Северный дьявол - Диана Уайтсайд

Рейчел взмахнула вилкой для лимона – прибор оказался длиной с ее ладонь и не шире большого пальца, а зубцы не менее острыми, чем у пестика для колки льда, – и рассекла Мейтленду лицо от виска почти до подбородка.

Он заорал и отшатнулся, прижав ладони к лицу, залитому кровью.

– Будь ты проклята, что ты наделала?!

Содрогаясь, Рейчел отшвырнула вилку в сторону. Мейтленд резко повернулся и попытался снова ее схватить.

Рейчел отпрянула, и он упал на колени, поскользнувшись на цветах.

Он попытался поймать ее за щиколотку. Его лицо превратилось в кровавую маску.

– Проклятие, Рейчел! Ты еще пожалеешь, что родилась на свет!

«Боже правый, неужели его ничто не остановит?» Она схватила первый попавшийся тяжелый предмет – им оказался массивный серебряный кофейник – как раз в ту секунду, когда пальцы Мейтленда сомкнулись на ее ноге.

– Богом клянусь, я тебя высеку! – пообещал он, пытаясь подняться на колени.

Рейчел с размаху опустила кофейник ему на голову. Он рухнул на пол, и кровь залила бельгийский ковер.

Рейчел трясло. Она медленно пятилась от Мейтленда, заткнув себе рот кулаком, прилагая все силы к тому, чтобы не потерять сознание.

Кто-то застучал в заднюю дверь за кухней.

– Мистер Мейтленд? Сэр!

Громилы Мейтленда наконец решили узнать, что происходит.

Рейчел подхватила подол и бросилась к дальней двери и своему купе.

«Боже милосердный, помоги мне незаметно выйти из вагона и добраться до Омахи! Потом найти кого-нибудь, кто бы защитил меня!»

Лукас отошел от вокзала и посмотрел на рельсы, уходившие на перевалочную станцию. Мороз бежал у него по коже – более острый и колючий, чем воздух, который он втягивал в себя.

Личный пульмановский вагон Коллинза якобы был поставлен в конце грузовой станции, рядом с самыми отвратительными притонами и борделями, существовавшими за счет заработка рабочих железной дороги. Но никто точно не знал, куда именно его направили. Служащие, которые это сделали, получили щедрое вознаграждение и моментально пропили свой заработок в ближайшем салуне. По словам станционного смотрителя, с Коллинзом было полдюжины громил. Однако толпа могла хлынуть из трущоб Омахи и в секунды смять их, а потом ограбить вагон и убить миссис Дэвис.

Лукас мог либо попытаться найти вагон среди лабиринта путей грузовой станции, который сейчас тонул в ночной темноте и густом тумане, либо отправиться в салун, где упились рабочие, и попытаться найти ближайший к тому месту железнодорожный тупик.

Он вытащил свои «кольты» и дозарядил в каждый еще по одной пуле. Теперь в них был полный заряд: шесть выстрелов вместо безопасных пяти. Если по какой-то причине курок опустится, пистолет моментально выстрелит. Но ему сейчас нужны были максимальные преимущества – даже те, которые ставили под угрозу его жизнь.

Он направился на юг, двигаясь, словно вышедший на охоту хищный зверь. Этой настороженной гибкости много лет назад его обучил старый друг, индеец-полукровка и разведчик. Она была своего рода предостережением для всех окружающих.

Рейчел привалилась к промерзшей грязной кирпичной стене и попыталась отдышаться. Воздух был ледяным. Благодаря низко стелившемуся дыму от цехов депо и суете в обеденном салоне над распростертым телом Мейтленда Рейчел удалось убежать из пульмана Коллинзов, обойдя немногих оставшихся на постах стражников.

Она тихо хватала ртом воздух, прислушиваясь, нет ли погони, но не услышала ни топота тяжелых сапог по шпалам, ни мужских голосов.

Грязная ругань из-за карт и женщин доносилась из здания, расположенного прямо перед ней. Женщина в сарае, рядом с которым Рейчел остановилась, ублажала мужчину, требуя, чтобы он либо поторопился, либо заплатил больше.

Рейчел содрогнулась, прижав ладонь к животу. Кончик ее пальца зацепился за один из камней, зашитых в корсет. Ничто из написанного Чарльзом Диккенсом не подготовило ее к жестокой реальности этих трущоб. Надо поскорее уйти отсюда, иначе ее ждет такая же судьба, что и эту женщину. Или нечто еще худшее.

Рейчел опасалась, что ее вырвет, если она разглядит кровь на своей одежде.

Рейчел направилась в сторону улицы. Ей необходимо выбраться из трущоб, попасть в главную часть города и узнать, как найти контору «Донована и сыновей».

– Энни, какого дьявола ты меня бросила? Нашла кого-то другого?

Рейчел замерла, не дойдя до угла улицы.

– Нет, Билли, что ты! – Голос девушки дрожал. – Но я не могла остаться, никак не могла, Билли!

Рейчел осторожно прошла вперед.

Билли оказался узкоглазым головорезом с двумя шестизарядными револьверами, у Энни были подбиты оба глаза, лицо покрыто синяками и кровоподтеками. Билли сбил ее с ног ударом мощного кулака.

– Я же говорил тебе, что ты моя! – взревел он, подняв ногу, чтобы ее пнуть. От него разило дешевым ромом, что чувствовалось даже на таком расстоянии.

Энни сжалась в комок. Рейчел двинулась ей на помощь, совершенно позабыв о том, что ей надо думать о собственном спасении.

– Я бы на твоем месте этого не делал, – проговорил какой-то мужчина.

Его низкий голос разорвал тихий шепот зевак. Очень красивый голос, властный, которому следовало повиноваться, но который в то же время ласкал слух.

Рейчел замерла, пораженная тем, насколько знакомым показался ей этот голос.

Казалось, его сила потрясла даже Билли.

– Кто ты такой, чтобы мне приказывать? Энни моя, и я буду обращаться с ней так, как захочу! – прорычал он.

– Нельзя поднимать руку на женщину, – заметил незнакомец.

Что это, предостережение?

По толпе прокатилась волна: какой-то мужчина полуобернулся, чтобы сделать ставку, – и этой волной Рейчел вытолкнуло вперед, словно горошинку из детского ружья. Она начала отступать, не желая привлекать к себе внимания, и тут увидела незнакомца.

Высокий, широкоплечий, уверенный в себе. На нем были черное шерстяное пальто с пелериной, высокие кожаные сапоги и широкополая шляпа из черного фетра – все припорошено сверкающим снегом, который сдувало с крыш.

Его густые черные волосы доходили до воротника. Черты лица – властные и аристократические – такие чеканят на золотых монетах и благоговейно рассматривают из поколения в поколение, как изображение великого завоевателя. Орлиный нос, мощные челюсти и высокие скулы подкрепляли впечатление силы и властности. Глаза яркие, сине-зеленые. Он наблюдал за Билли, плотно сжав губы.

Его можно было принять за дьявола, рожденного северным ветром, хотя он был воплощением доброты и благородства.

Рейчел громко ахнула, в ее сердце затеплилась надежда. Впервые она увидела этого человека на дагерротипе рядом с другими щеголями-офицерами кавалерии, которые держали свои длинные изогнутые сабли наготове. На свадьбе Рейчел он оказался единственным аристократом, который великодушно отнесся к внучке торговца, вступившей в брак с представителем бостонского света.