Завтра опять неизвестность - Уильям Макгиверн

Занятие это наполняло его ощущением собственной значимости. Казалось, идет подготовка к солидной, серьезной операции.

В два часа он остановился на бензоколонке в нескольких милях от Кроссроуда и велел залить бак до отказа. Сам вышел из машины, чтобы оценить погоду. Солнце зашло за тучи. Небо на западе потемнело. Начинался редкий холодный дождь. Ветер раскачивал голые ветви деревьев. Но теперь мрачность сельского пейзажа не вызывала депрессии. Черные поля, высоко в сером небе огромный клин диких гусей, острием устремленный к югу. И все это каким-то образом подчеркивало его собственную значимость.

Тут заправщик воскликнул:

- Парень, это же настоящий чемпион! Внешне он не смотрится, но клянусь, может здорово бегать!

Обернувшись, Эрл увидел, что парень поднял капот и восхищенно любуется двигателем.

- Я сказал, что мне нужна только заправка, - гнев добавил словам резкости. - Опусти ты проклятый капот! Я спешу.

- Да-да, конечно. Я не знал... - Парню было около двадцати, но злой голос Эрла заставил его щеки вспыхнуть. - Я просто хотел проверить масло и воду. Это входит в обычное обслуживание.

- Забудь про обычное обслуживание.

Эрл понял, что повел себя по-дурацки. Инцидент может отложиться в памяти паренька. И пустяковина превратится в серьезную проблему. Новак настойчиво вдалбливал: не заправляться вблизи Кроссроуда.

- Извини, что я на тебя накинулся, - пытался он улыбнуться, - но я очень спешу.

- Я, наверное, должен был вас спросить. Но машина - зверь. - Улыбка вернулась на юное лицо. - Головка с высоким сжатием, специальный карбюратор. Клянусь, она здорово бегает!

- Я много езжу, - пояснил Эрл и оставил из сдачи парню четверть доллара. Тот заулыбался и погладил капот.

- Клянусь, он уделает эти заграничные спортивные штучки без всяких усилий.

- Неплохо бегает, - Эрл помахал на прощание заправщику и двинулся к городу.

"- Серьезный прокол," - - подумал он.

Впрочем, немало торговцев разъезжают на машинах высокого класса. И его объяснение было быстрым и четким. Время - деньги. Это парню понятно. И не составит повода для слухов.

В Кроссроуде Эрл проехал мимо банка и посмотрел на часы. Два тридцать, но он не проголодался и решил ещё раз прокатиться по всему маршруту отхода перед тем, как сделать перерыв на ленч. Медленно тронувшись от бордюра тротуара, он старался себе представить, как это будет завтра вечером. Резкий старт с Барком и тем цветным на заднем сидении, машина, вспарывающая темноту на полном газу...

Миновав улицу с трехполосным движением. у второго перекрестка Эрл свернул налево. Через полдюжину кварталов он вырвался в район трущоб, в ряды ветхих халуп с грязными двориками и цветными на тротуарах. Еще полмили - и он в сельской местности, на дороге с твердым покрытием. Дорога идет по полям и обсажена тополями. Здесь он использует всю мощность, какую сможет выжать из форсированного двигателя на перегоне в шесть миль.

Эрл надавил акселератор, и стрелка спидометра плавно поползла к пятидесяти, к шестидесяти и уверенно направилась к семидесяти милям в час. Двигатель мягко пел, имея в резерве громадный запас мощности. Эрл засмеялся, когда холодные струи дождя стали жалить лицо через открытое боковое окно: он слышал, как черные деревья хлопали как бичи, когда он проносился мимо.

Завтра он будет мчаться здесь же почти вдвое быстрее, станет выжимать добавочные секунды к точному плану, гарантирующему их безопасное исчезновение. Мощная машина и прямая ровная дорога в безопасное место. Это было частью плана Новака - бросок, который выведет их за пределы любых перехватов, что может организовать полиция штата.

Эрл сбросил скорость, подъезжая к огромному, черному от дождя амбару справа от дороги. Здесь Новак будет их ждать в седане. Пересадка - дело нескольких секунд. Пикап загонят в амбар и спрячут внутри. Здесь его не найдут раньше нескольких дней. По основной автостраде они промчатся через несколько минут после дела в банке. А потом плавно покатят к Балтимору. Далеко от района возможных застав.

Миновав амбар, Эрл свернул на боковую дорогу. Та петляла, уводя в деревенскую глубинку. Он расслабился, закурил и наслаждался укрощенной могучей силой мотора, чутко реагирующего на машинальные, почти на уровне инстинкта, движения рук. Через некоторое время он заехал в диковатую местность, запущенную и неухоженную, заросшую чертополохом, раскачивающим тяжелыми головами. Гнилые столбы забора безнадежно висели на ржавой колючей проволоке.

Эрл остановился и вылез на грязную дорогу, внимательно оглядываясь вокруг со слабой улыбкой на лице. Ему нравился дикий и заброшенный вид. Здесь предстоит работа - отличная, трудная работа. Давящая тишина повисла вокруг, нарушаемая только шумом дождя и случайными редкими криками птиц из рощицы, словно грязное пятно маячившей на горизонте. Он плотно замотал шарф и зашагал по дороге, наслаждаясь свежим влажным воздухом, овевавшим лицо. Эрл заметил, что темнеет, хотя было только начало четвертого. Несколько серебристых проталин ещё светились на сером небе, и птицы галдели так, будто устраивались на ночлег.

Он не обращал внимания на то, что холодно, и что он один в надвигавшихся сумерках. Эрл пребывал в раскованном и бодром состоянии духа. Он думал о Лорен. Ему представилось, что все их неприятности оттого, что живут они в городе, запечатанные в малюсенькой коробке, и ничего не видят, кроме таких же маленьких клеток. Что они зависят от множества совершенно чужих людей, обеспечивающих пищу, питье, одежду. Зеленщики, разносчики, водопроводчики - люди, без которых они беспомощны.

На вершине подъема он оглядел луга, которые окружали его как неясное и неспокойное море под пластами жемчужного цвета тумана. На дальнем лугу виднелся дом, сложенный из дикого камня, почти скрытый кленами и дубами. Если не принимать во внимание дымка, завивавшегося над трубой, усадьба казалась покинутой: ни собак, ни кошек. Двери старых амбаров сиротливо скрипели, раскачиваясь под порывами ветра.

Эрл закурил и бросил спичку в холодную воду, журчавшую в канаве у дороги. Постоял еще, вглядываясь в дом. Он ощущал, как разбегающиеся мысли сливаются в умиротворяющую идею, которая устранит все противоречия. После этого дела они с Лорен покинут город и найдут какое-нибудь патриархальное местечко с хорошей землей вокруг. Он станет фермером. Где-то Эрл вычитал, что правительство публикует разные книги по поводу эрозии почвы, севооборота и тому подобного. Он в них разберется - почему бы нет? Работы он не боится, неплохо владеет топором, привычен ко всяким инструментам. И знания Лори по части продуктов пригодятся. Она сможет выращивать овощи и фрукты на всю зиму. Они станут жить свободно, как птицы, и никто не будет ими командовать. Смогут проводить вечера за стаканчиком перед камином, не опасаясь снега и ветра за окном. Не надо будет думать о мистере Пуле и аптеке. Не нужно беспокоиться вообще ни о чем.

Когда он возвращался к машине, старый охотничий пес выбрался из-под забора и потрусил рядом, вопросительно на него поглядывая. Эрл приостановился, погладил большую, шишковатую голову, усмехнулся, глядя на виляющий хвост и беспокойно подрагивавшее тело. Совсем один он здесь, подумалось ему. Как дурак гонялся за зайцами и белками, пробежав миль двадцать, не меньше. Пес настырно сопровождал Эрла к машине, и тот вспомнил, что у него осталась половина сэндвича с копченой колбасой. Он засмеялся и сказал:

- Есть, есть кое-что для тебя, парень.

И хвост возбужденно заметался при звуках голоса.

Он кормил пса и трепал его шелудивую голову.

- Неплохо, да? Лучше чем кролик?

"- У нас на ферме будут собаки, - продолжал мечтать Эрл. - Охотничьи, натасканные на дичь, сообразительные трудяги, а не домашние баловни, весь день посапывающие у ног хозяйки."

- Ну пока, - он последний раз приласкал пса. - Лучше тебе бежать домой.

Но пес не хотел уходить, жался к ногам Эрла и пытался залезть в машину, когда тот открыл дверь. В конце концов Эрл схватил ком земли и угрожающе замахнулся.

- Вот я тебе! - крикнул он, и пес отскочил, поджав хвост. Он трусил прочь, временами беспокойно и печально оглядываясь через плечо. "- Никакого достоинства, - думал Эрл, наблюдая, как пес, опасливо озираясь, удаляется по грязной дороге. Наверное, кто-то выбил его из бедняги, или привязывал и морил голодом - вот и результат. Это любую собаку сделает ни на что не годной."

Через полчаса он опять был в Кроссроуде. В ресторане рядом с отелем заказал кофе и сэндвичи с ростбифом. Там было тепло и уютно. Яркий верхний свет успешно противостоял дождливой мгле за окном.

Обслуживала та же самая краснощекая официантка. Она улыбнулась, увидев его промокший плащ.

- Промокли?

- Ничего не мог поделать.

- Кофе вас взбодрит. Какой ростбиф предпочитаете? С кровью?

- Точно.

Эрл закурил и взглянул на банк через окно, исполосованное дождем. Там ещё горели огни, он увидел женщину в помещении кассы, расположенной напротив входной двери. "- И завтра вечером все будет так же", - подумалось ему: клерки и кассиры, подчищающие отчеты к концу недели. Никаких волнений, кроме нехватки нескольких десятипенсовиков там и сям.