Потому что ты моя - Нэн Райан

– Как твое имя, querida[3]? Я забыл.

– Рамона! – воскликнула» она, цепляясь пухлыми пальцами с длинными красными ногтями за его рубашку. – Ты что, забыл, как заставил свою Району стонать?

Она засмеялась.

А он нет.

– Что случилось? Ты сердит на свою Району?

Тонкие губы под густыми черными усами на этот раз изогнулись в недоброй улыбке, шрам на правой щеке натянулся.

– Сердит? – переспросил он. – Когда я рассержусь, ты сразу узнаешь об этом.

– Тогда идем назад. Мы будем пить и играть и отлично проведем время.

Он слегка надавил острием ножа на загорелую шею Рамоны и просунул колено ей между ног.

– Ты хочешь поиграть, querida? Она испуганно кивнула.

– Что ж, поиграем. Мы будем играть здесь, – сказал он, водя ножом по ее шее и поднимая колено все выше, под складки цветастой юбки.

– Стони, – приказал он. – Я хочу услышать, как моя Рамона стонет.

– Остановись, – попросила Рамона. Ее глаза округлились, пышная грудь взволнованно поднималась и опускалась. – Pоr favor! Нет, нет! Оооо! Аааа! – простонала она то ли от страха, то ли от возбуждения.

На загорелой шее мулатки появилась ярко-красная капля крови. Латино-американец отнял нож от ее горла и удовлетворенно улыбнулся. Он завороженно следил, как алая капля медленно темнеет, становясь винно-красной, потом прижал к ней палец и, проведя им по своей нижней губе, жадно слизнул кровь.

Женщина с облегчением вздохнула, когда он убрал нож и липкими руками обнял ее за талию. Прижимая Району спиной к ограде, мужчина поцеловал ее в горло и припал губами к ране. В этот момент к пивной подкатила запыленная коляска и остановилась прямо перед входом.

Из нее выскочил пожилой мексиканец и, подбежав к деревянному тротуару, схватил за рукав одетого в черное мужчину.

– Франко! Франко! – крикнул Джулио Вальдес. Франко медленно поднял голову, чтобы посмотреть, кто его зовет, нахмурился и снова нагнулся к шее Рамоны. Тонкие губы сомкнулись на загорелой коже, послышался хлюпающий звук.

– Рог favor, Франко, – сказал встревоженный Джулио Вальдес, – ты должен ехать.

– Отойди от меня, старик. – Черные глаза Франко горели огнем. – Что бы ни случилось, я занят, – сказал он.

Женщина в его объятиях захихикала.

– Нет, Франко, обожди. Послушай. Senorita Джина, она послала меня и сказала...

– Джина? – Франко поднял голову, сразу потеряв интерес к женщине. – Я нужен Джине?

– Si, si. Она говорит мне: «Джулио, позови Франко и Санто!» А я говорю: «Сейчас?» А она: «Сейчас, ночью. Они нужны мне».

Тряся для пущей убедительности седой головой, Джулио добавил:

– Я бросился искать тебя, но я не знал, где ты...

– Я был здесь весь вечер, старый дурак, – сказал раздраженно Франко и так внезапно отпустил женщину, что она от неожиданности потеряла равновесие.

Пошатнувшись, она схватилась за него и снова обняла за шею.

– Не оставляй меня, Франко. Мы пойдем ко мне. Ты можешь достать свой нож... и заставить свою Рамону стонать всю ночь!

– Заткнись, сука! – сказал Франко, стараясь расцепить ее руки.

– Si, si. Хорошо, Я не скажу ни слова. – Района упрямо цеплялась за его шею. – Я сделаю для тебя все...

Франко разнял руки Рамоны и с такой силой толкнул ее, что она упала на колени. Протянув к нему руки, она зарыдала, умоляя, чтобы он не уходил. Потеряв терпение, Франко с размаху пнул ее ногой. Женщина, не издав даже стона, упала навзничь.

Джулио с испуганным видом быстро нагнулся к ней.

– Рамона, что с тобой? Dios! Ты жива? Франко, даже не оглянувшись, поспешил к коляске.

– Подожди, Франко. Поезжай на своей лошади. Я отвезу Району домой, а потом...

– Ты же знаешь, что Джина не выносит лошадиного запаха, – отозвался Франко, развязывая поводья. – А ты вернешься на ранчо на моем мерине.

– А как же Рамона... ты же не собираешься... Но Франко уже не слышал его.

Он забыл про Району. Его мысли были заняты другой женщиной – богатой и утонченной, тон женщиной, которая послала за ним поздно ночью.

Торопясь скорее попасть домой, к ней, Франко безжалостно хлестал коней. Через несколько минут показался особняк де Темплов.

Соскочив с подножки, Франко бросил поводья сонному слуге и поспешил к дому, на ходу приглаживая руками волосы и облизывая тонкие губы, чтобы удостовериться, что на них не осталось крови. Пересекая на цыпочках выложенный камнем внутренний дворик, он обнюхал себя и, не почувствовав ни лошадиного запаха, ни запаха дешевых духов Рамоны, довольный собой, бесшумно взобрался по наружной лестнице на балкон второго этажа и направился к освещенной комнате, которая, как он знал, принадлежала Джине де Темпл.

Он осторожно постучал в дверь.

Через некоторое время дверь открыла хмурая, сонная женщина – личная служанка Джины.

– Что, у тебя нет других дел, как стучать по ночам? Иди в свой чулан и проспись. Ты пьян.

– Петра, милашка, наша любовь взаимна, – сказал Франко ехидно.

– Нечего любезничать со мной, ты, костлявый ублюдок со змеиными глазами. Уходи! Убирайся, пока я...

– Ты не права, Петра, – раздался сзади спокойный голос Джины. – Я просила Франко прийти сюда сегодня вечером.

Негодующая Петра все еще стояла, загораживая дорогу. Наконец она повернулась и сказала:

– Уже не вечер. Сейчас два часа ночи, и он не войдет в этот дом, пока я...

– Иди спать, Петра, – приказала Джина. Бормоча что-то по-испански, оскорбленная служанка громко хлопнула дверью своей комнаты.

– Заходи, Франко, – ласково проворковала Джина. – И прикрой дверь.

Скрестив руки на груди, она остановилась у белого мраморного камина. Длинный бледно-розовый атласный халат, расшитый бельгийскими кружевами, выгодно подчеркивал ее изящную фигуру; распущенные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, а самая непокорная прядь упала на лицо.

Джина прекрасно видела неприкрытый голод в глазах Франко: он хотел ее. Всегда. Берт часто предостерегал Джину, говоря, что это опасный человек и ему нельзя доверять, но она не боялась Франко. Сейчас же это был самый нужный человек для нее: он сделает все, о чем она попросит.

Джина быстро отвернулась, чтобы скрыть от Франко, как забавляет ее его вид.

– Где Санто?

– Не знаю, – соврал Франко. – Но Санто не понадобится. Я все сделаю для вас сам.

Джина улыбнулась ему:

– Конечно. Присядь, Франко.

Отряхнув брюки, он сел на обитый персикового цвета парчой диван. Джина села рядом.

– Окажи мне любезность, Франко.

– Говори какую, Джина. Я сделаю все, что ты захочешь.

Джина откинулась на спинку дивана и положила ногу на ноту. Розовый атласный халат распахнулся и открыл ночную рубашку, не скрывающую полную грудь Джины.