На краю неба (СИ) - Оксана Сергеева

Руки дрожали, когда она застегивала золотую застежку. Замочек щелкнул, Катя вздохнула и усмехнулась: ну надо же, сидит как влитой, точно по ней шили. Дима угадал с размером, не ошибся.

Разумеется, Катерина не собиралась появляться в спальне в одном нижнем белье, поэтому накинула платье-свитер, которое и собиралась надеть на игру — мягкое, удобное, спереди на пуговицах, с кожаным шнурком вместо пояска.

Выйдя из гардеробной, застыла перед Димой. Тот со спокойным видом сидел на кровати, видел Катино смущение, и оно ему нравилось. Девушка должна уметь смущаться. Шаурина, к счастью, еще не разучилась это делать. Чем дольше длилась пауза, тем больше розовели ее щеки. Наконец тонкие пальцы стали расстегивать верхние пуговицы платья. Двух хватило, чтобы обнажить плечи, еще одной — чтобы спустить платье до пояса.

Дима вздохнул и за руку притянул Катю к себе. Она, не сопротивляясь, села ему на колени. Его пальцы, едва касаясь, провели по линии ключицы и замерли. Будто Дима не решался позволить себе большее…

Они поцеловались, спонтанно потянувшись друг к другу. Жарко и голодно прижались губами. Это была жажда, которая мучила обоих с тех самых пор, как соприкоснулись взглядами и словно руками друг друга потрогали. Сегодня Дима, конечно, поцеловал ее в щеку, обнял, но это было быстро — ровно столько, сколько требовал этикет.

Больше всего Катя боялась, как бы Крапивин не пропустил ее день рождения. Но он появился. Да с таким подарком, от которого ладошки холодели.

— Поехали куда-нибудь, к черту эти игры, — предложил он и заметил, как в глазах Катерины мелькнуло желание согласиться. Показалось, что сейчас она скажет «да». Рука его скользнула от колена вверх к бедру, и пальцы дрогнули, обжегшись о нежную кожу над ажурной резинкой чулок.

Катя скинула с себя его руки.

— Раньше надо было договариваться, до того, как мы все запланировали Целая толпа народа ждет. Как я теперь отменю все?

— А не надо ничего отменять, пусть развлекаются.

— Угу, на моем дне рождения и без меня.

— Зачем ты им нужна? Веселье организовала, пусть теперь веселятся. — Снова залез ей под платье.

— Дима, прекрати. Все, иди, мне надо переодеться. — Попыталась встать, но он не позволил.

— Как я могу прекратить, если ты меня провоцируешь?

— Я тебя провоцирую?

— Конечно. Своим удовольствием провоцируешь. Тебе же нравится. Я знаю.

Выше резинки чулок его пальцы не поднимались, но этого хватало обоим, чтобы забыть, как дышать. Он начал целовать ее шею, и Катя умоляюще прошептала:

— Дима, иди… Давай после квеста уедем. Вот сыграем в прятки и сразу уедем…

— Наконец-то ты дошла до этой здравой мысли. — Натянул платье на ее плечи и поправил длинные волосы.

— Крапивин, как ты без меня жил все это время? — Тут же принялась застегивать пуговицы.

Он вздохнул и поднял ее со своих колен.

— Только чулочки оставь, не снимай. — Одернул бежевый пиджак и шагнул к двери.

— Я запомнила, что ты мне не ответил.

По его лицу тенью пробежала какая-то мысль. Будто собирался ответить, но потом передумал.

— Потом скажу. Сейчас точно не время.

Своего восемнадцатилетия Шаурина ждала с особенным чувством. Казалось, в этот день произойдет нечто удивительное. Но, открыв глаза рано утром двадцать четвертого ноября, она, к собственному прискорбию, не ощутила ничего подобного. И вообще праздника не ощутила. Только позже, когда со всех сторон посыпались поздравления и пожелания, всколыхнулась в груди радость. С Димкиным появлением радость стала горячее. Ярче. Так и клубилась в груди, вырываясь то смехом, то мокрым взглядом. Никогда не считала себя сентиментальной особой, но, если все вокруг пронизано весельем, любовью, щемящей добротой, поневоле расчувствуешься.

Однако без воодушевления Катя ждала начала квеста в реальности «Прятки в темноте». Душа рвалась смотаться куда-нибудь с Крапивиным, а совесть не позволяла.

— Ни разу не участвовал в таком абсурде.

— Пора попробовать, Дима. Иногда из абсурда что-то дельное выходит, — приободрил Ваня.

— А я не люблю такие игры и вообще не понимаю, какой смысл бегать друг за другом в темноте.

— Смысл в эмоциях, в ощущениях. Ты только представь…

— Нет, Катрин, не представляю. Я визуал, для меня эмоции — это цвета, краски. В темноте — какие эмоции?

— Не по тебе, Дима, квадрат Малевича, — усмехнулась Алёна. — Я тоже ни в каких квестах никогда не участвовала, но хочу попробовать. И не смей нас с Ваней бросать на растерзание этим юным и смелым, слышишь! — рассмеялась девушка, и Крапивин поддержал ее мягким смехом.

— Человек пятнадцать соберется. Чем больше народу, тем лучше, — вставил Никита. — Сейчас все подъедут, и начнется самый треш.

— Не переживай, Крапивин, — шепнула Катя, — не все же знают тебя в лицо, для них ты будешь просто Дима. Мы им не скажем, кто ты.

— Это меня успокаивает. Очень.

— Расслабься, это же развлечение, все будет хорошо.

Когда в VIP-комнате клуба «Let’s Play» собрались все участники, появился ведущий, чтобы обсудить правила игры. Хотя слушал Крапивин внимательно, ему было все равно, кто кого будет ловить и кто чья жертва. Свою жертву он уже выбрал.

<br />

Участникам предстояло разделиться на две группы: Охотники и Тени. По общей договоренности решили, что парни будут ловить девушек. Так интереснее и веселее. Пойманную Тень Охотник должен привести на кон — единственное светящееся место во всей локации.

Первыми в лабиринт запустили Теней, позволяя им спрятаться.

— Ну, держитесь, девки, — ухмыльнулся Ваня, надевая на запястье специальный светящийся браслет. Такие выдали всем парням, чтобы они могли различать друг друга в темноте.

Наконец Охотников пустили вслед за Тенями. Игра началась.

Попав в локацию Крапивин, наверное, как и все, ощутил острый дискомфорт. Кромешная тьма совершенно дезориентировала и обескуражила. Реальность исчезла, а вместе с ней пропало ощущение времени и пространства. Осторожно ступая, игроки медленно разбредались по лабиринту. Они делали первые несмелые шаги, и только Дима дольше всех не мог двинуться с места.

Несколько минут он по привычке напрягал глаза, пытаясь что-то разглядеть, но скоро перестал. С открытыми или с закрытыми глазами – не было никакой разницы. Браслет на руке позволял только обнаружить Охотника в помещении, но не служил источником света и никак не помогал в этой непроглядной тьме.

Дима двинулся вперед, тут же уткнувшись ладонями в стену. Не отрывая руки от гладкой поверхности, он пошел вдоль стены, ища проход в следующую комнату. Найдя узкий лаз, он протиснулся в него и попал в другое помещение. Почему-то казалось, что эта комната меньше, чем та, в которой был до этого. Не мог объяснить это чувство, наверное, включилось какое-то внутреннее зрение. Желая проверить это, он обошел комнату по периметру. Примерно посчитав свои шаги, понял, что оказался прав. Решил доверять себе, отдаться только ощущениям. В конце концов в реальной жизни ему не светит такое удовольствие.