Предвестие Вихря - Джейн Рейб

– Дядя Флинт?

– Флинт Огненный Горн. Один из Героев Войны Копья.

– Гном, воспетый в легендах, – кивнула эльфийка. – Что-то случилось, Аша?

– Кажется, я что-то забыла. Может, о скипетре. Возможно, я что-то хотела сказать. Может…

– Должно быть, это не важно.

– Думаю, да.

– Аша! – Блистер подергала ее за рукав, чтобы вывести из задумчивости. – Тебе лучше войти. Темный Чародей нашел Дамона. Конечно же, с моей помощью.

Аша улыбнулась кендерше.

– Все в порядке, – сказала она мягко. – Не терпится посмотреть.

В центре круглого стола из красного дерева стоял большой хрустальный сосуд с розовой водой. Дюжины толстых свечей освещали строгие лица магов, которые вглядывались в блеск у поверхности воды.

Палин сидел рядом с Темным Чародеем, загадочной фигурой, облаченной в серый плащ. Хотя оба Маджере были знакомы с ним несколько лет, узнали о нем или о ней не много. Плащ был настолько просторным, а голос таким мягким и ровным, что нельзя было с точностью сказать, принадлежит он мужчине или женщине. Они знали лишь одно: Темный Чародей вышел к ним из Пустоши. Никто не обладал большими магическими способностями, чем он, да и никто из магов не осмелился бы участвовать в Последнем Тайном Совещании, где вырабатывался план выступления против Берилл.

Напротив мага сидел Хозяин Башни, который, как сказал Палин Аше по секрету, не был ни мужчиной, ни женщиной. Он явился воплощением Высшей Магии, высвободившейся на руинах Палантаса, павшего много лет назад. Хозяин и Башня Вайрет были одним целым.

Среди них был Алин. Аша посмотрела на сына. В последнее время он часто общался с золотым драконом Восходом Солнца, стараясь научиться у него магии. Дракон тоже был где-то в Башне, беспрепятственно бродя в облике мальчика. Он отличался бесконечным любопытством. Алин не виделся с женой и детьми месяцами, даже не разговаривал с ними, и, казалось, в ближайшем будущем ничего не изменится. Магия завладела всеми его мыслями. Она интересовала его еще больше, чем Палина. Это напомнило Аше Рейстлина.

Гилтанас стоял у стены, обнимая по-эльфийски изящными руками плечи эльфийки из рода Каганести. Это была Сильвара, серебряная драконица, подруга Гилтанаса. Они встретились несколько десятилетий назад и полюбили друг друга. В облике эльфийки Сильвара смотрелась потрясающе, но Аша знала, что это лишь маска.

Большинство присутствующих окутывали тайны и полуправды, как и саму Ашу. Эльфийка в лесу Квалинести подметила это очень точно. Откуда она? Куда, в конечном счете, они с Палином направлялись?

– Аша! Хватит мечтать! – Блистер потянула ее ближе к хрустальному сосуду.

Женщина вгляделась в мерцающие расплывчатые тени. По воде пошла рябь, и Аша внезапно поняла, что это завитки волос Дамона. Потом появилось его бледное, измученное и напряженное лицо.

– Им понадобилась моя помощь, потому что я знакома с ним дольше всех, – не умолкала кендерша. – Ну, хорошо, дольше, чем наши общие знакомые. Я знала его еще до Золотой Луны. Темный Чародей задавал мне самые разные вопросы о Дамоне. Даже о шрамах на руках, я их видела. О цвете глаз, манере говорить, походке, обо всем. Им действительно нужна была моя помощь в его поисках.

Вода замерцала зеленым, на изображении появилась листва, обрамляя вспотевшее от напряжения лицо Дамона. С него на землю капала дождевая вода, смешиваясь с дорожной грязью. Он ловко перепрыгивал через лужи и полусгнившие пни.

– Он на болоте, – пояснял Палин. – Быстро движется в том же направлении, что и Риг с остальными, опережая их. Они практически следуют за ним по той же тропе, хотя и не знают этого.

– Куда он идет? – спросила Аша, отодвигаясь от стола.

Темный Чародей провел бледной рукой над водой, и видение исчезло.

– По направлению к руинам деревни людоедов. Все дальше и дальше от нас.

– К Малистрикс, – предположила Блистер.

– Она завладела его душой, – сказал Темный Чародей.

«Откуда ему это известно?» – недоуменно подумала Аша.

Глава 5

Муки совести

– Нет! – раздался крик над болотом. – Дальше я не пойду, будь ты проклята!

Дамон Грозный Волк уронил алебарду и упал на колени, прижав обожженные ладони к груди. Он раскачивался взад-вперед, глядя прямо перед собой и скрипя зубами. На его руках не было ожогов, тем не менее, они горели от соприкосновения с магическим оружием. От них боль, словно пожар, распространялась во все части тела. В груди жгло.

– Нет сил!

Он не чувствовал, как по щекам текут слезы, куда большую боль причиняло осознание, что он убил Золотую Луну, Джаспера, ранил Блистер, Рига и Ферил… любимую Ферил, теперь потерянную для него навсегда.

– Это стоило мне друзей и всей моей жизни!

Дамон уронил руки на колени. На ноге в лучах заходящего солнца блестела красная чешуйка. Золотая Луна пыталась освободить его от этой тяжкой ноши, позволявшей красной драконице контролировать любое его движение. Дамон дрожащими руками дотронулся до вросшей в кожу пластины и попробовал подцепить ногтем край, но чешуйка не поддавалась. По телу Дамона прокатилась еще одна волна боли, он стиснул зубы, чтобы не закричать, и продолжал свои попытки. Хлынула кровь, но намертво приросшая чешуйка оставалась на прежнем месте.

– Будь ты проклята, Малис! – выдохнул Дамон и устало лег на сырую землю. – Ты сделала меня убийцей! Ты вселила в меня демона! Вот почему так жжет меня моя собственная алебарда! Она выжигает из меня твоего демона! – Он рыдал, глядя на оружие, лежащее рядом.

Дамон бросил алебарду, когда почувствовал приближение красной драконицы в тусклом свете заходящего солнца. Южная ночь быстро спускалась на болото.

Неужели ему удалось окончательно освободиться от власти Малистрикс? А может, она лишь переключила внимание на другие дела? В конце концов, отсутствие драконицы было не так важно. Важно, что теперь он свободен. Он свободен после бесконечных дней скитаний по болоту, когда приходилось питаться лишь фруктами и пить гнилую воду. Он свободен после убийства Золотой Луны, знаменитой целительницы Кринна, женщины, которая нашла его за Усыпальницей Ушедших Героев и убедила поднять восстание против драконов. Он убил ту, которая когда-то сказала, что сердце его чистое и благородное. Он был свободен после того, как потопил «Наковальню Флинта». Свободен, потеряв Ферил.

«Свободен? Я не могу вернуться на Шэлси, – думал Дамон. – Я не могу снова смотреть в глаза Ригу и Ферил. Я убийца, хуже убийцы. Я предатель, лицемер, я убил пожилую женщину и гнома, которых называл друзьями».

Грозный Волк закрыл глаза и какое-то время тихо слушал стрекотание кузнечиков и биение своего сердца, чувствуя, как боль в руках ослабевает. Он размышлял: «Может, стоит вернуться? Риг, конечно же, убьет меня, и это не так уж плохо, ведь так? Это намного лучше, чем быть игрушкой в лапах дракона».