Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Контркультура » Бойцовский клуб (перевод Д.Савочкина) - Чак Паланик

Бойцовский клуб (перевод Д.Савочкина) - Чак Паланик

Читать онлайн Бойцовский клуб (перевод Д.Савочкина) - Чак Паланик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 35
Перейти на страницу:

Лесли сказал, что может быть Тайлер зашёл слишком далеко.

Громко и звучно Тайлер рассказал о том, как убивают китов, Тайлер сказал, чтобы сделать такие духи, которые стоят больше, чем золото такой же массы. Большинство людей никогда даже не видело китов. У Лесли двое детей в его квартире рядом с шоссе, а у Мадам хозяйки в бутылочках на туалетном столике в ванной больше баксов, чем мы заработаем за год.

Альберт помог хозяину и вернулся, чтобы позвонить 9-1-1. Альберт прикрывает рот рукой и тихонько говорит: «мужики, Тайлеру не стоило оставлять эту записку».

Тайлер говорит:

— Так скажи администратору банкетов. Пусть меня уволят. Я же не женат на этой курино-дерьмовой работе.

Все смотрят себе под ноги.

— Быть уволенным, — говорит Тайлер, — это лучшее, что может произойти с каждым из нас. В этом случае мы должны будем перестать переводить на говно продукты и сделаем что-то со своей жизнью.

Альберт вызвал по телефону скорую помощь, и назвал адрес. Ожидая ответа, Альберт сказал, что с хозяйкой сейчас творится полный кизяк. Альберт вытаскивал её из-за унитаза. Хозяин не мог поднять её, потому что Мадам говорила, что это он нассал во все её бутылочки с духами, и ещё она говорила, что он пытается свести её с ума, заводя роман с одной из её гостий сегодня, и она устала, устала от всех этих людей, которых они называют своими друзьями.

Хозяин не мог поднять её, потому что Мадам упала рядом с унитазом в своём белом платье, и расплескала вокруг содержимое половины разбитых бутылочек с духами. Мадам говорила, что она перережет ему глотку, если он попытается хотя бы прикоснуться к ней.

Тайлер говорит:

— Круто.

От Альберта воняет. Лесли говорит: — Альберт, братан, от тебя воняет.

«Невозможно выйти сейчас из туалета не воняя», — говорит Альберт. Каждая бутылочка духов на полу разбита, и унитаз заполнен остальными бутылочками. «Они похожи на лёд, — говорит Альберт, — как на тех сумасшедших вечеринках в отеле, где мы должны были заполнить писсуары колотым льдом». Туалет воняет и пол усыпан мелкими песчинками льда, который не тает, и когда Альберт помогает Мадам подняться на ноги, на её белом платье мокрое пятно от чего-то жёлтого, Мадам замахивается разбитой бутылочкой, чтобы бросить её в хозяина, но поскальзывается на духах и битом стекле, и приземляется на ладони.

Она плачет вся в крови, обняв унитаз. «Ой, оно жалит», — говорит она.

— Ой, Уолтер, оно жалит. Оно жалится, — говорит Мадам.

Духи, все эти убитые киты в порезах на её ладонях, они жалят.

Хозяин подымает хозяйку на ноги и ставит перед собой, Мадам не опускает руки, как во время молитвы, но кровь течёт по её рукам, разведённым на расстояние дюйма, по запястьям, обтекает бриллиантовый браслет, и стекает по локтям, откуда капает вниз.

Хозяин смотрит на это и говорит ей: — Все будет в порядке, Нина.

— Мои руки, Уолтер, — говорит Мадам.

— Всё будет в порядке.

Мадам говорит:

— Кто мог сделать это со мной? Кто может так сильно меня ненавидеть?

Хозяин говорит Альберту:

— Не мог бы ты вызвать скорую?

Это была первая миссия Тайлера в роли террориста сферы обслуживания. Официант — партизан. Грабитель на прожиточном минимуме. Тайлер занимался этим годами, но по его словам чем угодно веселее заниматься вместе.

В конце рассказа Альберта Тайлер улыбнулся и сказал: — Круто.

Возвращаясь в отель, в настоящее время, в лифт, стоящий между кухней и банкетным этажом, я рассказываю Тайлеру, как я чихал на заливную форель на съезде дерматологов, и три человека сказали мне, что она слишком солёная, я один сказал, что это восхитительно.

Тайлер стряхивает над супницей и говорит, что он отмочился насухо. Это проще делать с холодным супом, vichyssoise, или если повар приготовил по-настоящему свежий gazpacho. И это невозможно с тем луковым супом, который покрыт корочкой из плавленого сыра в ramekins. Если я когда-нибудь буду здесь есть, я закажу именно его.

Мы убегали от любых идей, Тайлер и я. Издевательство над едой потихоньку надоедает, словно становится частью служебных обязанностей. А затем я слышу, как один из докторов, или юристов, или ещё кого-то говорит, что вирус гепатита может прожить на поверхности нержавейки до шести месяцев. Вы удивитесь, если узнаете, сколько он может прожить в Rum Custard Charlotte Russe.

Или в Salmon Timbale.

Я спросил доктора, где можно испачкать руки в вирус гепатита, и он был достаточно пьян, чтобы рассмеяться.

«Всё уходит на свалку медицинских отходов», — сказал он.

И засмеялся.

Всё.

Название «свалка медицинских отходов» звучит, как касание дна.

Я кладу палец на кнопку лифта, и спрашиваю Тайлера, готов ли он. На тыльной стороне моей ладони — распухший красный и лоснящийся шрам, словно пара губ в точности в форме тайлеровского поцелуя.

— Ещё секунду, — говорит Тайлер.

Томатный суп, наверное, ещё горячий, потому что гнутая штуковина, которую Тайлер спрятал назад в штаны, разгорячённо розовенькая, словно гигантская креветка.

11

В Южной Америке, Земле Очарования, во время перехода вброд какой-нибудь реки, в уретру Тайлеру может заплыть маленькая рыбка. У рыбки шипы на спине, которыми она, вперёд-назад, цепляется за стенки, так что однажды заплыв вовнутрь, она там обосновывается и готовится откладывать яйца. Есть миллион способов провести субботний вечер гораздо хуже.

— На самом деле, — говорит Тайлер, — мы могли поступить с матерью Марлы гораздо хуже.

Я говорю: «заткнись».

Но Тайлер продолжает говорить: «французское правительство могло засунуть нас в подземный комплекс недалеко от Парижа, где даже не хирурги, а недоученные техники вырезали бы наши глазные яблоки в рамках испытаний токсичности аэрозольных баллончиков».

— Такое бывает, — говорит Тайлер, — возьми, почитай газеты.

Но что ещё хуже, это то, что я знаю, что Тайлер умышленно сделал это с матерью Марлы, и с первого раза, когда я увидел его, у него всегда водились денежки. Тайлер делал настоящие бабки. Позвонили из «Нордстрома» и оставили заказ на две сотни кусков тайлеровского нежного коричневого сахарного мыла к рождеству. По двадцати баксов за кусок, согласно оптовым расценкам, у нас были бабки куда-нибудь сходить в субботу вечером. Бабки починить протекающий газопровод. Пойти потанцевать. Если бы мне не нужно было думать о деньгах, я бы возможно уволился с работы.

Тайлер называет себя «Пейпер Стрит Соуп Кампани». Говорят, что это лучшее мыло в мире.

— Что было бы хуже, — говорит Тайлер, — это если бы ты случайно съел мать Марлы.

Со ртом, набитым Кунг Пао Чикен, я говорю, чтобы он просто блядь заткнулся.

Место, где мы находимся этим субботним вечером — это переднее сиденье «Импалы» 1968, занимающей две площадки переднего ряда стоянки для подержанных машин. Тайлер и я, мы разговариваем, пьём баночное пиво, и переднее сиденье этой Импалы больше, чем диваны у большинства людей. В этой части бульвара стоянка продолжается во все стороны, на заводе эту стоянку называют Стоянкой Горшков, где любую машину можно купить за две сотни долларов, и в течение дня цыганские ребята, башляющие за эту стоянку, стоят возле фанерного офиса и курят длинные и тонкие сигары.

Машины — это первые тачки, которые дети водят в школе: «Гремлины» и «Пейсеры», «Маверики» и «Хорнеты», «Пинто», грузовики-пикапы «Интернэшнл Харвестер», «Камаро» с низкой посадкой, и «Дастеры», и «Импалы». Машины, которые люди любили, а затем выбросили. Звери на пруду. Свадебное платье в Гудвиле. С царапинами на серых, красных или черных грунтованных панелях и ходовых, и с целой кучей неровностей шпатлёвки, которые никто даже не пытался отшлифовать. Пластмассовое дерево, пластмассовая кожа и пластмассовый хромированный интерьер. На ночь цыганские ребята даже не запирают дверцы машин.

Огни бульвара пробиваются в салон сквозь цену, нарисованную на огромном ветровом стекле «Импалы». Посмотрите так на США. Цена — девяносто восемь долларов. Изнутри она выглядит, как восемьдесят девять центов. Ноль, ноль, десятичная точка, восемь девять. Америка просит тебя позвонить.

Большинство машин здесь — около сотни долларов, и у всех машин на ветровом стекле под дворниками — готовый договор купли-продажи.

Мы выбрали «Импалу», потому что если уж нам придётся спать в машине субботней ночью, то пусть у неё хотя бы будут большие сиденья.

Мы едим китайскую еду, потому что не можем поехать домой. Мы можем или спать здесь, или не ложиться спать вообще в каком-нибудь ночном танцевальном клубе. Мы не ходим в танцевальные клубы. Тайлер говорит, что там настолько громкая музыка, особенно басы, что она входит в резонанс с его биоритмом. Когда мы вышли после последнего раза, Тайлер сказал, что громкая музыка вызывает у него запоры. Кроме того, в клубе слишком громко, чтобы разговаривать, так что после пары рюмок каждый чувствует себя центром внимания, и при этом он полностью отрезан от окружающих.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 35
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бойцовский клуб (перевод Д.Савочкина) - Чак Паланик.
Комментарии