Требуются герои, оплата договорная - Елена Муравьева

Шестое совпадение не могло быть случайным.

Катя

Дорога по проселку, мимо пустующих лагерей и домов отдыха заняла десять минут. Неделю назад здесь каруселило лето. Звенели детские голоса, лилась музыка из динамиков, сновали родители с торбами гостинцев. Сейчас на пути не встретился ни один человек, и идея укрыться в заброшенном пионерском лагере уже не казалась Кате такой хорошей.

Гео, Маша, Ядвига Болеславовн, Марта — летние знакомые принесли в жизнь разнообразие, развеяли горькую тоску по маме и, словно, выполнив свою миссию, исчезли.

— Почему вы сняли под дачу пионерский лагерь? — спросила Катя у Ядвиги Болеславовны.

— Тщеславие, моя милая, обычная человеческая гордыня. Некогда, в счастливые детские годы, я провела в подобном заведении не одно лето. Гипсовые монстры, — старуха кивнула на скульптуры, — вызывают у меня слезы умиления. Колонны я до сих пор считаю вершиной богатства и комфорта.

— Но вокруг столько современных приличных домов …

— Молчи, — Ядвига закатила в притворном ужасе глаза. — Современная архитектура не в моем вкусе, да и приличие — понятие растяжимое. Неужели тебе здесь не нравится? — удивилась она. — По-моему, чУдно.

— Нравится, — согласилась Катя. — ЧуднО.

Стоит переставить ударение и слово сразу меняет смысл. Чудно — значит чудесно. Чудно — удивительно. Все что окружало Ядвигу Болеславовну было удивительным и необыкновенным.

Гео и Маша. Знойный брюнет и сексапильная блондинка. Мальчик из модельного агентсва, оказывающий сексуальные услуги богатым дамам и стриптизерша-историк из элитного ночного клуба. Время от времени старуха Бреус брала на содержание кого-то и игралась с человеком, как девочка в куклу, пока не надоест. К моменту знакомства с Катей старуху перестали забавлять петушиные амбиции чернявого мачо и самоуверенность бисексуальной интеллектуалки. Ядвига увлеклась Катей.

— Что ты хочешь, деточка? — спрашивала не раз, не два.

Катя не хотела ничего. После нервного срыва, она ощущала внутри пустоту и вялость. Она хотела солнце. Солнце вставало по утрам, дарило свет и тепло. Она хотела небо. Небо безоблачной голубизной радовало взгляд. В бассейне плескалась вода, на лужайке зеленела трава, никто не докучал заботами, никто не обременял волнениями. Что могла ей дать Ядвига? Что больше мира в душе может пожелать человек?

Катя просыпалась по утром счастливой. Целый день носилась, как на крыльях, и вечером, едва голова касалась подушки, проваливалась в сон. Так живут дети: бесконечно длинный полный радостных хлопот день и бескрайняя темная ночь в сполохах веселых снов. Милые заигрывания Маши, бесцеремонный террор Гео придавали реалиям упругость. Беседы с Ядвигой наполняли будоражащей, как вино, скептической ясностью. Встречи с Мартой, путешествия в томительную неопределенность полутонов бытия, дарили светлые мгновения встреч с мамой.

Утро после первого сеанса началось обычно. Суета, сборы на работу, мелкие домашние делишки. Вчерашняя находка — кольцо с фиолетовым сапфиром лежало на серванте. Катя старалась на него не смотреть. Определенного отношения к событиям у нее не было. Отмахнуться небрежным: «Бред! Глупости! — не получалось. Принять же случившиеся, не позволяли рациональные взгляды.

В девять часов зазвонил телефон.

— Доброе утро, — поздоровался хрипловатый женский голос, — как самочувствие? Не померла с перепуга? Очухалась после вчерашнего?

— Ядвига Болеславовна? — полувопросительно протянула Катя.

— Нет, голуба моя, — на противоположном конце провода раздалось насмешливое хихиканье, — Марта.

— Как вы узнали мой телефон?

— Как узнала? — тетка зашлась от хохота, — как узнала … ой, не могу, ой…

— Так как же? — настояла Катя.

—Ты сережки нашла … или что там … кольцо… цепочку? — давясь словами, спросила Марта.

— Кольцо.

— Нашла?

— Нашла.

— Ну, а спасибо сказать? Поблагодарить сердечно?

— Спасибо, — смутилась Катя.

— Спасибо? — Марта еле дышала от смеха, — Нам спасибо много, нам рубля хватит. Знаешь, голубка, сколько мой сеанс стоит?

— Нет.

— 5000 у.е. Пять тысяч баксов. Пересчитывать по курсу будем?

— Но…

— Не бери дурное в голову. Откуда у тебя деньги. Голь перекатная, молодость голоштанная. Да и не просила ты ничего, само получилось. — Марта помолчала, смиряя веселое настроение. — В общем так, попала ты, девочка, как кур во щи, попала, — сообщила вдруг.

— Куда я попала? — не поняла Катерина. — Какие щи?

— Ну со щами я погорячилась, пожалуй. Но кашу точно заварила. Придется тебя, милая, вызволять.

— Откуда вызволять? — Кате надоели странные речи.

— Ах, да, — спохватилась собеседница, — ты же не в курсе; девственное восприятие; непаханая целина.

— Я сейчас положу трубку.

— Доченька, — голос мамы возник из ниоткуда. Катя вздрогнула и нахмурилась. Глупые шутки.

— Катя, — Марта посерьезнела, — я знаю про вас множество вещей: привычки, вкусы, пристрастия. Обстоятельства распорядились таким образом, что мы теперь не чужие.

— Я не понимаю, что вы хотите, — взвилась Катя, — объясните, наконец, толком.

— Затем и беспокою. Назначайте свидание, встретимся, обсудим ваше положение.

— В одиннадцать вас устроит? — Катя назвала адрес.

— Вполне. Но вы ведь кажется работаете? Как же трудовая дисциплина?

— Разберемся, не первый раз замужем.

— Конечно, два брака, два развода. Дима и Вова, консервный заводик и журналистика. Значит, до встречи. — Сразив наповал осведомленностью, Марта положила трубку.

Катя на ватных ногах добрела до серванта, взяла кольцо, вгляделась в фиолетовые глубины. Откуда Марте известно про ее мужей? Как она знает про Димин консервный заводик и Мишины статейки в спортивном еженедельнике. Преломляясь в фиолетовых гранях, сапфир лучился веселыми бликами, насмехался, дразнил: «Не знаю, не знаю…»

Кольцо передавали в семье из поколения в поколение уже сто лет. Однако, невзирая на семейную ценность, перстень Катя не любила, душа не лежала к истошной ало-синей яркости камня и помпезному обилию металла. Но после смерти мамы колечко с сапфиром приобрело особый смысл, стало символом, звеном, связующим поколения. Стало и пропало. Нет, полыхал гранями сапфир. Я не пропал. Я вернулся. Я с тобой.

На условленное место — кафе напротив офиса «Весты» — Марта пришла минута в минуту.

— Здравствуйте! — Катя вежливо улыбнулась.

— Привет, — хмуро ответила Марта. От ее утреннего веселья не осталось следа. — За каким хреном, полагаешь, я сюда приперлась?

Катя пожала плечами и получила:

— Прекрати! Ненавижу дешевое лицемерие. Презираю бабские штучки. Тебя никто силой ко мне не гнал, на привязи не держит. Хочешь — проваливай! Не хочешь — сиди и слушай. Эй, официанта, кофейник и две чашки. Мы надолго.

Парнишка в белой плохо отглаженной рубахе собрался возразить, напоролся на взгляд клиентки и раздумал.

Кофе и продолжение не заставили себя долго ждать. Отхлебнув из маленькой чашечки, Марта спросила:

— Что ты знаешь про тонкие миры? Так. Ничего. Ладно. Объясню в двух словах. Люди, пока живы, стремятся к двум вещам: хлебу и зрелищам. И там, — указательный палец указал в небо, — в благодати души ищут подпитки и развлечений. Ясно?

— Ясно, — решила не противоречить Катерина

— Экстрасенсы, медиумы и спириты этим пользуются. Заманивают души в трансцендентальные коридоры, прикармливают эмоциями, приручают.

— Зачем?

— У каждого свой интерес. Мир живых в вечной претензии к миру мертвых. Кто-то кого-то недолюбил или недоненавидел. Кто-то что-то спросить забыл или, напротив, лишнее сболтнул. Ты, вот, к примеру, сильно по матери скучаешь. Потому и не отпускаешь ее в покой. А тут еще мы ее из забвения выдернули. И, если не исправим ситуацию, буйствовать твоей матушке до спокон веку. Не пугайся, буйство — дело обычное; многим душам по душе. При жизни иной человек тише воды, ниже травы, а помрет и ого-го-го, удержу нет. То вдохновением прикинется, то талантом, то природным явлением.

— Зачем же тогда маму, — Катя смешалась, — возвращать в забвение?

— Для порядка. Есть инстанции, которые распределяют, кому очереди своей ждать, кому сразу новый срок мотать, кому томлением духа умы смущать. Наше дело — сторона, смотреть — смотри, а ломать порядок ни-ни. А мы вчера, как слон в посудной лавке, перевернули все. Нечаянно, конечно, но ситуация такова: ты поймала мамочку на крючок и должна принимать меры.

— Какой еще крючок?

—Крючок это сильная и направленная эмоция. Посылать эмоциональные посылы в царство мертвых, то же самое, что ловить удочкой рыбу. Кто-нибудь непременно попадется. Мы с Ядвигой лишь ускорили процесс: скорректировали энергетический вектор и сконцентрировали плотность потока. Дальше сказались непредвиденные факторы. Ваша встреча на кладбище придала вакуум-полю невероятную насыщенность. Настроение Ядвиги добавило редукции. Мама твоя хотела бы — не устояла. Такой заряд кого угодно прошибет насквозь. — Марта перешла на шепот: — Беда, однако, в другом. Мама твоя оказалась в паршивой компании. Выходка с колечком наводит на мысль, что без посторонних и очень плохих влияний дело не обошлось.