Ошибочная версия - Василий Лазерко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буквально через несколько минут избитого, все еще находившегося в бессознательном состоянии Жаркевича доставили в приемное отделение районной больницы. Там его осмотрел травматолог. Диагноз врача скорой помощи об избиении Ивана и причинении ему многочисленных травм головы и тела, подтвердился.
После проведения УЗИ травматолог установил диагноз: перелом основания черепа, переломы 4, 5 и 8 ребер слева, 4 и 7 ребер справа, множественные кровоподтеки на голове, теле и конечностях. Их было так много, что все считать не стали.
После операции пострадавшего положили в отделение реанимации. И стали наблюдать.
А тут и оперуполномоченный уголовного розыска РУВД появился на горизонте. Даже не взглянув на пострадавшего, как-то удовлетворительно констатировав, что поговорить с ним не представляется возможным, а это ведь кусок работы, чисто формально переговорив с травматологом, он получил в приемном отделении больницы справку о состоянии здоровья Ивана и отбыл восвояси, то есть в РУВД.
Глава 3. Странное следствие
— Вот тут в дело вступают следователи, — закончил начальную часть своего такого нерадостного рассказа Адам Александрович, — их кураторы из руководства и наша славная прокуратура.
Выезжавший на место происшествия следователь тогда еще следственного отдела РУВД Франчковский с участием эксперта — криминалиста Носова формально и довольно бегло осмотрел квартиру. Затем поместил в пакет соскобы с пола у дивана пятен засохшей жидкости, похожей на кровь, а также в две картонные коробки стаканы и пустые бутылки из-под спиртного, на которых эксперт — криминалист обнаружил многочисленные следы пальцев и ладоней рук, пригодные для идентификации личности. Он считал, что установить действительные обстоятельства происшедшего будет не сложно. Труднее придется с определением, кто из этой пьяной компании избил потерпевшего.
В руках эксперта был обыкновенный чемоданчик с разными инструментами, приспособлениями и препаратами. До него еще не дошли самые последние веяния нашего времени в виде криминалистических чемоданов «Визит» (для изъятия биологических следов и объектов) и «Тракт» (для изъятия объемистых следов). Действовал он по старой проведенной годами методики сбора вещественных доказательств.
Составив соответствующий протокол осмотра места происшествия, указав в нем об изъятии коробок со стаканами и бутылками, а также соскобов с пола, Франчковский опросил соседку Жаркевича, которая звонила в скорую.
Затем переговорил с оперуполномоченным уголовного розыска. Тот сообщил, что вместе с участковым инспектором милиции они к тому времени уже опросили соседей потерпевшего, от которых узнали практически обо всех, кто участвовал накануне в пьянке, и кто сообщил о состоянии Жаркевича. После чего проехали по адресам фигурантов. Но обнаружить удалось только не отошедшего еще от пьяного дурмана Мокрого, которого доставили в РУВД. Остальных по месту их проживания не оказалось.
Опер представил соответствующий рапорт.
И следственно — оперативная группа возвратилась в свой РУВД.
Там следователь попытался в допросной комнате опросить Мокрого о событиях прошлого вечера и ночи. Но тот в ответ на задаваемые вопросы только мычал что-то не членораздельное, нес какую-то несуразицу, повторяя все время, как молитву, что он не при делах. Но ничего конкретно об этих делах не говорил или не мог сказать.
— Что будем с ним делать? — спросил опер у следователя.
Тот пожал плечами.
— В таком состоянии с ним бесполезно о чем-то разговаривать. Нужно вначале привести его в чувство.
— Дело возбуждаешь?
— Какое дело! Еще пока ничего не понятно. Нужно поговорить со всеми участниками попойки. Естественно, и с самим потерпевшим, когда он придет в сознание.
— Если придет, — уточнил сыщик.
— Ну, да. Ты прав. Еще не известно, чем обрадует судмедэксперт. И только потом будем принимать решение. Так я начальству и доложу. А пока зарегистрируем материалы в дежурке для дальнейшей проверки.
— Материалы ты будешь забирать или нам оставишь?
— Конечно, заберу. Ты же знаешь, что по таким делам мы принимаем решение. Но работать в основном будете Вы, опера. Прекрасно ведь знаешь об этом. Не первый же день замужем. А спрашиваешь. Наша работа бумаги писать, запросы рассылать, поручения давать, допрашивать и дело в суд направлять. Кстати, первое поручение по установлению и опросу всех фигурантов я напечатаю и отдам в канцелярию. Но, как понимаешь сам, работать по данному факту нужно начинать уже сейчас.
— Ищем уже, ориентировали народ. Думаю, скоро определимся.
— Ну, а я займусь своей бумажной работой. Ведь как поется в «Песенке бюрократа» Лебедева — Кумача:
В жизни главное — бумажка, —
Береги её весь век.
Без бумажки — ты букашка,
А с бумажкой — человек!
— Понятно. Чего тут не понять.
— Ну, вот и хорошо. Напечатаю постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы и отдельное поручение. Пока суть, да дело, эксперт сам осмотрит пострадавшего в больнице. Благо, что идти ему близко.
— Значит, начинаем работать вместе?
— Необязательно. Это мои дежурные сутки. Завтра утром я отдам материалы начальству и пойду отдыхать. И вовсе не факт, что начальник отдела поручит проведение проверки именно мне. У нас много следаков, которые не очень то и загружены работой.
Как в воду смотрел Франчковский. На следующее утро он передал материалы проверки начальнику следственного отдела и доложил суть дела. Тот принял решение поручить проверку старшему следователю Гаровец.
Ирина Семеновна уже не первый год была старшим следователем. А до этого пару лет проработала следователем в этом же отделе. Одно это должно было подчеркивать, что она уже опытный специалист. Не всех так быстро повышали по службе. Тем более, что до начала работы в следственном отделе она окончила юридический факультет Белорусского государственного университета. Не с отличие, но, в общем, не дурно. Были студенты и похуже. Училась она заочно. Одновременно работала секретарем судебного заседания в суде одного из районов нашей страны. Ей не раз приходилось участвовать в рассмотрении уголовных дел. А по окончании юрфака сама добилась направления в этот РУВД на должность следователя. Так что теоретических знаний и практических навыков работы в следствии у нее были. Да, и несколько лет следственной работы что-то значили. Казалось, что она была в состоянии принимать ответственные решения. По крайней мере, так считало ее руководство.
***
— Ты знаешь, — сам себя прервал рассказчик, — последующие события по данному делу показали, что не все так просто в нашем подлунном мире. С этого момента в этой истории закручиваются события, достойные не только схематичного или литературного описания в произведении. Их можно было положить в основу полнометражного многосерийного художественно — научного — обучающего,
