Фарьябский дневник - Виктор Носатов

– Впереди населенный пункт. Удвоить внимание!

Дорога, рассекающая кишлак на две части, неожиданно запетляла меж высоких дувалов[3], за которыми виднелись плоские крыши глинобитных жилищ афганцев. На улицах селения было тихо и пустынно, казалось, что жители в страхе разбежались кто куда, но нет, из-за дувалов то там, то здесь мелькали чалмы любопытных. Настороженность и замкнутость – характерная черта афганских узбеков, занимающихся земледелием на севере Афганистана.

За кишлаком повстречался первый памятник военного лихолетья – разрушенный колодец. Обрушившийся от взрыва купол засыпал результаты тяжелого и кропотливого труда не одного поколения строителей, оставив без воды людей и животных. Что-что, а вода в Афганистане ценится так же, как и жизнь. Лишив дехкан единственного источника воды, моджахеды обрекли на смерть не одну крестьянскую семью. Забегая вперед, хочу отметить, что наиболее часто повторяющимися диверсиями душманов против жителей кишлаков, поддерживающих Кабульское правительство, были или подрывы, или отравление колодцев. Били по самому дорогому.

Высоко над нами постоянно курсировала пара вертолетов прикрытия, сопровождая колонну от самой границы. Это наши глаза и единственная защита от внезапного нападения боевиков.

– «Протон», «Протон»! Я «Чайка»! Как обстановка на дороге? – запросил вертушки командир.

В ответ – тревожное молчание. Внезапно далеко впереди загрохотали частые, резкие, словно хлопки, взрывы, застукали автоматические пушки, а в заключение этой непродолжительной какофонии боя ухнула бомба. Судя по грохоту, не меньше «пятисотки».

После этого в наушниках раздалось довольный голос:

– «Чайка»! Я «Протон»! Горизонт чист!

Минут через десять колонна поравнялась с местом, которое своевременно обработали вертолеты. Дорога, попетляв по довольно глубокому оврагу, круто уходила вверх. Машины выползали на гребень оврага на самой малой скорости. Учитывая это, моджахеды и сделали засаду. Справа и слева от дороги были видны свежевырытые окопы и еще дымящиеся воронки от НУРСов[4]. Летчики, по всей видимости, метили бомбой в долговременную огневую точку (ДОТ), но немножко промахнулись. Глубокая воронка дымилась в нескольких метрах от позиции, которую разворотило мощной взрывной волной. Земля вокруг была забрызгана кровью боевиков, кое-где валялись разорванные остатки тел и оружия.

– Ускорить движение, – распорядился майор Калинин, – к закату мы должны быть в Андхое. Там место ночевки.

Андхой – один из крупнейших районных центров провинции Фарьяб. По данным разведки, вокруг этого города были сконцентрированы несколько крупных боевых групп боевиков, перед которыми исламский комитет, координирующий действия повстанцев в районе, поставил задачу застопорить движение нашей колонны, заставить нас обороняться. К слову сказать, месяцем раньше по этому же маршруту прошел батальон воздушно-десантных войск. Солдатская молва донесла, что за время марша десантников трижды обстреливали душманы, имеются убитые и раненые. Особенно ожесточенный бой произошел в районе андхойской «зеленки».

Уже вечерело, когда вдали показались одно-двухэтажные дома с плоскими крышами. Это был долгожданный Андхой, первый в жизни большинства солдат и офицеров заграничный город. В узеньких улочках меж высокими дувалами было темно и неуютно. Включили прожектора, и город тут же преобразился. Из темного и враждебного в свете еле-еле мерцающих фонарей он вдруг превратился в сказочный восточный град с его высокими минаретами, мощными крепостными стенами, стоящими на возвышении, недоступными взору простого смертного дворцами. И все-таки чем глубже мы втягивались в его пустынные улочки, тем тревожней становилось на душе. Уж скорей бы на простор!

А сказочный Восток лучше всего смотреть по телевизору. Улочки, зажатые с двух сторон возвышающимися дувалами, казалось, становились тем уже, чем ближе мы подъезжали к центру. Возникало такое чувство, словно мы сами по доброй воле лезли в пасть сказочного ненасытного и злобного чудовища.

Полной грудью вздохнули лишь тогда, когда последняя наша машина выскочила из этого городского глинобитного лабиринта. Остановились в нескольких километрах от Андхоя, среди бескрайней равнины. Выставив боевое охранение, занялись обедом и ужином одновременно. Времени на сон оставалось не более трех-четырех часов. Но мы были рады и этому. Столько впечатлений было за день, что голова трещала. Я заснул сразу же, лишь только коснулся головой вещмешка. Сновидений не было, словно провалился в бездонную, черную яму.

Глава III

13 января 1982 г. Провинция Фарьяб. Пригород Андхоя

Утро следующего дня было пасмурным. Набрякшие влагой тучи проносились низко, задевая своими лохмами стационарную антенну машины связи. Подняли всех часа в четыре, с тем чтобы в пять двинуться дальше. Предстояло до темноты выйти к лагерю, отмеченному на командирских картах небольшим кружочком, километрах в двух от административного центра провинции Фарьяб, города Маймене. За световой день предстояло пройти более 120 километров, причем почти половина пути приходилась на горные дороги и перевалы. Разведчики предупредили нас, что на перевалах возможны засады и минно-взрывные заграждения.

Не успел начальник ММГ майор Калинин довести приказ на марш, как по радио поступило сообщение о том, что наши вертолеты, направленные на разведку по маршруту движения колонны, обнаружили у перевала, в районе кишлака Ширинтагаб в сотне километрах от Андхоя, хорошо замаскированную засаду. При появлении низко летящих машин душманы первыми открыли огонь, но летчики были начеку и быстро вывели вертолеты из-под обстрела. Зато в следующий свой заход они так обработали их позиции НУРСами, что от засады ничего не осталось.

– Путь свободен, – скромно известили нас летчики, пожелав счастливого пути. На смену отбомбившимся МИ-8 пришли «горбатые» МИ-24. Дождавшись вертолетов прикрытия, колонна двинулась вперед.

Сразу же за андхойскими пригородами непрерывным массивом пошли кишлаки. Дувалы, огораживающие сады, виноградники и пашни, чередовались с глинобитными стенами домов, которые почти вплотную лепились к дороге.

Глядишь на все это и думаешь: а что, если из-за дувала выскочит боевик и с ходу из гранатомета шарахнет? Тогда вряд ли кто-то в этой металлической коробке в живых останется.

Все в десантном отделении это прекрасно понимают и потому, держа палец на спусковом крючке автомата, внимательно наблюдают за обочиной, на Бога, как говорится, надейся, но и сам не плошай. Мы бы, конечно, не сплоховали даже при внезапном нападении на колонну, но с вертолетами прикрытия было как-то надежнее, что ли.