Эмигранты - Андрей Феликсович Величко

гибели договариваться придется уже с доном Себастьяном, что импонировало мне куда больше.

Так что Вака вскинул карабин «Тигр» с оптикой. Грохнул выстрел, и у Испании стало одним каноником меньше.

– Вы убили его! – завопил поп, но ограничился только этим, то есть не стал ни на кого бросаться.

Это хорошо, подумал я, человек демонстрирует нам наличие мозгов. И обратился к нему:

– Не подскажете, где в этом чудесном городке дом только что безвременно усопшего раба божьего дона Хосе?

– А… а… а зачем вам?

– Он же посмел посягнуть мало того что на герцога, но еще и на особу, приближенную к императору! По нашим законам сам посягнувший подлежит казни, это уже сделано. Кроме того, нужно разрушить его дом и отправить на каторгу родственников. И чего, спрашивается, вы смотрите на меня с таким удивлением – у вас что, другие порядки?

– Ваша светлость, у дона Хосе не было родственников на Филиппинах!

Ага, подумал я, меня уже титулуют как положено. Вот что значит всего два выстрела в нужное время и по соответствующим целям. Однако останавливаться на полпути – последнее дело, поэтому пришлось уточнить:

– Но дом-то есть? Вот и показывайте его мне, пока я не принял более радикальных мер. В конце концов, если разнести весь городок, то дом каноника наверняка тоже окажется разрушенным.

Настоятель внял моим доводам, и вскоре я уже рассматривал в дальномер особняк, вплотную примыкающий к единственной церкви городка – скорее всего, тому самому храму Святого Франциска. Так, до цели тысяча шестьсот тридцать метров.

Тут у меня за спиной раздался выстрел, но уже не из «Тигра», а из барабанного ружья. Обернулся – это Вака сменил оружие и теперь пальнул во что-то на воде.

– Некоторые поплыли к «Победе», – пояснил наш старший артиллерист, – и я их отпугнул.

Действительно, к нашему кораблю больше не плыл никто. Наоборот, бултыхающиеся ближе к нему изо всех сил старались увеличить дистанцию.

– Неужели пуля барабанки дает столь заметный всплеск на воде? – удивился я.

– Не знаю, – флегматично ответил Вака, передергивая затворный рычаг. – Но когда она попадает в голову, это видно очень хорошо. Что делать дальше?

– Становись заряжающим к сорокапятке. Стрелять буду я, но ты смотри внимательно. Кстати, навскидку, без таблиц – какой угол возвышения нужно брать при стрельбе на тысячу шестьсот метров?

– Одиннадцать градусов.

Я проверил по таблице и уточнил:

– Одиннадцать с половиной.

Вака тем временем раскрыл зарядный ящик нашей пушки, отвалил затвор в сторону, загнал снаряд в ствол и закрыл затвор. Я приник к прицелу. Ага, тут еще ветер, возьмем чуть левее… огонь!

Снаряд попал в самый угол второго этажа дома каноника. И проделал там здоровенную дыру, причем, судя по ее краям, этот второй этаж был сделан не из камня, как оно казалось с первого взгляда, а из оштукатуренных досок.

Вака уже загнал в пушку второй снаряд и закрыл затвор, когда я обратил внимание на посторонний шум – это вопил отец настоятель.

– Ваша светлость, вы сейчас разрушите храм!

– Ну не до фундамента же, – возразил я и скомандовал Ваке: – Еще три снаряда беглым туда же, теперь работай сам. Огонь!

Сорокапятка вновь грохнула.

– Там же кошки! – истошно воскликнул святой отец.

– Вака, отставить огонь. Какие кошки и где именно?

– Ну как же, ваша светлость ведь желали купить кошек, а они были… есть… только у дона Хосе! Они же погибнут от вашей стрельбы или разбегутся!

– Разбегутся – поймаете. Хотя в ваших словах действительно проскальзывают зерна истины. Однако моя светлость желала не только кошек, но еще и лошадей! В смысле жеребят. И теперь уже не купить, а получить в порядке возмещения морального ущерба. В общем, до трех часов пополудни я воздержусь от стрельбы по городу. Но если за это время мне не будет доставлено требуемое, то пеняйте на себя! А теперь марш на берег.

– К-как? – с трудом выдавил из себя настоятель. Я глянул – действительно, шлюпка, на которой он приплыл к нам, изо всех сил удирала в сторону берега.

– Толя, возьми лодку и отвези человека в порт, – приказал я и опять взял бинокль. Кажется, около пушек форта началось какое-то шевеление. Правда, до них почти полтора километра, но вдруг кто-нибудь возьмет да и попадет сдуру? Так что я указал Ваке новую цель, а сам отправился в трюм за «Орлом». Эта модель могла нести под крыльями две небольшие бомбочки, точнее, осколочные гранаты. Похоже, настало время проверить данную опцию на практике.

Глава 9

Около полудня нас вновь посетил дон Себастьян де Вальдоро. До его прибытия мы успели разрулить ситуацию с фортом. Семь снарядов, выпущенных Вакой, привели к резкому падению энтузиазма среди артиллеристов, а последовавшее за артобстрелом появление «Орла», сбросившего свои гранаты на позиции, довершило картину. После боевого захода наш птиц сделал еще два – я хотел уточнить секторы обстрела пушек, но народ этого не знал и попрятался еще глубже. Однако на всякий случай мы чуть изменили свое месторасположение, причем сделали это на дизеле. Так как с берега на «Победу» к этому времени пялилось не меньше трети населения Себу, наш маневр вызвал заметный ажиотаж среди зрителей. Ну не привыкли они, что корабль может довольно шустро передвигаться без парусов и весел. А как только мы бросили якорь на новом месте, к нам направилась шлюпка с алькальдом.

– Рад вновь видеть вас на борту «Победы», дорогой дон Себастьян, – приветствовал я визитера. – Чашечку кофе не желаете? Можно и чего покрепче для успокоения нервной системы, а то утро выдалось уж больно суетливым. Но есть надежда, что остаток дня пройдет потише, без такого шума.

– Да уж, – вздохнул дон, – пошумели вы на славу. Что за огромная птица летала над фортом?

– Наш корабельный орел. Довольно мирная птичка, вообще-то говоря, но не любит, когда на нас нападают. Еле загнали в трюм – он все рвался еще и над городом полетать. Но почему у вас столь расстроенное выражение лица? Уверяю, лично к вам у меня нет ни малейших претензий.

– Зато они появятся у губернатора Манилы, когда до него дойдут сведения о сегодняшних событиях, – вздохнул комендант.

– Ну почему же? Тут все зависит от правильной подачи материала. Ведь что произошло на самом деле? Движимый не до конца понятными, но однозначно какими-то своекорыстными, а то и вовсе шкурными интересами, дон Хосе позволил себе напасть на мирную шхуну Австралийской империи, прибывшую в Себу с официальным дружественным визитом. Но недооценил ее возможностей, в результате чего Испания лишилась не только упомянутого каноника, но и галеона «Карлос Второй». Более того, капитан шхуны расценил происходящее как объявление войны и совсем было собрался приступить к боевым действиям, но тут в дело вмешались вы. Проявив недюжинное самообладание и большой дипломатический талант, вы смогли убедить капитана, что произошедшее являлось всего лишь досадной случайностью и никоим образом не отражает действительного отношения Испании к Австралийской империи. Все это я готов отразить в документе, который мы с вами сейчас и подпишем.

– Почтенный Гонсало пребывает в серьезном расстройстве, – заметил оживившийся при этих словах алькальд. – Ведь теперь вы наверняка возьмете все заказанное вами в качестве выкупа.

– Простите, не понял. С уважаемым господином Гонсало я не ссорился и не вижу ни малейших причин его обижать. Все ему заказанное будет оплачено в тех размерах, как мы и договаривались. Более того, если он поспособствует скорейшему появлению у меня на борту лошадей и кошек, которые действительно пойдут в возмещение ущерба, и лично проследит за качеством животных, то я готов как-то компенсировать его беспокойство.

– Разрешите немедленно передать ему эту радостную весть, то есть отправить сообщение с моей шлюпкой?

– Да, разумеется, сходите распорядитесь, а я пока набросаю договор о заключении перемирия.

Распечатанный в двух экземплярах договор был подписан доном без особых возражений, и его в основном интересовал сам документ. Если он написан от руки, то почему так аккуратно, а если отпечатан, как книга, то почему так быстро?

– У нас очень высокое качество образования, – несколько туманно пояснил я. После чего мы наконец перешли к главному вопросу. То есть чем и как я утопил галеон.

– Настоятель говорил что-то невразумительное о яйцах какой-то птицы, – заметил дон.

– Не какой-то, а ледяной. Это буквально кошмар нашего континента! Только с появлением мощной артиллерии мы смогли наконец-то дать достойный отпор этим тварям.

Дальше последовал краткий, но полный драматизма рассказ о свойствах описываемого объекта.

В моей интерпретации ледяная птица оказалась прожорливой скотиной высотой до семи метров в холке. Она развивала скорость до девяноста километров в час по ровному месту, поэтому убежать от нее было совершенно невозможно. Спрятаться тоже затруднительно, потому что своим клювом она легко разбивала не только лед, но и гранит. Основной рацион твари составляли люди, мамонты и белые медведи. Полярными жабами ледяная птица брезговала из-за их отвратных вкусовых качеств. Пингвинов не любила из-за привычки этих птиц селиться около воды, но при случае не отказывалась закусить десятком-другим зазевавшихся особей. Дрессировке не поддавалась абсолютно.

После рассказа дону было показано яйцо. С вытаращенными глазами посмотрев, как оно