Невольник силы - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Идти далеко не пришлось. Машины подъехали прямо к двору, следственная бригада и ментовский наряд вышли, а подполковник Кондратьев распорядился машины отправить на стадион, чтобы осветить место посадки для московского вертолета, несмотря на то, что у того под «брюхом» имелись мощные прожекторы, которые как раз в это время осветили весь двор директорского дома. Но здесь тяжелой машине сесть было негде, и, видимо, выслушав по связи подсказку экипажа вертолета областного управления ФСБ, московский вертолет скоро к стадиону направился.
Начальник райотдела поговорил со старшим своего наряда и к подполковнику Кондратьеву подошел.
– Нашлась пропавшая машина… Рядом с нами стоит… По ту сторону дороги… Одна наша машина там же, осматривают место, отпечатки снимают. Оружие на месте, не тронуто.
– Что-то все это на Призрака не похоже… – сказал задумчиво Кондратьев. – Вы уверены, что с отпечатками не напутали?
– А что нам путать? – сказал прокурор. – У нас отпечатков Призрака не было… Мы послали только то, что здесь нашли…
– У нас есть психограмма Призрака, – сказал подполковник ФСБ. – Из Интерпола предоставили… Чтобы нам жизнь облегчить…
– Это что такое? – поинтересовался начальник райотдела.
– Эта заключение психологов на основании всех известных предыдущих его преступлений – как он может вести себя в какой-то конкретной ситуации. Так вот, Призрак – человек предельно жесткий, не оставляет свидетелей. Не уродует, не ранит… Убивает наповал… И не связывает ментов… И оружия в машине не оставляет… Ни своего, ни чужого…
– Может, Интерпол что-то напутал? – предположил прокурор межрайонной прокуратуры.
– Компьютер…
– Не верю я компьютерам… Глюканут, и все…
– Что-то здесь другое… – Кондратьев подбородок почесал и глянул на долговязого мужика. – Что скажешь, десантура?
– Скажу, что почетную грамоту человеку надо давать, что избавил всех от этого… – кивнул долговязый в сторону трупов, которые эксперты осматривали.
– А ты что думаешь? – Подполковник ФСБ повернулся к Вадиму Александровичу.
– А я не могу возразить против авторитетного мнения, – Вадим Александрович глянул на долговязого, – поскольку мало что знаю в местной обстановке… Но хорошего о директоре слышал мало… Просто ради развлечения людей даже дети не взрывают… А дети – самые жестокие люди на свете…
– Товарищ подполковник!
Один из экспертов подошел к командной группе, уже готовой отправиться к месту посадки московского вертолета, и молча протянул Кондратьеву пистолет и револьвер.
– В поясной кобуре на спине… У того и другого…
– Да и у директора, если поискать, – сказал долговязый.
– У директора оружия не обнаружено.
– Значит, в доме…
Подполковник рассмотрел оружие.
– «Вальтер», калибр 7,65, и французский полицейский револьвер «манурин», – сказал со знанием дела. – Это уже интереснее. Кто по национальности был местный директор?
– Кавказец, – сказал долговязый мужик, считая, что этим все сказал.
– Это национальность? Я про национальность спрашиваю…
Долговязый только плечами пожал. У Вадима Александровича, как у приезжего, можно было не спрашивать, хотя Кондратьев все же посмотрел на него, потом повернулся к пожилому, командовавшему пожарными.
– Надо водителю позвонить… Он с ним домой к директору ездил…
– Где водитель?
– Он в другой деревне живет… За рекой…
– Позвони… Пусть сюда явится… Поговорить надо…
* * *На сей раз, встречая московскую следственную бригаду, подполковник Кондратьев запретил долговязому мужику и Вадиму Александровичу идти за ними.
– Подождите здесь… С вами наверняка пожелают побеседовать…
Вадим Александрович увидел вдруг Вовку Машкина, который махал ему рукой, вырываясь из цепких рук старухи-соседки. В руке у Вовки блеснула при свете фар бутылка.
– Вовка проснулся… – позвал Вадим Александрович долговязого мужика. – Выпить принес… За мной, десантура…
После трудов праведных выпивка долговязому казалась очевидной наградой, и было безразлично, кто намеревается эту награду вручить, и потому он двинулся за Вадимом Александровичем без вопросов.
– А ты чего меня-то не поднял? – спросил Вовка, передавая бутылку Вадиму Александровичу, чтобы старушечья рука все же не дотянулась до нее.
– А ты чего не встал? – в тон ему спросил Вадим Александрович навстречу. – Меня вон твоя соседка сразу разбудила…
Соседка так и не уходила, хотя делать на месте потушенного пожара ей было совершенно нечего, как, впрочем, и другим местным жителям. Тем не менее они только сейчас начали собираться со всех трех окрестных деревень. Поговорить было о чем, и лица у всех были почти довольные. Но старуху не интересовали односельчане, она вдруг откуда-то пыльный пластиковый стакан притащила.
– Половинку налей-ка нам с дедом…
– Иди, бабка Клавка, иди, – почти мягко послал ее куда-то долговязый. – И не возвращайся сюда… У меня в машине стакан есть, пойдем…
Машина долговязого стояла среди других машин, освещающих окрестности. Он выключил фары, оставив только габаритные огни, и распахнул все четыре дверцы, чтобы сквозняком комаров выдуло. Вовка на переднем пассажирском сиденье устроился, Вадим Александрович на заднем почувствовал себя вольготно…
* * *Ушедшие встречать московский вертолет вернуться не торопились. Должно быть, на месте обсуждали первые результаты, и Вовка еще раз успел сбегать за бутылкой. Благо, теперь бежать было недалеко – пятьдесят шагов до двухэтажного многоквартирного дома. Одну из своих порций Вадим Александрович успел вылить в открытую дверцу прямо на траву. Остальные пришлось выпить. Ночь была теплой, почти жаркой, хотелось расстегнуть куртку, но кто-то со стороны мог заметить пистолет в подмышечной кобуре. «Беретта-92» имеет солидные размеры, и спрятать ее не так просто. И потому Вадим Александрович предпочитал потеть. Вторая бутылка уже подходила к концу, когда прибежала бабка Клавка.
– Вас зовут… Идите…
Долговязый, издеваясь, сунул было недопитую бутылку в карман, наблюдая за реакцией посыльной, потом ухмыльнулся и отдал бабке. Все равно, если на троих разливать, каждому по половине глотка достанется, не больше. Но свою щедрость долговязый показал, распорядился как своим добром…
Бабка Клавка заспешила с бутылкой вовсе не туда, где ее дед дожидался, а в сторону кустов, вытаскивая на ходу из кармана пластиковый стаканчик.
– Пьет бабка-то? – чуть горько усмехнулся Вадим Александрович.
– А кто сейчас в деревне не пьет… – Долговязый мужик еще и вдумчивым философом оказался. – Что здесь еще делать, если здесь все под такими вот директорами ходят… Вовка вон с каких пор пьет, а? Спроси его…
– Как с работы за пьянку выгнали… Так и запил сразу…
– А как выгнали, не знаешь? – Это уже долговязый у Вадима Александровича спросил.
– Как?
– А здесь у директора манера такая… Даст за что-нибудь денег… Попросит сделать и денег даст… Сам, без ведомости… Не много, только на бутылку… А через час тебя отлавливает, и – ага… Пьяный на работе… Увольняет… А другой работы в округе нет… Вызывает он через недельку и снова на работу берет… Только ты потом ему половину зарплаты отдаешь… Ему лично… Домой или в кабинет приносишь… Вот Вовка и не захотел отдавать… Уже два года пьет… И я пью…
– А живете на что?
– А кто на что… Я вот багажник металлоломом загружу, сдам… На то и живу… И на бензин хватит, и жену подкормить, чтоб в огороде ноги не протянула…
– А металлолом под ногами валяется?
– Здесь много чего под ногами валяется… Рядом пионерский лагерь… Был… Сейчас бери, что хочешь, и продавай… Там даже сторожа нет… Тем и живем, что или директоров кормим, или сами выживаем… И никому не нужны…
* * *Московскую следственную бригаду разговоры с местными мужиками интересовали только в одной плоскости: что за гости были у директора пансионата, кто видел их, как часто гости приезжали… Москвичи допрашивали каждого по отдельности. Вадима Александровича, как человека постороннего здесь, на допрос даже не пригласили… Не стал беседовать с ним и подполковник Кондратьев, только потянув носом и уловив запах свежего самогона… А что с ним говорить… Что может сказать приезжий, мало чем отличающийся от местных пьяниц…
Сам Вадим Александрович прочитал все эти мысли в лице подполковника без проблем. И даже легкое сожаление уловил, словно бы разочарование…
– Ну и ладно, – вслух сказал он. – Хотя бы высплюсь…
– У меня еще есть полста рублей… – со вздохом сознался долговязый. – К Вовке?
Вадим Александрович вздохнул, зная, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Это означало, что пистолет ему придется прятать где-то в заросшем кустами огороде рядом с туалетом… Там, где крапивы больше… Прятать вместе с кобурой, потому что кобура без пистолета тоже вызовет вопросы, на которые ответом может быть только выстрел…
