Мой идеальный мир 2 - Sentience
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на свой вечный оптимизм, Элизия чувствовала себя весьма грустно. Мир прекрасен, но многим эта красота не видна. Для них он чёрный, жестокий и бескомпромиссный.
— Люди интересный вид, не так ли? — усмехнулась Шарли, оглядывая людей вокруг.
— О чём ты…
— Не прикидывайся. Я же знаю. Ты не человек… А судья.
По лицу девушки скатилась капля пота. Она, конечно, старалась скрыть этот факт… Но неужели её так легко раскусили? Бондрюд также крайне догадливый человек и на него вообще не работает её непринуждённое поведение… Но он молчит, а потому сама Элизия не поднимала этот вопрос, чтобы лишний раз не подставить себя.
— Почему ты так решила? — всё-таки ответила она.
— Скажу по простому. Ты пахнешь иначе. Я очень чувствительна к этому. Мне же надо отличать еду от камня, не так ли?
— Эй!
— Да ладно. Не беспокойся ты так. Я не собираюсь тебя сдавать. Мне от этого нет никакого смысла. — закинув руки за голову, проговорила Шарлиэта. — Давай к делу. Пардофелис должна быть где-то здесь, вернее, вероятность этого гораздо выше, чем если бы мы искали в другом месте.
Остановившись на некоторое время, Элизия ощутила смешанные чувства. В груди стало как-то не по себе. С одной стороны облегчение, а с другой… Теперь проявилась тревога. Ей совсем не хотелось терять нынешнюю жизнь из-за желания этого существа. Затем взгляд прошёлся по общей местности. Она наводила тоски. Всеми забытое, страшное и ненужное место. Но даже здесь живут люди.
Её не назвать наивной. Такое в мире закономерно. Такое всегда будет. В прошлом или будущем, не имеет значения. Но даже такие печальные моменты также украшали мир. Без ужасного никто бы не смог понять истинной ценности прекрасного. Жестоко, но иначе заставить человека понять невозможно.
Поиски продолжились до самого вечера. Пришлось поспрашивать некоторых людей на счёт блудливого подростка. Естественно, находились индивиды, что отказывались или и вовсе выражали крайнюю неприязнь, но с такими разговор у Шарли был быстрый. Всего лишь одно касание и через некоторое время тот сам всё разбалтывал, что только знал.
На такие манипуляции Элизия не знала, как реагировать. То ли радоваться, то ли наоборот возмущаться. Но в целом это никак не вредило никому, потому она по большей части молчала.
Когда солнце полностью зашло за горизонт, обе девушки запрыгнули на крышу одного здания, где на время и расположились.
— Эх. Никогда не любила её искать… — прошептала Шарлиэта, присев на пол.
— Кого искать? — Элизия присела рядом.
— Да так. Мысли вслух. И вообще. Я голодна.
— Э-э… Неужели ты хочешь человечину? — та прикрыла рот.
— Хах. Я бы не отказалась.
— …неужели так понятно, что я не человек?
— Более чем.
— Мха-ха… Чувствую себя неловко.
— Да расслабься. Ты же умеешь это делать, не так ли? — Шарлиэта с ухмылкой посмотрела на напарницу.
— Я… Люблю этот мир. — её взгляд направился на небо. — И мне не хочется его покидать столь рано. Или… Нет, мне, кажется, страшно умирать. И страшно раскрыть свой секрет…
— Я могу тебя понять. Я же тоже не человек. Только мне плевать на этот мир. Стало плевать, как сюда пришёл Хонкай.
— Так он здесь был не всегда?
— А с чего должен был быть всегда, а? — Шарли покачала головой. — Раньше в нём такого не было. Ну а теперь… Хах, уже неважно.
А это интересные сведения. Хонкай не всегда существовал в этом мире. Интересно. Он пришёл в тот же момент, когда родилась она? Не является ли Элизия причиной прихода этого бедствия сюда? Может ли… Что столь прекрасный мир будет уничтожен из-за неё? Такое тяжело осознавать, когда тебе искренне нравится всё вокруг.
— Если думаешь, что во всём происходящем есть твоя вина, то забудь. В этом замешано нечто иное.
— Откуда ты…
— А сейчас… — Шарлиэта встала. — У нас есть дело поважнее. Наша кошечка наконец решила выйти из укрытия.
* * *
Белое пространство. В нём ничего не было, хотя, лучше будет сказать, что в нём очень сильно преобладал минимализм.
В обширном пространстве, где-то по центру, находилось нечто мягкое, на коем разлеглась девушка в чёрном обтягивающим костюме. Её длинные белые волосы сливались с пространством вокруг, из-за чего их было тяжело разглядеть.
На всём белом фоне хорошо различалась ярко-оранжевые глаза, которые безучастно смотрели на подлетающий в воздух кубик, что через пару мгновений падал ей в ладонь, а после вновь подлетал вверх. Обычное подбрасывание кубика от скуки.
— Ты вновь занимаешься чем-то бесполезным. — раздался полу-механический голос.
— Я думаю. — ответила пятая судья с заминкой.
— О своей неудаче?
— О чём я ещё могу думать помимо этого?
— Я произвела расчёт потраченного времени на попытки поймать первую ошибку. Вывод: остаток в десять циклов.
— Чего? — вот тут она перестала подкидывать кубик. — Нам надо словить её за десять циклов? Эту увёртливую тварь не удалось за пятьдесят, а тут ещё подключился этот незваный гость!
— Иначе сюда прибудет специальный наблюдатель.
— Угх…
— Теперь следует разработать наиболее эффективный план. Я просмотрела все удачные попытки задержания первой ошибки. Единственной проблемой являлось — её самоубийство. В связи с этим была почти окончена идеальная ловушка.
— А что делать со второй ошибкой? Этот учёный не только всё помнит, но и ещё передвинул петлю вперёд. — спросила пятая с угрюмым лицом. — Он показал довольно многое… Если станет ещё лучше, боюсь, могут возникнуть проблемы.
— Сбор данных будет осуществляться в течении пяти циклов. Разработка ловушки закончится на десятый. За это время… Мы будем вести себя предсказуемо.
Борьба между ними идёт уже довольно давно, однако всему приходит конец. Вскоре циклы прекратятся, а время наконец продолжит свой ход в правильном русле.
Пятая судья потянулась всем телом и показала широкую улыбку:
— Ла-адно. На самом деле, хоть какой-то интерес появился в моей монотонной работе. Давайте покажем им настоящую силу Хонкая…
Высокомерие IV
Жизнь — странная вещь. Это то, что даётся и это ты не можешь в полной мере контролировать. В один момент ты рождаешься и живёшь. Спокойно или нет. Ты в любом случае живёшь, выживаешь.
Бывают разные обстоятельства, но в подавляющем числе из них каждый стремится жить. Любой живой организм с самого начала пытается жить.
В жилой зоне большого города весьма редко ездили машины. Можно сказать, тут спокойно и очень умиротворённо. А по ночам
