Мой Кент - Н Бомж

Я надолго замолк, погруженный в нахлынувшие воспоминания о безрадостном детстве, о Юрке. Неисправный револьвер Сереге Илюхину с горстью патронов принес тоже он. С револьвером пришлось изрядно повозиться маленькому Вадику.

Строго-настрого наказав пареньку не высовывать нос наружу как минимум в течение часа и запереться изнутри на ключ, я ласково потрепал его стриженую голову.

Закрыв за собой дверь и, убедившись что он закрывает ее на ключ я метнулся к лазу.

Моросил не переставая дождь, от боли в голове меня слегка шатало. Выбравшись через лаз за пределы усадьбы я, почти не таясь пошел вдоль забора.

Не успев пройти и десяти шагов, я наткнулся на резкий окрик "стоять", и в лицо мне ударил сноп света электрического фонаря. Похоже, что он был здесь один. Обе руки заняты. В одной пистолет, в другой фонарь.

- Руки!.. - приказал голос повелительно-радостно оттого, что томительное ожидание под нудным дождем кончается и за поимку причиталась хорошая награда, наверное обещанные мне двадцать штук. Я начал медленно поднимать руки, закатил вверх под самые веки глаза выкатив белки, пустил изо рта слюну, мелко затряс головой прижимая ее к левому плечу и повалился набок, испуская немыслимый нарастающе-пронзительный фальцет. При падении я старался максимально приблизить свои ноги к его ногам. Наконец я улегся как мне надо, подмяв под себя стебли дикой малины, осыпавшей меня каплями дождевой воды скопившейся на листьях.

Он явно растерялся. Руки его были заняты пистолетом и фонарем. Наконец встревоженным голосом он заговорил, наверное в передатчик, находившийся у него во внутреннем кармане куртки.

- Шеф, шеф, тут какой-то припадочный...

Я сотрясался в конвульсиях стараясь приблизиться к нему ногами как можно ближе и избегая ослепительного света фонаря.

И тут из передатчика я услышал то, чего опасался больше всего, чему мне не хотелось верить до последнего, надеясь на какие-то совпадения, на какую-то спасительную нелепость, на какое-то чудо. Но чуда не было. БЫЛ ГОЛОС ЮРКИ, ЗВУЧАВШИЙ ИЗ ПЕРЕДАТЧИКА:

- Это он, он! Он прикидывается, я знаю! Оглуши его и свяжи только не мочи, он нужен живой...

Но владелец фонаря и пистолета уже падал, блокированный моими ногами, тяжело и шумно падал ломая кусты и да он упал, я сидел на нем верхом вырвав пистолет уже поднятый высоко для удара, в который я вложил свою злость на весь белый свет.

Поднявшись на ноги я подобрал откатившийся но не погасший фонарь и осветил лежавшего. Его голова в капюшоне развернулась самым неестественным образом: я перебил ему шейные позвонки.

Боже, милостив буди мне грешному.

Терять время было нельзя: сейчас сюда нагрянет вся королевская рать. Неизвестно, сколько их здесь находилось, но зато теперь я мог с высокой степенью точности вычислить, где Юрка распорядился оставить машины, на которых они приехали. Скорее всего на поляне у железного моста через канаву.

Я оказался прав. Когда сквозь кусты передо мной открылась поляна с редкими высокими соснами, у двух рядом стоявших машин находился только один человек, последняя пара, не видимая мной, прошла торопливо по дороге глухо и тревожно переговариваясь между собой.

Я подполз как можно ближе к машинам. Поляна слабо освещалась уличным фонарем, расположенным на деревянном столбе у калитки одной из дач, метрах в двадцати от поляны. Человек потоптался вокруг машин и, поеживаясь от продолжавшего моросить дождя, счел для себя лучшим усесться в одну из них, на место водителя.

Меня это не устраивало. Пошарив вокруг себя я нащупал маленький камешек и кинул его в направлении машины с сидевшим в ней человеком. Было видно как он вздрогнул от удара камешка по кузову и приоткрыл дверцу озираясь по сторонам и бормоча ругательства. Его голова в кожаной кепке с коротким козырьком, слегка освещенная тусклым светом фонаря, на какое-то время приподнялась над корпусом машины.

Держа ПМ обеими руками и опираясь локтями на землю, я тщательно прицелился и выстрелил. Человек опрокинулся, дверца открылась до отказа, он упал навзничь. Огромными прыжками я бросился к машине и оттащил от нее Того, Кому На Этот Раз Не Повезло.

Ключи зажигания были на месте. Я выстрелил еще дважды. Из шин второй машины выходил воздух, она неторопливо кренилась на один бок.

Усевшись за баранку я неподвижно замер на несколько секунд, стараясь унять волнение. До сих пор я все делал автоматически.

Наконец я повернул ключ зажигания, тронулся с места не включая фары, и развернул машину в сторону железного мостика. При въезде на него я был вынужден включить фары: проехать по нему даже днем было довольно затруднительно. Не успев миновать поворот направо, находившийся сразу за мостиком, я услышал выстрелы и боковым зрением заметил доски забора разлетающиеся в щепы, но уже через секунду я был вне зоны обстрела и прибавил газ.

Я вздохнул полной грудью: езда успокаивала.

Это был другой поселок с зимними дачами имевшими и водопровод и газ. Некоторые улицы были даже асфальтированы. Гаражи, один другого краше, в подавляющем большинстве кирпичной кладки, а некоторые и с причудливыми надстройками. Архитектура жилых домов могла поразить воображение самых искушенных знатоков.

Миновав четыре или пять поворотов, я выехал на широкую асфальтированную дорогу. Дождь не переставал, в некоторых местах на проезжей части дороги скопились внушительных размеров лужи.

Через пятнадцать минут езды, впереди показался большой бетонный мост через местами заболоченную, заросшую камышом речку. Я хорошо знал эти места, в двухстах метрах за мостом дорога раздваивалась - налево - к большой железнодорожной станции с одноименным подмосковным городом, направо - сквозь ряд поселков городского типа, фактически слившихся в один жилой массив, к зеленой зоне, месту расположения нескольких санаторных комплексов.

Остановившись не доезжая моста, я внимательно оглядел дорогу и убедившись в отсутствии машин и запоздалых прохожих, быстро въехал под мост и заглушил двигатель. Затем открыл все двери, капот и багажник. В багажнике обнаружилась большая сумка с торчавшим из нее литровым китайским термосом. Сумку я вытащил - еда была очень кстати. После недолгих поисков нашел подходящий булыжник, завел двигатель, поставил рычаг переключения скоростей на первую передачу и придавил педаль газа булыжником.

С открытыми дверями, капотом и багажником похожая на химеру, решившую совершить омовение, машина медленно поползла в воду.

Когда я закончил довольно обильный ужин, от машины не осталось никаких следов, лишь изредка на темной маслянистой поверхности воды поднимались пузырьки.

Выходить на дождь не хотелось и я решил заночевать под мостом.

В сумке кроме еды находилось что-то наподобие скатерти с клеенчатой основой, специально предназначенной для пикника под открытым небом. Используя сумку, ветровку и скатерть, я соорудил себе ложе и попытался уснуть.

Над головой изредка шуршали шины проезжающих автомобилей и еще более редкие торопливые шаги запоздалых прохожих.

Завтра на меня начнется большая охота. Подключат матушку-милицию, моя фотография будет размножена и возможно показана по московской программе телевидения.

Юрке ничто не помешает дать знать боссам старой команды, что эта кровавая баня организована мной без его ведома с друзьями афганцами. Все вокзалы и аэропорты будут блокированы искушенными в этом деле людьми. Боссы имеют возможность организовать нечто такое, что мне и в голову никогда не придет.

Возьмут на заметку всех кто когда-либо имел со мной контакт, и у кого я мог бы укрыться не пожалев на это никаких денег, и тех, кто одновременно со мной воспитывался в детдоме, учился в ПТУ, тех, кто был рядом со мной в Афгане. Найдут всех, не пропустят ни одного и ни одной.

И дело не только в огромной сумме содержавшейся в кейсе, но и в престиже...

На руку Юрке неминуемый раскол между боссами старой команды, но и его еще неустойчивый авторитет уже опасно подорван, он из кожи будет лезть, чтобы поймать меня.

6

Я проспал не более двух часов, если только это можно было назвать сном. Дождь кончился. Было около пяти часов, вставало солнце обещая жаркий день. Вытряхнув пыль из скатерти служившей мне одновременно подстилкой и одеялом, я аккуратно сложил ее в сумку. В полиэтиленовом пакете я оставил ПМ и настоящие документы и спрятал его здесь, под мостом.

Пройдя вдоль речки около километра по сырой от вчерашнего дождя траве, я выбрал подходящее место и расположился здесь, чтобы привести себя в порядок и позавтракать остатками вчерашнего ужина.

К десяти часам я был на железнодорожной станции. По обе стороны привокзальной площади располагалось множество магазинов, палаток и киосков. В одной из палаток я приобрел олимпийский тренировочный костюм, пару полотенец, кроссовки, зубную пасту со щеткой, несколько маек с яркими рисунками на груди и прочую мелочь необходимую молодому бомжу, как например поясной кошелек, которого в Москве днем с огнем не найдешь, и летнюю кепочку с надписью СПОРТ. В большом павильоне с претенциозным названием "АЭЛИТА" я выбрал электробритву, пробил в кассе чек и, вернувшись к прилавку попросил продавщицу проверить ее. Она подключила электробритву в сеть, и я не спеша побрился, не особенно заботясь о том, что привлекаю внимание.