Цена рока - Катерина Траум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только не барабаны.
— Ваши пончики, — грубо вырвала Кейда из этой ямы воспоминаний официантка, со стуком поставив тарелку и чашки с напитками. — И лёд, — сунув полотенце с завёрнутым в него льдом ему в руки, она ушла обратно к стойке, не дождавшись тихой благодарности от Сью.
— Кхм, держи, — мотнув потяжелевшей головой, Кей протянул ей полотенце. — Приложи к запястью.
— Ага, — послушно взяв лёд и коснувшись наливающегося синяка, Сьюзен зашипела. — Чёрт. Болит.
— Но ты всё равно не хочешь говорить отцу? Самоуверенная или самоубийца? — радуясь внутри себя возможности сменить сколькую тему, Кейд занял оборонительную позицию. Лучшая защита — это нападение. Благо, и повод есть. — Пойми, если таким укурышам, как Годзилла, пришла в башку какая-то срань, то они не остановятся. Ну, получили гитарой сегодня — подкараулят тебя завтра, если не наймёшь охрану. Им достаточно увидеть, что ты приняла меры — здоровенный амбал в чёрном прикиде будет в самый раз, чтобы их отпугнуть.
— А что насчёт тебя, а? — Сьюзен хитро прищурилась. Озарение пришло из ниоткуда, но идея показалась блестящей. — Здоровенный амбал. Двоих вон уложил. Прикид… чёрный, — она со сдавленным смешком кивнула на его широкую грудь, обтянутую чёрной майкой с принтом в виде черепа. — И держу пари, тебе нужен шанс заработать.
— Как ты себе это представляешь? — Кейд поперхнулся от неожиданности.
— Элементарно. Я не могу сказать родителям, не могу пойти к копам — мне не нужен скандал, зато нужна безопасность. Блог… временно заморожен, так что вечерами я буду сидеть дома, и хлопот не составлю. До универа езжу с подругами. Всё, что надо, это сопровождать меня, если я куда-то пойду, и встречать после занятий. В общем, не давать мелькать одной на улицах.
— Я тебе не Терминатор, деточка, — предложение Сью всё больше пробивало на смех. — Думаешь, в следующий раз мне повезёт также как сегодня? Прости, гитара была только одна. А ствола не ношу. Даже заточки, — он продемонстрировал ей пустые ладони. — Газ возьмёт себе пару отморозков в помощь и нас обоих сделают кинозвёздами даркнета.
— Блять, Кейд! — от этого принижения собственных шансов у Сью аж зубы свело: её блестящий план рушился под слоями уныния этого куска самобичевания. Раздражённо топнув ногой и чуть не просыпав лёд, она зашипела: — Ты не охранник, не бывшая звезда — ведь без других парней и продюсеров считаешь себя ничтожеством. Да и музыкант откровенно хреновый. Тебя самого от себя не тошнит? Ну и ной дальше, если больше ни на что не способен!
— Закрыла бы ты ебальник, папочкина принцесска, — от злости Кей сжал кулаки, а под рёбрами ухало всё сильней. Не этой кукле сидеть и обвинять его, когда сама о жизни знает не больше слепого котёнка.
— Так ведь больше тебе никто этого не скажет! — раздухарившись, Сьюзен подалась вперёд и со психом отбросила на стол полотенце. — Знаешь, зачем я приходила? Да затем, чтобы увидеть, почему ты в таком дерьме. И я увидела! Ты в дерьме, Кей, потому что сам считаешь себя дерьмом, — закончив тираду, она осеклась, поймав на себе озлобленный уничтожающий взгляд. Дымчатые глаза Кейда горели, и казалось, что сейчас он прожжёт в ней дыру размером с Мичиган.
В его венах кипела кровь — так сильно, что жаром обдавало лёгкие. Он медленно поднялся из-за стола, боясь вдохнуть, чтобы не сорваться и не заорать во всю силу тренированных связок. Херовый музыкант. Вот, в чём она хотела убедиться. Отзвуки хлёстких фраз ещё трещали электричеством в голове, когда Кей бездумно двинулся к сидящим в углу кафе подросткам.
— Парни, не одолжите гитару на пять минут? — от клокочущей в самых кончиках пальцев ярости голос звучал слишком угрожающе для просьбы.
Мальчишка перед ним вздрогнул, но возражать дяде раза в три больше себя не посмел и нехотя протянул инструмент:
— Без проблем. Только… Не сломайте, пожалуйста.
— Спасибо.
Грузно ступая, Кейд вернулся к настороженно наблюдающей за ним Сьюзен. Скулы сводило от желания здесь и сейчас доказать, что она ошибается. Что одна неудача не поставила на нём клеймо бездарности. И что он, сука, может. Пусть в первый раз не вышло. Но сейчас… Сейчас он выберет правильную песню. Ту, которая в акустике только затронет ещё глубже. Потому что в нём, в Кейде Харрисе, есть эта глубина.
Ему было сейчас похер на чужие мнения — дешёвая гитара горела в руках напряжённым ожиданием. А ведь тут есть публика: все посетители забегаловки замерли, и его понесло. Загубленная жилка Анархиста в душе подняла голову, заставив Кея легко запрыгнуть на ближайший свободный столик и выпрямиться во весь рост. Его сцена. И неоновые софиты. И грязные шипованные ботинки на столешнице.
— Эй, — робко возразила официантка, но Сью шикнула на неё, расширенными от удивления глазами смотря на сошедшего с ума Кейда. Опомнившись, она спешно вытащила из рюкзачака «Айфон» и настроила камеру.
Он выдохнул и нащупал незнакомые струны. Он хороший музыкант, а хороший музыкант сыграет и на чайных ложках — так говорил старина Данди. Кей годами не давал себе вспоминать их, а сегодня пришлось — железный ящик на запретной территории вскрыт и раскурочен. Смотрите. Смотрите, что внутри. Нежней по струнам — как пропуская сквозь пальцы женские волосы.
— С поникшей головой ребёнка прочь уносят. Жестокость тишиной не скроют. Нас не спросят. Посмотри: здесь не я, здесь не наша семья3, — выше, напрягая связки, заставляя свой бас звучать как откровение. Заставляя умолкнуть всех в этом придорожном кафе.
Его семья. Братья. Дин, Данди и Грег. Патлатый барабанщик с дредами. С этими карими глазами, которые нельзя забывать.
Стучит, молотит громче, а из-за двери ни звука. Тревога сводит с ума: засранец не пришёл уже на третью репетицию, а вечером новый концерт.
— Эй, Патлатый! Кончай дрыхнуть! Открывай! — тарабанит по тупой деревяшке с кривой цифрой двенадцать. Номер в очередном отеле в очередном городе, даже названия которых слиплись в пьяную кашу.
И тишина. Психанув, делает шаг назад и с силой пинает хлипкую дверь, с хрустом вылетающую из петель. От грохота в коридор высовываются любопытные заспанные рожи, в том числе и Данди.
— Чувак, какого
