Навстречу ветрам - Петр Лебеденко

Мы, может быть, познакомимся, коллега?

С удовольствием. Никита Безденежный.

Анна Буранова, — она протянула руку. — Вы на каком курсе?

На самом первом. А вы?

На самом втором. Но это не имеет значения. Англичане мы с вами одинаковые, поэтому давайте начинать заниматься.

И девушка, не сказав больше ни слова, углубилась в занятия. Никита слышал, как трудно дается ей английское произношение. Анна Буранова вытягивала трубочкой губы, смешно морщила лоб, и даже пальцы ее, казалось, принимали участие в занятиях: она беспрестанно шевелила ими в такт произносимым шепотом словам.

Никита тоже раскрыл словарь и попытался сосредоточиться, но что-то у него не ладилось. Он все время поглядывал на курсантку и чувствовал приятное волнение. Девушка все больше и больше нравилась Никите. Хотелось сесть немножко ближе к ней, но даже одна мысль об этом пугала его: что подумает девушка?..

Вдруг она поднялась со стула и вплотную приблизилась к Никите.

Скажите, пожалуйста, как прочитать это слово? — спросила она.

Склонив голову к словарю, Никита начал читать. И в это время волосы ее коснулись его лица. Он почувствовал, как покраснел, как горячая струйка быстро-быстро побежала к сердцу.

Фу, черт! — вырвалось у него.

Что, Никита? — спросила девушка.

Ничего, Аня. — Он с трудом поборол свое смущение. — Я никак не могу разобрать это слово.

Она посмотрела на него. Глаза ее не смеялись. Никита встал, потом снова сел, но уже подальше от Ани. Подперев голову руками, он погрузился в изучение английских слов. Она тоже притихла.

В это время дверь открылась, и Никита увидел Оську Бузько.

…С тех пор как Оську перевели в сорок шестую, прошло немного времени, и Никита почти не разговаривал с ним. Только однажды, когда Никита один сидел в скверике и читал книгу, Оська подошел к нему и сказал:

— Здорово, Стенька Разин. Ты что-то чуждаешься своих старых приятелей. Зазнаешься?

Ты что-нибудь хочешь сказать? — спросил Никите.

Нет, Никита, — голова Оськи по привычке склонилась набок, — вижу, сидишь скучаешь, вот и решил подойти поболтать… Прошлое вспомнить…

Никита закурил и, не глядя на Оську, сказал:

Запомни, Бузько: прошлого у меня нет. Понял? Там, — он кивнул головой на административный корпус, — там обо мне все знают. Конечно, с твоей помощью. И теперь не думай, что тебе удастся сыграть со мной шутку, как в Новочеркасске.

Зря ты это все, Никита, — проговорил Бузько. — Кто старое помянет — тому глаз вон.

Так-то оно лучше, Бузько, только не верю я тебе! Сам не знаю, почему, но не верю!

Ну что ж, дело твое, — обиделся Оська. — Только я к тебе — с открытой душой…

Больше они наедине не разговаривали. И теперь, увидя Оську, Никита подумал: «Случайно зашел или с целью?»

Но Оська словно и не узнал Никиту. Он прошел через класс и остановился около Анны Бурановой.

А я тебя ищу-ищу, Анка, — сказал он. — Все классы уже обходил. Пойдем, а то опоздаем в кино.

И в эту минуту Никита почувствовал, как с новой силой вспыхнула в нем острая неприязнь к «атаману домовитых казаков». С каким удовольствием он встретился бы сейчас с ним на Турецком валу среди двух отчаянных ватаг! Эх, и потеха была бы! Он вспомнил бы ему и Новочеркасск, и визит к начальнику политотдела, и многое другое. Не забыл ли «атаман домовитых казаков», как разукрашивал его Стенька Разин в Азове-городе, как без трусиков бежал «атаман» в ФЗУ после встречи с Никитой в Новочеркасске?! Один, один бы раз еще встретиться с ним так, как встречались когда-то, и — довольно!

Никита спрятал руки под стол, чтобы не видны были его сжатые до хруста в пальцах кулаки, и спокойно спросил:

Вы, оказывается, знакомы с Аней Бурановой, товарищ Бузько?

А почему бы нам и не быть знакомыми? — Глазки Бузько прищурились и с насмешкой посмотрели на Никиту: — Я думаю, вы не будете возражать, товарищ старшина, если мы вас оставим одного?

Нет, конечно, — вежливо улыбнулся Никита. — Желаю вам получше провести вечер.

Девушка за это время не проронила ни слова. Она смотрела то на Бузько, то на Никиту и, казалось, думала: идти ли с первым, с которым она вот уже более двух месяцев проводит вместе вечера в кино, на танцах, в городском парке, или остаться с этим славным, понравившимся ей с первого раза курсантом, с которым приятно сидеть даже молча, не произнося ни слова.

Оська ждал. Молчание становилось неловким. Тогда Анна собрала книги и протянула Никите руку.

Вы часто бываете в этом классе? — спросила она.

Не очень. А вы?

Почти всегда, — засмеялась она чему-то. — И завтра буду обязательно. До свиданья, Никита.

До свиданья, Аня.

Она пришла и на другой день, и на третий. Никита вдруг заметил, что он по-настоящему полюбил английский язык. Как только подходило время, отведенное для самоподготовки, он спрашивал у Андрея:

Ты чем сегодня думаешь подзаняться?

Думаю подзаняться теорией полетов, — отвечал Андрей. — А ты? Опять, наверно, английским?

Никита виновато переступал с ноги на ногу и говорил:

Вот ты смеешься, а сам ведь знаешь, что мне надо подтянуть английский. Придется и сегодня…

Ну, черт с тобой, английский лорд! — перебивал его Андрей. — Только боюсь, что не язык английский ты полюбил, а какую-нибудь «англичанку». Клянись, что нет!

Клянусь!

И Никита шел в класс.

Однажды, позанимавшись часа полтора-два, он предложил Анне:

Пойдем погуляем на стадион. Отдохнуть что-то хочется.

Анна с удовольствием согласилась, и они, быстро собрав книги, вышли из учебного корпуса Стадион училища занимал огромную площадь. Здесь были прекрасное футбольное поле, волейбольная площадка, площадка для городошников, усыпанные мелким гравием беговые дорожки, турники, трапеции, кольца, качели, лестницы, души. Здесь курсанты устраивали состязания по бегу, прыжкам, гимнастическим упражнениям, здесь по зеленому полю во всех направлениях мчались «чертовы колеса» с вращающимися внутри них любителями этого вида спорта, здесь с самого раннего утра и до позднего вечера прыгали, фехтовали, занимались боксом. А вокруг стадиона, по узкой дорожке, метеорами проносились мотоциклисты, и моторы наполняли воздух запахом бензиновых паров.

Когда Никита с Анной пришли на стадион, они увидели такую картину: по беговой дорожке в майках и трусах бежали двое курсантов. Впереди легко, не оглядываясь, бежал высокий, с широкой грудью и сильными ногами футболиста, стройный парень, а за ним, «в кильватере», следовал низенький, грузный паренек. Он пыхтел, словно берущий подъем паровоз, и через каждые пять-шесть шагов, смахивая со лба пот, просил:

Не могу больше, Ваня, хоть убей, не могу. Дышать нечем!

Попробуй только выйти из круга, свинья жирная! — не оборачиваясь, бросал на ходу ведущий.

Пыхтение продолжалось, но через минуту толстяк снова начинал:

Шесть кругов прошли, Ваня. Не могу больше… Ваня молчал, продолжая легко бежать вперед. Вот они прошли еще один круг, и Никита с Анной услышали задыхающийся голос:

— Ты что, идиот длинный, хочешь, чтоб я сдох? Не буду бежать!

Будешь. — У ведущего голос был спокойный и уверенный. — Остановись только, я тебе сало быстро промассирую, поросенок паршивый!

Никита и Анна прошли через зеленое поле, пересекли беговую дорожку и сели на траву. Учебный корпус остался далеко позади и в сгустившихся сумерках был похож на большой корабль, стоящий на рейде. Словно из огромных иллюминаторов, из окон корпуса лился электрический свет. Над аэродромом дугой взлетела яркая ракета, разорвалась в зените, и тысячи искр полетели вниз. И сразу же послышался гул мотора. Сигнальные огни на крыльях самолета прочертили небо и скрылись вдали.

Хорошо! — вырвалось у Никиты.

Аня молчала, задумавшись. Тогда Никита осторожно положил руку на ее плечо и спросил:

Ты грустишь о чем-нибудь?

Нет, — она покачала головой и вдруг рассмеялась — Оська ищет меня каждый вечер…

Теперь молчал Никита. Ему было неприятно, что она заговорила об Оське. Значит, она думает о нем. Думает о нем, сидя рядом, чувствуя на своем плече его, Никиты, руку. Может быть, для нее он просто Никита, «хэллоу, Смит», а Оська — что-то большее, сердечное? И знает ли Оська, что она бывает с ним, Никитой, не только в классе на самоподготовке? «Может быть, спросить у нее обо всем? — подумал Никита. — И сказать, что я не хочу делить с Оськой ее дружбу… Но имею ли я право спрашивать об этом? Разве она давала мне какой-нибудь повод к тому, чтобы думать о чем-то большем, чем простая дружба?..»

Никита, — после долгого молчания проговорила Анна. — Мне хочется задать тебе один вопрос. Можно?

Конечно, Аня.

Скажи, ты давно знаешь Осипа?

Никита насторожился. «Вот оно в чем дело! — подумал он. — Значит, Оська остался верен своей тактике. Значит…»