Открытие закрытия - Неизвестно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейтенант Трофимов со твоим штабом детально разрабо¬тал весь ход военной операции. Помимо ПНШ-1 к делу были привлечены начальник разведки Вовка Трушин и ПНШ-3, то есть я.
План получился просто захватывающий — такой он был интересный. В нем действовали разведчики и связисты, пре¬дусматривалось, в каких местах мы будем форсировать реку, ставились конкретные задачи перед подразделениями, кото¬рые должны соединиться с настоящими военными старшего лейтенанта Пирогова, обговаривались сигналы и пароли.
Правда Мишка Сазонов предложил отказаться от сигна¬лов, которые по его мнению, могли выдать нас врагу. Для это¬го следовало всё рассчитать по минутам: 10.00, 11.05, 11.14, 15.17, Мы с Вовкой Трушиным готовы были восхититься точ¬ности военного искусства, но лейтенант Трофимов объяснил, что сигналы установлены с учетом правил военной маскиров¬ки, а часов тут в лагере никто из нас не имеет.
— Ну и что ж,— попытался не согласиться Мишка.— До¬будем в бою.
— А как начнем бой без сигналов и без часов? — спросил лейтенант, после чего Мишка никаких предложений больше не высказывал. И вот, когда всё было готово и наше нетерпе¬ние достигло предела, неожиданно прозвучал сигнал долго¬жданной тревоги. Военная игра началась. Она удалась на славу и произвела на нас неизгладимое впечатление.
Чтобы не нарушить тишину, без единого всплеска, бесшум¬но крадучись, мы преодолели водный рубеж. Преодолели пеш¬ком, поскольку речка была совсем мелкой. Вовка Трушин, когда шел через реку, толкал перед собой какую-то корягу, чтобы все думали, что едет на плоту. Выйдя на берег, Вовка швырнул свою корягу и попал в дерево. С листьев с шумом скатились капли — ночью шел дождь. От холодного душа девчонки взвизгнули.
— Чувствуете? Шрапнель! — зловеще прошептал Мишка Сазонов.— Трушин открыл наше расположение врагу.
— Так и под трибунал можно угодить,— сказал Костик Соболев, сердито взглянув на Вовку.
К счастью, нарушитель тишины отделался только выгово¬ром лейтенанта.
Мы тенями скользнули в лес, игра набирала силу…
Особенно запомнилось, как соединились мы с группой старшего лейтенанта Пирогова, как вместе с ней устремились к месту высадки десанта, как взлетали в небо разноцветные — синие и красные — ракеты, горели дымовые шашки, пописки¬вали рации у подчиненных старшего лейтенанта.
Все было приближено к боевой обстановке. Время от вре¬мени капитан или лейтенант Трофимов отрывисто бросали, по¬казывая на кого-нибудь из нас:
— Вы, вы и вы вышли из строя! — И затем обращались к командиру взвода или отделения:— Принимайте решение!
На военном языке это называется «дать вводную», то есть ввести дополнительное условие, усложнить или изменить по¬ложение. Командир должен мгновенно оценить происшедшее и действовать, как учил нас капитан, соответствующим об¬разом.
Приказам мы беспрекословно подчинялись, хотя выходить из строя никто не хотел. Этих самых вышедших из строя са¬нитарки волоком тащили в медсанбат. Тащили, не разбирая дороги, по сучкам и кочкам. У Вовки Трушина разодрали май¬ку. Снова досталось подчеркнуто скромному Сене Пантюхину. За левую руку его тянула Томка Булкина, за правую Надя Лапшина. В пылу боя спасительницы не заметили, как про¬скочили мимо пня с одной и другой его стороны. Сеня на¬ходился в середине, но тоже не мог видеть пня, он оставался в лежачем положении и смотрел в высокое синее небо. Голова Сени ткнулась в густой зеленый мох, которым оброс пень, а санитарки от неожиданности разом упали, словно срезанные автоматной очередью.
— Потерпи, миленький! — услышал я шепот изумительно красивой Нади Лапшиной, когда пробегал мимо с криком «Ура!».
Десанта в конце концов никакого не оказалось. Да мы его и не ждали, поскольку с самого начала капитан нас пре¬дупредил, что десант будет условный, то есть, что он вроде бы существует, а в действительности его нету.
Зато на опушке леса, куда в едином порыве вырвались на¬ши боевые порядки для ликвидации несуществующего про¬тивника, мы увидели старичка охотника. Тихого такого ста¬ричка с двустволкой на плече, очками на носу и в болотных резиновых сапогах. У ног его сидела ушастая собачонка. Со¬бачонка пыталась поймать порхавшую вокруг стрекозу и вре¬мя от времени лениво щелкала пастью.
Наша военная мощь несколько удивила охотника. Возмож¬но, он решил, что переполох в лесу поднялся из-за него, что мы принимаем его за браконьера и собираемся задержать. Во всяком случае именно такое соображение высказал Миш¬ка, когда мы по инерции продолжали катиться вперед.
А вот собачонка по-настоящему перепугалась, она прижа¬ла уши и поджала хвост.
Лейтенант Трофимов подошел к охотнику и сжато и кратко объяснил, что цели и задачи
нашего наступления к нему, охотнику, никакого отношения не имеют.
Вовка же Трушин попытался успокоить собаку, которую к тому времени хозяин взял на поводок — тонкую металли¬ческую цепочку.
— Собака, собака! — нежно приманивал Вовка ушастого пса, опустившись на четвереньки, чтобы быть к нему поближе.
Однако пес не понимал Вовкиных дружеских чувств, кру¬тился и вертелся во все стороны. В конце концов Вовка за¬путался в цепочке, упал и чуть было не придавил собаку.
После окончания военной игры мы сердечно, от всей души поблагодарили капитана, старшего лейтенанта Пирогова и лейтенанта Трофимова. Они пожелали нам хорошо учиться и строй солдат запылил по проселку. Мы долго-долго махали вслед нашим замечательным военным друзьям.
Вернувшись, весь отряд пожелал немедленно написать письма родителям, чтобы как можно скорее передать живые впечатления о незабываемой игре. Однако никто так и не собрался этого сделать. В лагере на всё хватает времени — и на завтраки, и на обеды, и на полдники, и на ужины, и на сон ночью и после обеда, и на то, чтобы играть, ходить в ки¬но, читать книжки, собирать грибы, заниматься спортом, раз¬говаривать друг с другом. Времени не хватает почему-то толь¬ко на письма домой. Это я давно заметил, еще в прошлом го¬ду, но изменить ничего не смог.
Письмо написал один Мишка Сазонов. Длинное письмо, над которым он трудился весь вечер и потом всё утро — такая сила воли у человека.
Мишке все завидовали и попросили почитать вслух то, что он написал. Мишка согласился.
— Одно условие,— сказал Мишка.— Если в письме есть неточности, подскажите, как было в действительности, а я исправлю. Время стирает в памяти многие важные подробно¬сти и детали.
Мы пообещали чем можем помочь, уселись в кружок, и Мишка начал читать.
— «Здравствуйте, папа и мама!» — прочел Мишка и обвел нас вопросительным взглядом.
Все промолчали, поскольку никто пока никаких неточно-сей не обнаружил. Мишка продолжил чтение:
— «Хочу вам рассказать о чрезвычайном происшествии, свидетелями и участниками которого мы стали. Недавно к нам в лагерь приехали два офицера. По погонам мы сразу опре¬делили — полковник и подполковник…»
— Капитан и лейтенант,— поправила Мишку Ната Жуч-кова.
— Ты во всех званиях хорошо разбираешься? — спросил ее Мишка.— Тогда скажи, сколько звездочек на погонах у майора, кто главней — прапорщик или ефрейтор, и кто вы¬ше — младший лейтенант или старший сержант?
— Не знаю,— призналась Ната.
— Читай, читай дальше,— заторопил Мишку Вовка Тру¬шин, который очень заинтересовался письмом.— Полковник и подполковник… Читай!
Мишка стал читать дальше:
— «Вид у военных был усталый и озабоченный. Увешан¬ный орденами генерал обратился к нам с такими словами: «Дорогие друзья! В окрестностях вашего лагеря обнаружена банда вооруженных до зубов браконьеров, численностью до тысячи человек…»
— Тысяча много,— сказал я.— Столько не было… Сто.
— «…до ста человек,— не стал спорить Мишка и внес в письмо нужное исправление.— Из своих двустволок, трехство¬лок и четырехстволок они убивают всю лесную живность, а дымом выстрелов загрязняют окружающую среду. Они не жа¬леют даже стрекоз. На наши замечательные флору и фауну им наплевать с высоты северного сияния…»
— Давить таких надо! — не выдержала Томка Булкина.
— Точно! — подтвердил Вовка Трушин и обратился к Мишке:— Дальше!
— «Так вот, друзья! — сурово и торжественно читал Миш¬ка.— Генерал оглядел всех присутствующих.— Мы вас про¬сим помочь обезвредить зловредную банду. Кто с нами? Шаг вперед!»
— Прости, Сазонов, разве мы стояли в строю? — спросил круглый отличник Костик Соболев.— Вспомни: сидели у эст¬рады.
Мишка даже не взглянул в сторону Костика, что-то попра¬вил в письме и прочел:
— «Мы, как один, сделали большой шаг вперед. И только Костик Соболев остался на месте…»
Все посмотрели на Костика с нескрываемым презрением. Костик оробел:
— Миш, я вспомнил, мы стояли в строю… Я между Руб¬цовым и Трушиным стоял, они подтвердят… И тоже сделал шаг.
Мишка опять внес исправления — какие-то слова вычерк¬нул и какие-то дописал:
