Приграничное владение 2 (СИ) - Матюшенко Артем

—Хм… серьги довольно дороги. — Оценил их на глаз лэр. — Точно ваши?

—Что вы, Ваша Светлость, я готов поклясться. Серьги моей покойной жены. Мы жили довольно зажиточно, вот и прикупил подарок ей на рождение дочки. Не продавали даже в самые тяжелые времена. Хотел, чтобы Мира в них на свадебке станцевала. — Зачастил Кринке.

—Хорошо, хорошо. Я вам верю, эйр Ярош. Больше ничего в телеге нету? Если гномы обыск устроят?

—Нет, больше ничего. Вот еще только у меня. — Показал Кринке тонкое золотое колечко на своем пальце.

—Ну это на на драгоценности его жены нисколько не тянет, усмехнулся лэр, — давайте спросим у нашего корчмаря, что там у них пропало? Он кстати видел серьги?

—Видел мельком. — Кивнула Мира. — И про бусы говорила, но ему не показывала.

—Жена трактирщика серьги увидела и все продать просила. — Вставил свои пять копеек Ярош.

—Хм… Это плохо, но думаю разрулим. — И громко спросил повернувшись к трактирщику. — А что пропало у вашей жены, вы помните?

—Конечно! Серьги и ожерелье.

—А откуда у нее серьги и ожерелье? — Опять поинтересовался Клим.

—Известно откуда, я знамо дело прикупил для ее. — Уперев руки в бока важно ответствовал Бенни-Бильворт.

—Хорошо, опишите нам эти серьги и ожерелье.

—Чего-о? — Озадаченно протянул гном. — Серьги как серьги, чего их описывать-то?

—Ага, сало как сало. — Усмехнулся Клим. — Вы выдвинули серьезное обвинение против моих поданных, господином которых является барон Эр-Риз. То есть обвинив его людей, вы обвинили его, а стало быть и меня, как его сюзерена. Описывайте или я признаю ваше обвинение ложным наветом! Ведь так, господин рыцарь? Мы в своем праве?

—Истинно, так! — Опять поддакнул сэр Готриб закивав словно болванчик.

—Ну там… ожерелье из самоцветов, а серьги… серьги с камушками. Синенькие такие… сапфиры вроде? — Неуверенно будто гадая ответил Бильворт.

—Господа извольте убедиться, что все не так, как говорит этот гном. — Показал Клим серьги вблизи барону и рыцарю.

—Я требую показать драгоценности и нам! — Опять встрял секретарь.

—Да заткнитесь вы уже! — Не сдержался Готриб и прошипел сквозь зубы, — чертовы недоростки!

—Вы не верите нам, титулованным особам, дворянам Врдосской Империи и Вэллора? — Гном на такой вопрос замялся, потом надувшись уселся в коляске. — Надеюсь у вас больше претензий нет?

—Нет. — Буркнул Альбрехт и взялся за вожжи, собираясь развернуть возок.

—Не так быстро, старина. — Окликнул его лэр и конный гвардеец придержал впряженных в таратайку пони.

—Ну, что еще? — Буркнул секретарь.

—Ну, а теперь я перечислю наши претензии. — И лэр стал загибать пальцы. — Ложное обвинение моих людей и стало быть нас, вы остались должны моим людям еще двенадцать ливров, — и пояснил, — это за три полных месяца и две недели, вы разговаривали с титулованными особами сидя, без должного почтения и не обращаясь к нам согласно уложению о титулах. И последнее- вы, — он ткнул пальцем поочередно в секретаря и трактирщика, — каждый, назвали нас хуманами. Что там у нас сказано в законодательстве Империи, насчет таких преступлений, господин барон?

—Кхм… — Прочистил горло Эр-Риз. — В положениях о титулах сказано, что сельский простолюдин проявивший неуважение к лицу благородному может быть порот на конюшне, порот по жалобе оного лица, своим господином. Если это вольный эйр горожанин или молодая рува или почтенная матрона, то они должны уплатить штраф в два ливра в пользу казны и столько-же, оскорбленному лицу, если горожане не могут по какой-либо причине выплатить штраф, то тоже должны быть биты у позорного столба, на площади. На усмотрение судьи, от пяти ударов кнутом, до восьми.

—О, как! Значит увозим обоих в город, к позорному столбу и сечем?

—В к-какой г-город? — Заикаясь спросил Альбрехт. — Н-не имеете п-права. М-мы же г-гномы.

—Известно в какой, в Руденбург. А права как раз имеем, вы совершили все свои проступки на территории империи, так что гномы вы или не гномы разницы нет.

—У меня есть с собой деньги, я готов отдать двенадцать ливров этим людям. — Закричал вдруг трактирщик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

—Ну хорошо, по крайней мере один пункт отпадает. — Кивнул Клим. — А за то, что назвали хуманами?

—Не так давно, император издал указ, если где-либо, гном употребит это обидное для людей прозвище, то получит пять ударов кнута либо три ливра штрафа. Если гном так назовет лицо благородных кровей, то получит уже дюжину ударов кнутом. Хотя благородный господин может выбрать- либо порка негодяя, либо имперская полукрона штрафа.

—А как быть, если так назовут целую группу людей и простых горожан и нас с вами? — Спросил у него Клим.

—Я думаю большее наказание поглощает малое. Иначе если всех посчитать, да суммировать удары, ни один не выдержит.

—А штрафы? Деньги тоже поглощаются?

—Э, нет! Тут уже были прецеденты по другим вопросам. Штраф выплачивается каждому оскорбленному, в полном объеме. Это точно. — Заверил их Эр-Риз.

—Так это же, довольно большая сумма выходит?

—Нам по полукроне и всем присутствующим горожанам по три ливра, то есть еще восемнадцать.

—Постойте, барон, но ведь Бильворт назвал нас хуманами когда тут уже был уважаемый, сэр рыцарь, его оруженосец и наши гвардейцы. Вы ведь считаете себя оскорбленным, сэр Готриб?

—Еще как! — С готовностью рявкнул старый служака и погрозил кулаком притихшим гномам.

—Ну вот видите, прибавьте к этой сумме еще пол кроны и двадцать один ливр. — Поправил барона Климент.

—Позвольте, но когда я это… ну то есть сказал то самое, господина рыцаря и ваших людей еще не было. — Возмутился Альбрехт.

—Э-э, а ведь господин королевский секретарь прав, — поддакнул ему Клим, — выходит с него всего одна крона и восемнадцать ливров. Хотя нет! — Тут же поправился он. Двадцать один ливр, — указал он на сидящего на козлах кареты кучера. То есть всего шестьдесят один ливр.

—Всего? — Казалось с королевским секретарем сейчас случится удар. Он был красный как рак и постоянно утирал пот кружевным платком. — Да это мое жалованье за несколько месяцев! У меня нет с собой таких денег!

—Не переживайте так, Альбрехт. Вон ваш приятель, Бильворт, вообще должен, в общей сложности, две кроны и двадцать два ливра, при том, что только выплатил свой долг, господину Кринке и его дочери в двенадцать ливров. — Бенни Хилл в своем зеленом картузе только громко застонал, услышав такое заявление. — Как-то вы неудачно съездили, не находите?

—У меня есть с собой еще восемь ливров, — вытащив из кармана, затряс Бильворт своим кошельком.

—Ну хорошо, часть допустим вы погасите и мы даже пойдем вам на встречу и не повезем для наказания в Руденбург, а выпорем вас прямо здесь. Но у вас все равно нет нужной суммы. Общая сумма вышла в сто два ливра. Как вы думаете, господа, мы можем взять у господина Бильворта сумму в восемь ливров, скажем отменив ему один удар кнутом?

—Хех, чего там! Один простим, но пороть все одно надо! — С готовностью отозвался рыцарь и даже от нетерпения хлопнул рука об руку в перчатках с металлическими набойками. — Хех, как они нас тут оскорбили! И как мы им тут всыпем!

—Хорошо, отдадим еще восемь ливров нашим переселенцам и будем считать, что господин гном, помог достойным людям оставившим свою разоренную войной отчизну.

—Возьмите мою коляску, — махнув обреченно рукой закричал Бильворт, — Она на рессорах, новая. Стоит не менее двенадцати ливров. А-а-а… и пони берите, чистокровные, веленской породы. Каждая ведь не менее десяти ливров стоит.

—А не дорого, ломите, папаша? — Усмехнулся лэр. — За таратайку с двумя пони, тридцать два ливра заломили?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

—Мамой клянусь, столько обошлась! — Завопил трактирщик.

—Гм… ну хорошо, поверю вам на слово, — кивнул лэр, — ну, а оставшиеся деньги? Шестьдесят два ливра, сумма не маленькая. Но с учетом того, что вы погасили сорок ливров из ста двух, я думаю мы можем простить Бильворту половину ударов? Как думаете, господа? — Он вновь обратился к дворянам.