлично подумала женщина и сказала: — Хорошо. Только не будем спешить со всем остальным.
Перед её глазами тотчас появилось ожесточённое лицо молодого технолога. Гримаса Бориса выражала невероятную злость.
— Сколько переживаний и большого труда, а по сути, всё осталось по-прежнему. — горько подумала женщина: — Как была язычницей, так я ей и осталась. Благодатный свет не пролился в мою бедную душу.
Вилена тихо заплакала и стала упорно молиться. Потом к ней пришла новая мысль: — Я сейчас нахожусь в самом начале борьбы с проклятою тьмой. Борьбы за спасение своей бессмертной души. Но я всё же, не сдамся и буду с ней биться изо всех своих сил!
Дом
Дом Лилии Николаевны Щукиной стоял в населённом пункте, который некогда звался «Сахарный завод имени Кирова». Он находился в Тимском уезде Курской области, по соседству с посёлком Пристень.
Мимо тянулась железнодорожная ветка, ведущая к станции Ржава, откуда можно было добраться в любую часть нашей великой огромной страны. Не только в Курск или Белгород, но в Харьков или даже в Москву.
Большой пятистенок стоял на высоком кирпичном фундаменте, имел резное крыльцо с козырьком и удобные, дощатые сени. Внутри он был разделён на просторную горницу, квадратную кухню и небольшую коморку, где спали хозяева.
Крошка Лиля и два её старших брата, Петя и Витя, обретались на уютной лежанке, устроенной на просторной русской печи. Возле неё находились полати, где ночевали бабушка с дедушкой.
Дом был достаточно юным, едва перевалило за двадцать, и он хорошо помнил своих первых жильцов. Та семья обитала в нём крайне недолго. Потом, собралась в одну тёмную ночь, погрузила вещи в простую телегу и, выехав со двора, пропала во тьме.
К счастью, Дом не постигла судьба многих прочих жилищ, брошенных в годы начавшейся смуты. В него не попал снаряд страшной пушки, в ходе жестокой гражданской войны. Он не пошёл на дрова в суровую долгую зиму. Не развалился на части без постоянного людского присмотра.
Спустя какое-то время, во двор вдруг ввалилась куча военных в новеньких, скрипучих куртках из кожи. Они тоже здесь жили немного, и исчезли так же внезапно, как и возникли. Следом за ними, явилась семья с двумя малыми детками и двумя стариками.
Через несколько лет, у них родилась ещё одна девочка, и Дом совсем успокоился. Раз завели здесь ребёнка, значит, останутся на долгое время.
Потекла спокойная жизнь, о которой можно сказать в двух словах: дети быстро росли, родители по чуть-чуть матерели, а старики потихоньку ветшали. Все взрослые люди работали на соседнем заводе и, по тем временам, их семья считалась зажиточной. У них был полный двор разной живности, корова и даже лошадь со сбруей.
Как и в прошлые годы, всё завершилось совершенно внезапно. Глава семьи встал спозаранку и собрал небольшой заплечный мешок. Он простился с родными и ушёл навсегда.
В тот же день, в небе над Домом появились железные птицы, которые люди прозвали аэропланами. Из них сыпались кусочки металла и попадали во всё, что находится на пыльной земле.
Однажды, такая штука с крестами спустилась достаточно низко и стала плеваться огнём в малолетних детей, игравших на улице. Испуганные стрекотнёй страшной птицы, человечки тотчас разбежались в разные стороны. Их никого не задело. Зато одна пуля угодила в окно и попала в лицо старика, стоявшего рядом. Он страшно вскрикнул и упал, как подкошенный.
Так Дом узнал, что люди иногда умирают. Причём, не от долгой болезни, о которой он слышал от пожилых постояльцев, а совершенно внезапно. Покойника обрядили в то лучшее, что у него имелось при жизни. Его положили в горнице в ящик из дерева, а через две ночи унесли неизвестно куда.
Потом, загремели далёкие грозы. Они приближались изо дня в день, и скоро Дом понял, это рокочут не летние громы, а что-то другое. Он с ужасом вспомнил, что именно так взрывались снаряды, которые могли разнести его в мелкие щепки. Затем, появилось много солдат, измученных продолжительным маршем.
Женщины о чём-то поспорили, что-то решили и торопливо собрали детей. Накинув на шею коровы прочную петлю, они прикрепили верёвку к заду телеги. Затем, погрузили самые нужные вещи, открыли настежь ворота и выехали с небольшого двора.
Едва они оказались на улице, как к бедной повозке подошёл политрук. Он приказал отвязать животинку, а вместо неё дал старухе бумажку. Как понял Дом, это была расписка о том, что Зорьку забрали на нужды РККА.
Ревущую от страха, бурёнку увели за ближайший сарай. Раздался выстрел из пистолета, и голодные худые бойцы засмеялись от радости. Откуда-то притащили огромный котёл и стали варить пахучее свежее мясо.
Два офицера осмотрели все комнаты и тут же решили, что здесь разместиться штаб воинской части. Сначала Дом возмутился. Когда же увидел, что соседние избы разбирают на части и пускают все брёвна на устройство окопов, он понял, ему опять повезло.
Спустя две недели, солдаты и прочие люди куда-то исчезли, и долгое время никого не было видно поблизости. Брошенные людьми, дворовые псы тотчас одичали. Они сбились в крупные стаи, стали рыскать по улицам и душить всякую живность, которую могли одолеть. По ночам появлялись
