Отпетые отшельники - Антон Марахович

Ребята на горе развернулись широкой цепью и начали медленно и осторжно прочесывать распадок.

Через несколько минут «болтайка» голосом Кныша сообщила, что они там будут добивать «тяжёлых бусурманей», и шоб мы не пугались шибко. С берега донеслось с десяток выстрелов. Ещё через полчаса на пляж вышли все наши кроме Алика. Тот, видно, сверху сторожил шебеку. С собой они притащили двух пленных турков. Погрузились на обе шлюпки и под моторами подвалили к бортам шхуны. Левую со связанными пленными подняли на борт, а правую оставили у трапа.

- Их было 36 человек, а может и больше, да остальные сбежали. Четверых Шорох пощелкал. 17 вы с Петей положили на месте. 13 сильно посекло осколками, мы их прикончили. Этих двоих, боле-мене целых привезли Замку и тебе в подарок. Что там с браткой, Гриня сказал, сильно ранен. - Кныш уставился на меня.

- Левую ступню ему, практически, оторвало картечью. Анатоль сейчас над ним колдует в лазарете.

- Отжешь, суки! - Мыкола сорвался на нижнюю палубу.

- Мужики, - окликнул я толпящихся на палубе парней. - Сейчас надо быстренько разобраться с шебекой, а то хрен его знает, кого ещё на наши головы принесёт.

Петр потихоньку стал подавать шхуну к турецкому корыту. Оно уже буквально уткнулось форштевнем в песок косы. Шорох угнездился в ракушке орудия и отслеживал любое движение на палубе шебеки. Вася, Пиндос, Лёха и Драп застыли у бортовых турелей. Джон помогал доктору внизу. Остальные ощетинились винтовками.

Подойти вплотную нам не позволял лот, поэтому пришлось абордажной команде добираться ботом. Спрятались у турка под кормой, прислушались. Где-то наверху кто-то протяжно стонал, призывая Алаха. Белоног с Кнышом беззвучно поднялись на квартедек, осмотрелись там и дали нам «добро» на высадку.

По-очереди забрались на судно и рассредоточились, взяв все углы на прицел.

Мда-а. Живые если там и были, то в очень нашинкованном виде. 60 гранат на такой кораблик явно перебор. Кныш прошел с кормы на бак с пистолетом, оказывая недобитым последнее милосердие выстрелом в голову. Остальные ребята начали шмонать каюты и трюмы.

Опа! Из кормовой вытащили толстомордого нарядного турка в позолоченной кирасе. Правая рука его была неумело перевязанна какой-то окровавленной тряпкой и висела плетью. На бритой голове тоже заметны две свежие царапины. Турок был в явном охуе. Глаза вытаращены, жирные щёки под бородой трясутся. Визгливо чего-то верещит. Кныш сходу засветил ему в рыло кулаком. Толстяк сомлел под фальшбортом.

- Коля, - попросил я, - допросим сперва, а потом как пожелаешь.

И тут Белоног позвал: - Тут в трюме тоже какие-то люди!

Окружили люк, стараясь не подставляться под возможный выстрел, посветили тактическим фонарем. Вдоль одного борта прикованны к шпангоутам цепями пять женщин, напротив, вдоль другого борта - четверо мужиков, тоже в цепях.

Понятненько, рабы! Повезло еще, что в трюме сидели, на палубе посекло бы в капусту. Двое парней спрыгнули в трюм,зажимая носы. А где ключи от цепей? Кныш опять подступился к турку. Через минуту выяснили, что ключи висят в его каюте на переборке возле койки. Дальше всё было просто.

Через пять минут все пленники были на палубе, с ужасом взирая на окружавший их мясной фарш. Тех, кого из команды не зацепили или зацепили слабо мои гранаты, добили Алик с Шорохом со скалы. Ну, а окончательную точку поставил Кныш десять минут назад. В общем, кроме свиньи в кирасе живых на шебеке не осталось. Попросил Кныша, как следует допросить пленного турка, а потом пустить его в расход.

Белоног организовал мужиков-невольников на очистку палубы от тел, женщины по собственному почину начали им помогать, смывая кровь с палубы забортной водой. Трупы бросали просто за борт, предварительно их шмоная и раздевая. Их было 42.

Тем временем с нашей шхуны переправили буксирный канат и оттащили турка от косы на глубокое место. Хлопцы досмотрели обе каюты на корме и кубрик под палубой на предмет ценностей.

С бака меня позвал Гриша. Когда я подошел к нему, он над чем-то присел.

Небольшая плоская корзина с плетённой же крышкой на завязках. А внутри кошка и три котёнка с едва раскрывшимися глазами. Кошка и два котёнка были мертвы, их побило осколками. А один был целёхонький и ползал по мёртвой матери и братьям. У меня аж сердце зашлось от жалости и раскаяния. Оказывается вот такой я урод. Положили сегодня почти восемь десятков человек, и хоть бы что в душе шевельнулось, а над этими кошками с трудом удержал слёзы.

Я с трепетом взял котёнка в руки, он замяукал. Осмотрел, «девочка», и бережно завернул её в подвернувшуюся тряпку.

Палубу уже кончали чистить. Под собственными парусами шебека идти не могла, после боя они превратились в ветошь. По «болтайке» связался с Пеном и выяснил, сможет ли он нас на буксире довести до Базы. Он ответил, что если постараемся, то к полуночи будем дома.

Оставив на «турке» Якова и Гришу, сам с Белоногом, Кнышом и котёнком вернулся на «Манушу». Связался по радио с базой, объяснил ситуацию и текущее положение дел. Перед этим Кэп уже с ними говорил. Послал всех кроме себя, Пена и Толяна опять на берег. С целью забрать Алика, обшмонать покойников и поискать выживших, дал им на всё 45 минут.

А сам поспешил в свою каюту, там устроил из пластиковой коробки и простыни уютное гнёздышко, пристроил туда «сироту» и метнулся на камбуз. Ничего кроме сгущёнки и сухого молока там не нашёл, позаимствовал у нашего доктора пустой пузырёк и резиновую хирургическую перчатку. И ничего ему не объясняя , помчался обратно. Мне почему-то казалось, что если я не сохраню этот крохотный комочек жизни, то и «Второго шанса» я не достоин.

Замок спал, отходя от наркоза, и заинтригованный Доктор потопал за мной.

В моей каюте, выяснив причину моего психоза, активно включился в операцию по спасению нового пациента. Вдвоём кое-как котёнка мы всё-таки накормили. И Толян вернулся на собственный пост, а я занял место у борта с биноклем.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом и парни вернулись с берега почти в полной темноте. Быстренько переправили на «турка» рацию посолидней с аккумуляторами, дополнительное оружие, сухпаёк с учётом невольников, фонари и ещё Кныша, Драпа и Алёшу. Не мешкая, приняли шлюпку на тали и в кромешной темноте пошли в море на Юго-Восток. Петя вёл корабль на радио-маяк Буяна.

К полуночи не успели, к Базе подошли только к двум ночи. Пётр решил не рисковать и встал на якорь, на уже хорошо известном рейде, до утра. Шебеку пришвартовали к шхуне, чтобы не возиться в темноте с её якорями. Погода позволяла. Ночью я ещё два раза кормил котёнка смесью из сухого молока, сгущёнки и яичного порошка, разбавленных водой. Спала сирота у меня подмышкой.

Когда рассвело подняли якоря и под дизелем вошли в Западную и стали к причалу. Шебеку оставили «на банке».

Первым делом свезли ЗамкА в «госпиталь». Вокруг него теперь суетились все три «Пилюлькина». Его кровь с палубы шхуны уже смыли. Пен занялся своими штатными капитанскими обязанностями по дозаправке и восполнении продовольственных и боеприпасных потерь, а я потащил свою пушистую «девочку» к себе в келью. Устроил, накормил и вновь вышел «на люди».

Невольников, по указанию брата Анатолия, уже сгрузили за слипами верфи и определили на проживание в конюшне под южной горой. Доктор объявил для них «строжайший карантин». Все «наши» собрались в трапезной и обсуждали приключения вчерашнего дня.

Коля прояснил немного ситуацию:

- Они шли из Солонников в Египет. Шебека из султанского военного флота. На остров зашли за водой и свежим мясом, на том острове много диких коз. Вот их охотники с горы и засекли «Манушу» в той бухте и пушек у нас на палубе не увидели, и даже сосчитали нас поголовно. А шебека стояла в соседней бухте, всего в километре, за мысом. Этот турок-капитан решил напасть, послал часть команды к нам через распадок, а сам на вёслах решил запереть нас с моря… Вот и запер на свою задницу.

- А где он сейчас? - поинтересовался Пен.

- На дне, рыб пугает. - буркнул Лёха. - Руку ему перебило. А лечить и вообще, возиться с этой мразью - много чести. Да, и как менять и на что пленных, мы здесь не знаем. Поэтому, пристрелили и за борт.

- Судя по всему, здесь сейчас и вправду конец семнадцатого века. - подвёл свой доклад о допросе пленённого капитана шебеки Кныш.

- Интересно, где мы? В нашем «прошлом» или в «параллельно-перпендикулярном» мире? - задумчиво протянул Дидик.

- А какая в дупу разница? - тут же отозвался Яша Одессит. - Наше появление здесь, со всем тем, что мы имеем, в любом случае уже изменило Историю. Мы же не можем немедленно взорваться вместе с этим Островом. И рано или поздно вылезем отсюда, и начнём очень тесно общаться с «Этим Миром». И, я думаю, не только с пищалями и шебеками.