История огнестрельного оружия. С древнейших времен до XX века - Уильям Карман

Когда в 1650 году Кромвель направился в Шотландию, он взял с собой «Двенадцать апостолов», на которые, по свидетельствам того времени, возлагал большие надежды. Овладев в том же году Эдинбургским замком, он среди захваченной артиллерии указывал не только «Великого Железного Убийцу, именуемого «Макл Мег», но также и несколько «дрейков, которых еще называют обезьянами».

В начале Гражданской войны король, вынужденный устроить свою штаб-квартиру в Оксфорде, разместил свою артиллерию позади Колледжа Магдалены. Артиллерийский обоз, отправляемый в битву, варьировался в размерах в зависимости от стоявшей перед ним задачи. Так, в 1647 году артиллерийский обоз, отправленный из Оксфорда в Сент-Олбанс, состоял из шестнадцати кулеврин, десяти соколов, пятнадцати дрейков и пятнадцати малых полевых орудий.

Старинная практика именования отдельных пушек не была отставлена, поскольку в 1646 году в списке того, что было взято в Ньюарк, фигурировало «великое орудие артиллерии, именуемое «Сладкий поцелуй». Говоря в общем, использовались только малые орудия, да и им не всегда находилось место в плане сражения – так мало они ценились полководцами того времени.

Поскольку народ Англии не слишком активно стремился к восстановлению монархии, Карлу II не было позволено иметь постоянную армию, и артиллеристы были рассеяны по гарнизонам и старым фортам, чтобы быть собранными только в случае войны. А потому для прогресса в артиллерийской науке было мало возможностей. Мы слышим о бронзовом фальконе длиной чуть более трех футов, с отлитым королевским гербом Карла, а в отчете о запасах Тауэра за 1669 год упомянуто бронзовое орудие «о семи ствольных каналах». Хотя оно все еще присутствует в инвентарной описи за 1690 год, его ценность едва ли оправдывает это повторное упоминание.

Яков II имел вполне определенную нужду в артиллерии. Мятеж герцога Монмаута и пришествие Вильгельма III заставили его глубоко задуматься над военными вопросами. При первой из этих оказий в поход двинулся артиллерийский обоз, состоявший из шестнадцати бронзовых орудий, и еще один – из восьми орудий (четыре чугунных и четыре медных) из Портсмута. Приказы по составлению этих обозов все еще существуют, и они полны мелочных подробностей, вплоть до иголок и бутылок с чернилами. Артиллерия прибыла вовремя, чтобы исполнить свой долг в битве при Седжмуре, но для этого потребовалась помощь почтовых лошадей и планы размещения орудий по местам, составленные епископом Винчестерским (старым солдатом). Однако даже после расстановки по позициям ощущалась нехватка опытных артиллеристов. Сержант Вимс из Думбартонского полка, переведенный потом в полк королевских шотландцев, помог навести несколько орудий, получив за свои услуги 40 фунтов стерлингов.

Рис. 7. Пушка, начало XVII в.

Следующий артиллерийский обоз короля Иакова рассеялся перед армией Вильгельма, в которой находились фургоны, груженные жестяными лодками для наведения искусственных переправ. Однако никаких резких изменений в последующее время не произошло. Старые имена орудий, происходившие от наименований птиц и животных, постепенно вытеснялись обозначениями, описывавшими вес снаряда, а гаубица стала орудием, популярность которого непрерывно возрастала. Мортиры использовались для ведения огня по целям, прямой огонь по которым был невозможен из-за закрывающих их препятствий. Полевые орудия стреляли более или менее прямой наводкой. Гаубицы заняли промежуточное положение. Имея такие же лафеты, как у полевых орудий, они могли двигаться вместе с регулярной армией, а крупный калибр позволял вести огонь снарядами и бомбами наподобие мортир, но с большей точностью.

В 1693 году в битве при Неервиндене, в которой англичане вместе с голландцами сражались против французов, неизвестно каким образом был захвачен английский ховицер. Бронзовый ствол имел в длину более ярда, а лафет, выполненный столь же прочно, как пушечный, был усилен железными полосами и скобами. Интересно отметить, что, хотя железные ободы колес были хорошо укреплены гвоздями, деревянная их часть не была окована, как это было заведено на континенте.

Как уже указывалось, на протяжении многих лет в области артиллерии не происходило никаких значительных изменений, и не потому, что не предпринималось попыток, а в силу отсутствия успеха этих попыток. Действительно, француз шевалье ле Фолар так отчаялся от неудач опытов, что пришел к выводу о неспособности артиллерии к каким бы то ни было дальнейшим усовершенствованиям и предложил вернуться к древним катапультам.

Французы вновь предложили пушку с тремя стволами, и в 1705 году солдаты герцога Мальборо захватили восемь подобных орудий. Два из них, взятые при Малплаке и находящиеся в Вулвиче, были изготовлены в 1704 и 1706 годах в Дуэ. Два экземпляра, находящиеся в лондонском Тауэре, примерно на десять лет старше.

Хотя в XVIII столетии был достигнут небольшой прогресс в области полевой артиллерии, значительное развитие получила крепостная и корабельная артиллерия, правда, это развитие касалось в основном лафетов. Многие годы корабельные пушки устанавливались на прочных низких ложах, что объяснялось ограничениями, накладывавшимися теснотой подпалубного пространства. Отдача компенсировалась канатами, блоками и талями, соединявшими железные кольца в лафетах с прочными деревянными бортами корабля. Для заряжания требовалось ослабить канаты и откатить орудие. Странно сказать, но все эти трудности с дульной зарядкой не побудили никого во флоте предложить зарядку с казенной части. Даже введение особых лафетов и укороченных стволов должно было долго ожидать изобретательности сотрудников фабрики Каррона.

Крепостные орудия комплектовались весьма сложными лафетами. Собственно ствол помещался на обыкновенной прочной раме с маленькими колесами. Эта конструкция, в свою очередь, устанавливалась на короткий участок железных рельсов, чтобы ее можно было откатить назад для перезарядки или компенсировать отдачу. Кроме того, вся эта «железная дорога» была несколько приподнята над поверхностью, лафет мог поворачиваться на оси, а задний конец рельсов уходил в сторону, так что вся система могла маневрировать по дуге. Благодаря этому орудие имело очень широкий сектор обстрела.

Идея усовершенствованной пушки продумывалась полковником Людвигом Видеманном из Саксонии. В 1748 году он убедил герцога Камберлендского Уильяма испробовать свой новый метод в новой литейной, располагавшейся в Челси. Было сделано предложение сравнить этот метод с разработками мистера Шальха, главного казенного мастера-литейщика. В итоге в апреле 1749 года новые орудия были отправлены в Виндзор-парк, куда для ознакомления с ними собралось высшее офицерство. Оба литейщика подготовили двадцатичетырех-, двенадцати– и шестифунтовые орудия. Тогда как правительственный мастер произвел все предписанные выстрелы и поразил все цели, немец не только ни разу не попал по цели, но даже не смог закончить испытание, поскольку шестифунтовое орудие разорвало. Очевидно, модернизированные орудия не могли быть приняты, однако из уважения к герцогу Камберленду они были куплены Артиллерийско-техническим управлением для Тауэра. Три из них оказались в конце концов в Вулвиче, где и хранятся по сию пору. Их недостаток оказался вполне очевиден после того, как в 1773 году было решено их переплавить. Выяснилось, что они «изготовлены из покрытого бронзой свинца». Исследования показали, что сама бронза отличалась высоким содержанием цинка. Некоторые из орудий Видеманна сохранились в Копенгагене, и в данном случае мы имеем дело с первопроходцем, вставшим на дорогу, ведущую в никуда.

Экспериментальные орудия были забыты, и производство вернулось к традиционным типам, разработанным такими искусными мастерами, как Дж. Фуллер из Хартфилда в Суссексе. Его работа отличалась столь высоким качеством, что он с гордостью помещал на вертлюгах изготовленных им пушек свои инициалы «J. F.» – особенность, которая, к его досаде, копировалась второстепенными мастерами.

Во Франции также была предпринята попытка усовершенствовать собственную артиллерию. В октябре 1732 года король одобрил предложения отца и сына Вальеров. Это были чисто теоретические усовершенствования, так как Вальеры были в большей степени придворными, нежели специалистами. Результатов было суждено достигнуть Грибовалю. Несмотря на то что он возвратился из Германии, где командовал австрийской артиллерией, шансов продемонстрировать свой гений ему не представлялось до тех пор, пока в 1776 году не умер Вальер. Грибоваль стандартизировал детали артиллерийских орудий и в общем привел в идеальный порядок производство, которое оставалось в ходу до Наполеоновских войн. Крепостные орудия были отделены от полевой артиллерии, но на практике никаких нововведений или изобретений, которые изменили бы принципы артиллерийской науки, сделано не было, и Англия не приняла этой системы.