Удивительные приключения дядюшки Антифера - Жюль Верн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да я и не улыбаюсь, старина.
— Да, миллионы! Они принадлежат мне, и только я один имею право вырыть их в тот день, когда узнаю, где они зарыты.
— Вот и прекрасно, — спокойно ответил Трегомен. — Значит, ты должен терпеливо ждать посланца, который принесет тебе это хорошее известие…
— «Терпеливо, терпеливо»!.. Да что течет у тебя в жилах?
— Надо полагать, сироп, — ответил Трегомен, — ничего больше, только сироп.
— А у меня ртуть… В моей крови растворился порох! Я не могу больше ждать спокойно! Я себя грызу… Я себя терзаю…
— Тебе надо успокоиться…
— Успокоиться? Ты забываешь, что теперь 1862 год, что отец мой умер в 1854 году, что он владел тайной с 1842 года, и вот уже скоро двадцать лет, как мы ждем одного словечка, чтобы разгадать дьявольскую шараду!
— Двадцать лет! — пробормотал Жильдас Трегомен. — Как бежит время! Двадцать лет назад я управлял еще «Прекрасной Амелией»…
— При чем тут твоя «Прекрасная Амелия»? — вскричал дядюшка Антифер. — О чем идет речь — о «Прекрасной Амелии» или о широте, указанной в этом письме?
И он стал размахивать перед глазами моргающего Трегомена пожелтевшим от времени знаменитым письмом с монограммой Камильк-паши.
— Да, это письмо… проклятое письмо! — начал он снова. — Я готов иногда разорвать его в клочки, сжечь, обратить в пепел!
— Пожалуй, это было бы умнее всего… — осмелился произнести Трегомен.
— Довольно… господин Трегомен! — грозно закричал дядюшка Антифер. — Я требую, чтобы вы никогда больше не произносили в моем присутствии ничего подобного!
— Хорошо, не буду.
— И если в минуту безумия я захотел бы уничтожить это письмо, дающее мне право собственности, если бы я был настолько глуп, что, пренебрегая долгом перед родными и самим собой… одним словом, если вы мне не помешаете…
— Я помешаю тебе, старина, я помешаю тебе, — поспешил заверить его Жильдас Трегомен.
Дядюшка Антифер, донельзя возбужденный, схватил свою рюмку с коньяком и провозгласил, чокнувшись с рюмкой Трегомена:
— За твое здоровье, лодочник!
— За твое! — ответил Жильдас Трегомен, подняв рюмку на высоту глаз и снова поставив ее на стол.
Пьер-Серван-Мало задумался. Лихорадочно ероша волосы, он бормотал какие-то проклятия, вздыхал и яростно грыз мундштук своей любимой трубки. Потом, скрестив руки и глядя на своего друга, сказал:
— Знаешь ли ты, по крайней мере, где проходит эта проклятая параллель… двадцать четыре градуса пятьдесят девять минут северной широты?
— Как же мне не знать? — ответил Трегомен, уже раз сто подвергавшийся этому маленькому экзамену по географии.
— Ничего, лодочник! Есть вещи, которые полезно повторять!
И, открыв старый атлас с картой обоих полушарий, сказал тоном, не допускающим возражений:
— Смотри!
Жильдас Трегомен посмотрел.
— Ты хорошо видишь Сен-Мало, не правда ли?..
— Да, и вот Ранс…
— Но речь идет не о Рансе! Черт побери этот твой Ранс!.. Вот найди парижский меридиан и спустись до двадцать четвертой параллели.
— Спускаюсь.
— Пересеки Францию, Испанию… Вступи в Африку… Минуй Алжир… Пройди до тропика Рака… туда… над Тимбукту…
— Я уже там.
— Хорошо. Итак, мы на этой пресловутой широте.
— Да, мы там.
— Теперь пойдем на восток… Переберемся через Африку… Перешагнем Красное море… Быстро пройдем Аравию над Меккой… Поклонимся имаму Маската, перепрыгнем Индию, оставив по штирборту[61] Бомбей и Калькутту… Коснемся нижней части Китая, минуем остров Формозу[62], Тихий океан, Сандвичевы острова…[63] Ты следуешь за мной?
— Да, я следую за тобой! — ответил Жильдас Трегомен, вытирая лоб своим огромным платком.
— Ну хорошо. Вот ты и в Америке, в Мексике… Потом в Мексиканском заливе… Потом у Гаваны… Ты проходишь через Флоридский пролив… Попадаешь в Атлантический океан… Плывешь вдоль Канарских островов… Добираешься до Африки… Поднимаешься по парижскому меридиану… И возвращаешься в Сен-Мало, проделав кругосветное путешествие по двадцать четвертой параллели.
— Уф! — с облегчением вздохнул Трегомен.
— А теперь, — вновь заговорил дядюшка Антифер, — когда мы пересекли оба континента, Атлантический, Тихий и Индийский океаны, тысячи островов и островков, можешь ли ты мне указать место, где спрятаны миллионы?
— Вот уж этого я не знаю!
— Но мы узнаем это.
— Да… узнаем, когда вестник…
Дядюшка Антифер выпил вторую рюмку коньяку, ту, которая так и не была выпита хозяином «Прекрасной Амелии».
— Твое здоровье! — сказал он.
— Твое! — ответил Жильдас Трегомен, чокаясь пустой рюмкой.
Пробило десять часов. И вдруг сильный удар молотка потряс входную дверь.
— А что, если это посланец с долготой? — вскричал возбужденный малуинец.
— О-о! — протянул Трегомен, не в силах подавить в себе чувство сомнения.
— А почему бы и нет? — закричал дядюшка Антифер, и его щеки побагровели.
— В самом деле!.. Почему бы и нет? — быстро согласился Трегомен. В голове у него даже завертелись слова приветствия для доброго вестника.
Вдруг внизу послышались радостные крики Нанон и Эногат, что никак не могло относиться к посланцу Камильк-паши.
— Это он… это он! — повторяли обе женщины.
— Он?.. Он?.. — произнес дядюшка Антифер и направился к лестнице.
Но в этот момент дверь комнаты отворилась.
— Добрый вечер, дядя, добрый вечер!
Это было сказано веселым и довольным голосом. В связи с предыдущим разговором эти слова крайне раздражили дядюшку.
«Он» оказался Жюэлем. Он приехал! Он не опоздал на поезд из Нанта! Он не провалился на экзамене! Поэтому он повторял:
— Получил, дядюшка, получил!
— Получил! — повторяли за ним пожилая женщина и молодая девушка.
— Получил?.. Что?.. — спросил дядюшка Антифер.
— Получил звание капитана дальнего плавания!
И так как дядя не раскрыл ему объятий, то он попал в объятия Жильдаса Трегомена, который так прижал его к груди, что у молодого человека перехватило дыхание.
— Вы его задушите, Жильдас! — вступилась Нанон.
— Да я его только чуть-чуть прижал! — улыбаясь, ответил бывший хозяин «Прекрасной Амелии».
Между тем Жюэль, с трудом переведя дух, пришел в себя и обратился к дядюшке Антиферу, нервно шагавшему по комнате:
— Когда же свадьба, дядя?
— Какая свадьба?
— Моя свадьба с моей любимой Эногат, — ответил Жюэль. — Разве это не было решено?
— Да, решено, — подтвердила Нанон.
