Прощай, мафия! - Марина Рощина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он почти не удивился, увидев на пепелище Софию. С фонариком в одной руке и детской лопаткой в другой она с увлечением копалась в золе. И очень радовалась, если вдруг находила предмет, не вполне уничтоженный огнем, — расплавленную металлическую пуговицу или осколок искусственного бриллианта. Похоже, несчастная портняжка свихнулась.
— Это все, что осталось от последней коллекции Андреади, — грустно сказала София, погремев полиэтиленовым пакетом, в котором болталось десятка полтора полурасплавленных побрякушек.
— И к тому же вещественные улики, которые до окончания следственных мероприятий ни в коем случае нельзя выносить с места происшествия, — заметил Фролов.
— Я просто хотела оставить на память, — дрожащим голосом ответила София. — Но если нельзя…
— Нельзя. Так же как нельзя находиться в опечатанном помещении. Между прочим, сорвав печать, вы нарушили закон.
София поднялась с колен и покорно протянула Кириллу пакет со своими сокровищами. Затем сунула руку в карман и вытащила оттуда изящную брошь в виде бабочки со сложенными ажурными крыльями. Поразительно, но прелестная вещица почти не пострадала в огне.
— Могу я забрать ее себе? — робко попросила София.
— Хорошо, — смилостивился Кирилл. — Пусть эта бабочка будет у вас. Но по первому требованию вы обязаны предоставить ее следствию.
Покидая Дом моды Андреади, Кирилл Фролов мысленно прикидывал план действий на будущее. Итог сегодняшнего дня — минус один, Белостоцкую почти наверняка можно исключить из числа предполагаемых поджигателей. Задача на завтра — минус два, он постарается разыскать фаната Инги Скворцовой и, заручившись его показаниями, вычеркнуть модель из списка возможных преступников. С одной стороны, немного жаль лишать себя такого прелестного общества, не так уж часто в карьере заурядного следака выпадает шанс допросить супермодель и журналистку из Лондона. С другой стороны, чисто по-человечески Фролову совсем не хотелось, чтобы эти двое оказались причастны к преступлению. Другое дело — София Полонская. Он испытывал стойкое предубеждение к этой девушке. Непрофессионально, конечно, но Кирилл себя не осуждал. Во-первых, Полонская и вправду вела себя довольно подозрительно, врала и путалась на допросе, а во-вторых… он терпеть не мог старых дев.
А в это время несчастная София брела домой. В ее жизни наступил странный период — она не знала, что ей делать и куда себя деть, а впереди не маячило решительно никаких перспектив. Мастерская, которая и была для нее родным домом, сгорела, коллекция, над которой она трудилась несколько месяцев, — погибла, а ее бог и учитель Андреади заперся в своем доме под Москвой и не желает говорить о будущем даже с ней.
А тут еще мерзкий, отвратительный тип, который на этот раз развалился перед ее дверью!.. Значит, это не просто пьяная выходка какого-то опустившегося бродяги?
— Скажите, пожалуйста, зачем вы улеглись возле моей квартиры? — робко спросила София, стоя на почтительном расстоянии от странного типа.
— Да вот планирую у тебя поужинать, — нагло заявил тип.
— Я не могу пригласить к себе домой какого-то спившегося бродягу! — вспыхнула София.
— Я не спившийся бродяга. И в прошлый раз дурачился! Ну, может, слегонца перестарался.
— А зачем вы дурачились? — осторожно спросила София, с ужасом вспоминая, как, ухватив его за руки и за ноги, пыталась вытащить из квартиры, а он только мычал и ругался в ответ.
— Я искал какой-нибудь оригинальный способ с тобой познакомиться.
— Познакомиться? — с ужасом переспросила София. — А зачем?
Она и правда не на шутку испугалась. Если бы этот странный парень признался, что замышлял убить ее и ограбить квартиру, она бы поверила ему сразу и безоговорочно: такие вещи случаются сплошь и рядом, и ничего ты с этим не поделаешь. Другое дело, что кто-то старается с ней познакомиться.
— Зачем? — удивился парень. — Ну, ты даешь! Как будто не знаешь, зачем парень хочет познакомиться с девушкой.
София залилась краской. Он врет… или издевается над ней. А с другой стороны, как будто и не врет. Во всяком случае, он трезв как стеклышко, и если приглядеться повнимательнее, то и впрямь не похож на бродягу. К тому же очень красивый… гораздо красивее модельной шушеры, которая вечно отирается возле Андреади. А может, он из свиты модельера? И подослал его именно Андреади, чтобы она не попала на конкурс?
— Признавайся, тебя Андреади прислал?
— Андреади? А кто это?
— Не прикидывайся. Кто ж еще? Если бы в прошлый раз ты не забрался ко мне в квартиру, я бы успела подать документы на конкурс. Ты не понимаешь, это был мой последний шанс стать модельером. А еще меня подозревают в поджоге Дома моды, у меня нет алиби. То есть алиби-то у меня есть: как раз в это время я пыталась вытолкать тебя из квартиры, но кто в это поверит?
— Прости. Я же не знал… Иначе бы забрался в твою квартиру в другой день.
— Извинить?! Ни за что. Я вижу тебя второй раз в жизни — и уже ненавижу.
— Ненавидишь? — усмехнулся парень. — Ну, уже что-то. Я думаю, на сегодня хватит, — загадочно добавил он. — Кстати, моя фамилия Зотов. Запомни, детка.
Зотов поднялся на ноги и легко сбежал по лестнице. Он был чрезвычайно доволен собой: София точно клюнула! Первый шаг к выполнению миссии сделан. Профессиональный прохиндей Зотов пока не знал, что столь необходимая ему коллекция великого Андреади нынче с легкостью помещается в крошечный полиэтиленовый пакет.
Глава 7
Тучи появляются
Неприятности сыпались на голову вчерашнего бога, словно спелые орехи с дерева в ветреный день.
Сначала пожар, который не только уничтожил юбилейную коллекцию, но и сжег половину мастерских, парализовав работу всего Дома моды. Затем этот мерзкий следователь Фролов, который чуть ли не с обожанием ловил его взгляд, а сам в это время задавал вопросы, с хитрецой да с подковыркой, вынуждая его признаться в поджоге собственной мастерской!
Новый удар не заставил себя ждать. Вот уже вторую неделю Андреади сидел взаперти в загородном доме, не принимая никого. Сделал исключение лишь для рыдающей Софии, которая умоляла его вернуться в Москву и никак не желала убираться, пока он клятвенно не пообещал, что в ближайшее время приступит к работе.
Он и правда пытался рисовать. Но это занятие давно уже не приносило ему удовольствия. На публике он любил хвалиться своей творческой плодовитостью, рассказывал журналистам и коллегам, что в иной день создает до сотни эскизов. И никто даже не догадывался, что на самом деле он неделями не берет в руки карандаш. Несколько последних своих коллекций Андреади создал, воспользовавшись набросками, сделанными десять лет назад: в те благодатные времена, когда его действительно распирало от идей и когда ему приходилось выбирать между моделями «очень хорошими» и «восхитительными».
Тогда он был готов работать круглыми сутками. И очень злился оттого, что слишком много времени уходит на сон, еду и прочие скучные вещи, без которых, увы, невозможно обойтись живому человеку.
Сейчас все шло с точностью до наоборот. Подобно механической игрушке, он рисовал, ездил на работу, общался с клиентами, давал интервью и… с нетерпением ждал вечера, когда наконец-то сможет снять маску преуспевающего художника и отдаться вещам, которые действительно делали его счастливым: вкусная еда, отменная выпивка, джакузи, любимые книги и картины, иногда немного кокаину, чтобы почувствовать возбуждение и душевный подъем.
Точно так же Андреади собирался провести сегодняшний вечер. Пока он принимал ванну, домработница Зента приготовила для него ужин: легкие рыбные закуски, салат из авокадо, белое вино и апельсиновый мусс на десерт. После ужина Андреади планировал приступить к одному из любимейших своих развлечений — просмотру свежих каталогов произведений искусства, выставляемых на ближайших аукционах. Коллекционирование картин и антикварных книг, настоящая страсть Андреади, поглощало значительную часть его дохода.
Но мечтам не суждено было сбыться. Только-только он приступил к ужину, как загудел домофон. Зента уже ушла домой, и Андреади пришлось лично ответить на вызов. Звонил охранник.
— Александр Андреевич, — взволнованно забубнил он. — Вы просили не беспокоить, но она заявила, что не уедет, пока не поговорит с вами. И что, если я не впущу ее, она снесет ворота. Я не знаю, что делать? Может, лучше ее пропустить?
— Кто «она»? Кого «ее»? — прошипел Андреади, хотя уже понял, кого принесла нелегкая.
— Егорова. Василиса Андреевна, — промямлил охранник.
Вот и закончились его спокойные денечки! Признаться, он давно ждал визита и удивлялся, почему она не заявилась к нему сразу после пожара, пока окольными путями не выяснил, что Егорова за границей. Значит, она вернулась. Должно быть, из аэропорта рванула прямо к нему, снедаемая желанием, как минимум, въехать на джипе в его ограду.