Битвы магов. Книга Хаоса - Роман Гринь

Но все это будет потом. А сейчас я — бедный студент — первокурсник, без особых перспектив, ничего не любящий, ни чем не увлекающийся, потерявший веру в светлое безоблачное будущее и просто плывущий по течению, живущий по инерции, бегущий от самого себя и пытающийся затеряться в виртуальных мирах. Тебе никогда не хотелось однажды проснуться совершенно другим человеком?

Я бегло осмотрел комнату. Бардак, как обычно. Сегодня вечером обязательно наведу порядок. Я надел джинсы, свитер и накинул куртку:

— Я гулять, мам. Буду вечером!

— Но, уже вечер!

— Эм… значит, буду поздним вечером. Еще только шесть часов.

— Ладно, ты поел? Тепло оделся?

— Да, да — на оба вопроса. — Я улыбнулся матери, и выскользнул на лестничную площадку.

Позвонить друзьям и позвать их погулять? Нет, опять начнутся разговоры о том, кто на какую новую игру подсел или как сегодня всех побеждал в очередном онлайн проекте. Долбанные задроты! Такие же, как и я, впрочем. Нет, сегодня мне это не нужно!

Я отправился прогуляться по вечерним улочкам, и уже через полчаса стоял перед городским кладбищем. Ноги, как будто, сами меня сюда принесли. Не первый раз, кстати. Я очень любил это место, оно действовало на меня успокаивающе. Впрочем, про это мое увлечение, как и про "темные сказки" почти никто не знал, ведь оно могло бы сильно подмочить мою репутацию адекватного отличника без странностей.

Особенно я помалкивал при родителях, ведь наверняка засуетятся, почем зря. Люди всегда считают увлечения такого рода странностью. А мне это ни к чему. Ведь я — хороший сын. Знаешь, что такое быть хорошим ребенком? Это значит отвечать ожиданиям своих родителей. То есть, хороший ребенок для священника — это тот, который придерживается заповедей, добр и живет по моральным законам своей религии; хороший ребенок для бизнесмена — целеустремленный, амбициозный и любящий добывать деньги, не брезгуя самыми разными методами; хороший ребенок для маньяка — тот, который, приманивает ему жертв и помогает прятать тела. Понятно, да? Хороший ребенок — это тот, который является таким, каким хотят его видеть родители. Ни больше, ни меньше. Именно таким я и был. Я учился на отлично, был вежлив и приветлив с бесконечными полчищами их родственников и знакомых, делал разную работу по дому и, что самое важное, никогда не создавал проблем. В общем, я уверенно косил, под такой себе идеал сына из простой провинциальной семьи. Следуя этой логике, через некоторое время, я должен был найти себе средненькую работу, одну на всю жизнь, и жениться на скромной серой мышке, которая будет печь вкусные пироги и подарит мне нескольких миленьких деточек. Хм… Прости. Сейчас пройдет легкий приступ тошноты, и я продолжу. Итак! Да, мне все это жутко не нравилось. Но мне вообще ничего не нравилось, так почему бы хоть не порадовать близких людей, которые действительно любили меня и старались обеспечить, как могли. В общем, как уже стало понятно, я жил двумя жизнями. В одной был крайне вежливый, сдержанный студент — отличник и любящий сын, в другой — не взрослеющий романтик и любитель сказок, живущий в компьютерных играх и фантастических рассказах о колдунах и волшебниках, что любил уединяться на кладбище, где спокойно и легко. Хотя, что странного в том, что книги о магии, мне нравились куда больше обыденной повседневной рутины? Что меня раздражало почти все, что так нравится обычным людям? Что в компании мертвых мне было куда легче, нежели в компании живых, ведь с ними можно быть самим собой и ничего не нужно скрывать? Так что в этом странного? Ладно, можешь не отвечать. Теперь, ты понимаешь, почему у меня было две жизни. Я просто не хотел закончить свои дни в комнате с мягкими стенами. Люди стараются уничтожить или упрятать подальше от своих глаз все, что кажется им странным, а значит — может быть опасным.

Я уверенно толкнул дверцу ворот, ведущих на кладбище, и сделал первый шаг, даже не догадываясь, что сегодняшняя прогулка будет совершенно не похожей на все предыдущие.

Кладбище было достаточно большим. Оно начиналось с могил, где были упокоены люди, умершие три — четыре десятка лет назад. Обветшалые, накренившиеся памятники на давно заросших, не только травой, но и, местами, деревьями, могилах, были единственным напоминанием, о когда‑то живших в этом городе людях. Я слышал, что еще максимум лет пять — и местная администрация даст разрешение хоронить тут по второму кругу, так как кладбище слишком разрослось вширь и скоро рискует дотянуться до фермерских полей и огородов. А мертвые не должны мешать живым, особенно, если у живых звенит в кошельке. И тогда, лежащие здесь люди канут в небытие еще раз, тоже, так сказать, по второму кругу.

Я прошел дальше по ряду. Уже было темно. Оно и не удивительно, на дворе — середина ноября, дни стали намного короче. Я взглянул на часы. 18:40. Через двадцать минут сторож закроет ворота, хотя когда меня это останавливало? С полей, что раскинулись за кладбищем, подул холодный ветер. Я застегнул куртку до подбородка и накинул на голову капюшон, но все равно поежился от ледяного, казалось уже зимнего ветра. Несмотря на холод и позднее время, я направился дальше, вглубь кладбища.

Справа начался "детский" сектор. Я резко ускорил шаг, так как очень не любил это место. Десятки статуй — ангелочков, сотни улыбающихся лиц, застывшими мертвыми масками смотрели на меня, словно с укоризной или завистью. Ведь я дожил до своего совершеннолетия, в отличие от них всех. Это самое грустное место на кладбище, здесь лежат те, кто ушел из нашего мира слишком рано, абсолютно по всем меркам.

Следующие два сектора я прошел быстро, почти не глядя по сторонам, и остановился на порядочном расстоянии от ворот, от дотошного сторожа и от улыбающихся лиц мертвых детей. Как странно, даже здесь, на кладбище, вдалеке от суеты, от мирских условностей и проблем, в тишине и покое, мне все же есть от чего бежать.

Но, мне все равно нравилось здесь. Люди обычно боятся кладбищ, они думают, будто, сама смерть обитает там. Но это не так. Смерть собирает свою жатву на поле битвы, кого‑то подкарауливает на дне бокала или даже в теплой постели, кого‑то — на скоростной автомагистрали или в темном переулке. Но на кладбище ее нет. Здесь лежат ее трофеи. Но смерть не слишком честолюбива, чтобы любоваться ими, да и к тому же, она — трудоголик, она все время занята. Ее коса не отдыхает никогда, а здесь, среди мертвых, у нее нет работы. Да и призраки на кладбище — редкость. Дух, если и появляется в мире людей, то лишь, чтобы исправить какую‑то ошибку, или его просто тянет к месту, где он многое пережил. В любом случае, к кладбищу это обычно не имеет никакого отношения. Ни смерти, ни призраков здесь нет. Если не веришь, то можешь лично в этом убедиться. Приди как‑то на кладбище ночью, и поймешь, что это одно из самых тихих и спокойных мест на земле.