Злой демон Василий - Фалько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не став тянуть время, я быстро поднялся на четвёртый этаж, нажал кнопку дверного звонка. Пришлось подождать почти минуту, прежде чем дверь открылась и на пороге появилась высокая, красивая, но сердитая девушка. Приятное глазу летнее платье, длинные волосы стянуты шнурком в хвост, лёгкий макияж подчёркивает выразительные зелёные глаза.
– Привет, – сказал я, не обращая внимания на длинный кухонный нож, направленный в мою сторону. – Это ты мне по телефону угрожала?
– Я, – кивнула она, жестом показывая, чтобы проходил в квартиру.
– С моими родными всё в порядке?
– Спят, – бросила она, опасно вытягивая нож перед собой. – Не делай резких движений.
– Спокойно, я обувь сниму. Могла бы тоже разуться. Давай на кухне поговорим.
Я прошёл на кухню, мельком заглянув в большую комнату. На диване спала Зинаида Алексеевна, жена папы и, получается, моя мачеха. В квартире же было неестественно тихо, чувствовалось присутствие знакомой магии. Я мог бы развеять чары, но пусть лучше родные поспят немного, им спокойней, и мне.
– Неплохо, кстати, по-русски говоришь, – сказал я. Пройдя к газовой плите, поставил чайник на большую конфорку. – Ну, чего от меня хочешь?
– Чтобы ты маму вернул, – с угрозой в голосе сказала она. Хотя я догадался с первого взгляда, кто это был.
– С глазами что сделала? – спросил я на языке дами, открыл шкафчик с посудой, чтобы достать две чистые кружки. – Вот, они тоже на меня таким взглядом смотрели, когда я с ними на нормальном языке заговорил. Обозвали сначала полукровкой, потом мутантом.
Она молча смотрела на меня, забыв о том, что держит перед собой нож на вытянутой руке. Я за это время насыпал в обе кружки растворимый кофе, добавил сахар. Чайник как раз успел закипеть. Скорее всего, кто-то его пил до моего прихода. Не она ли часом?
– Так что с глазами? – повторил я. – На человеческие похожи, от настоящих не отличить.
– Контактные линзы, – сказала она на языке дами, подобрав не самое подходящее слово, но я её понял.
– Садись, – я показал на стул. – И убери его уже, наконец, пока сама не порезалась. Виделся я с твоей мамой пару дней назад. Садись, не стой, сейчас всё расскажу.
Требовательно протянув к ней руку, забрал нож и убрал его на подставку. Вернувшись за стол, пару раз вздохнул, собираясь с мыслями, и рассказал всё с того момента, как верховная жрица Беата отправила меня в крипту. По правде говоря, за эти несколько дней почти ничего не произошло, поэтому рассказ получился коротким.
– Я пытался убедить её подождать несколько дней, пока ушастый не уедет из здания, – говорил я. – Но светлоликий взял у неё немного крови и мог найти где угодно в пределах этого мира.
– Не верю тебе, – она нахмурилась, зло посмотрев. – Я почувствовала маму вчера. Здесь, в этой квартире она была.
– Она оставила мне свой символ чёрного солнца, – сказал я, расстёгивая рубашку.
– Что ты делаешь? – она бросила взгляд на подставку с ножами и скрипнула табуреткой, отодвигаясь от стола. – Предупреждаю, я оторву тебе голову быстрее, чем…
– Уймись, – попросил я, так как пространство вокруг начало едва заметно вибрировать. Зазвенела посуда в шкафу, и что-то даже со звоном лопнуло. – У твоей мамы на символе солнца сколько лучей было? Очень надеюсь, что не меньше шести.
Стянув рубашку, я повернулся к ней спиной. Пространство вокруг вибрировать перестало. Что я могу сказать, девчонка очень одарённая, хотя и слабовата. Чтобы стать такой же, как та женщина в подвале, ей нужно ещё лет сто копить и совершенствовать силу.
– Он там, слева под лопаткой, видишь?
Обернувшись, я посмотрел на хмурую девушку, уставившуюся в пол. Губы плотно сжаты, кулаки стиснуты так, что костяшки пальцев побелели.
– Ушастого я убью, – пообещал я. – Не сейчас, но обязательно. Как сил побольше соберу, так и оторву голову. Твоя мама просила присмотреть за детьми, значит, кроме тебя ещё кто-то есть?
Девушка мотнула головой.
– Тебя как зовут? Я Василий.
– Дарья, – буркнула она.
– Будем знакомы, – я пододвинул кружку с кофе поближе к ней.
Дами никогда не называют настоящие имена посторонним. Они верят, что в именах содержится много силы, поэтому и знают их только близкие члены семьи.
– Что, мир? – уточнил я, надевая рубашку. – Надеюсь, ты сейчас не будешь бросаться из крайности в крайность и пытаться забрать символ?
– Я не глупая и знаю, что означают рисунки на твоей спине, – сказала она, всё ещё глядя на свои туфельки.
– Думаешь, что человек их не достоин или оскверняет?
– Раз мама отдала тебе солнце, значит, это не так, – она посмотрела холодно, поджала губы.
– Хорошо, что ты вменяемая. А то бывали случаи, когда шибко умные жрицы на меня с кулаками бросались.
– Я не жрица, – фыркнула она. – Не хочу ею быть. И если ты хочешь обзываться, я тоже так могу.
– Нет, прости, обзываться не буду. И если с этим мы разобрались…
Я встал, поправил рубашку, прошёл к ней, протянул руку, чтобы помочь подняться и крепко обнял. Заработал болезненный тычок кулачком под рёбра, но не обратил на это внимания. – Прости меня. Прости, что не смог её спасти. Такие, как она, не должны погибать светлом мире, заключённые в клетках на потеху ушастым тварям. Она побоялась, что я полезу её спасать и…
Я заработал ещё один удар острым кулачком под рёбра, отпустил её.
– Раз обещал, то присмотрю за вами… то есть за тобой. Правда, у меня пока нет ни денег, ни жилья и с работой непонятно. Но это всё мелочи, прорвёмся как-нибудь. И не надо так хмыкать, это некрасиво. Вы давно здесь, в этом мире?
– Почти восемь лет.
– Проездом? Понятно. Знаешь, где будет выход в нужный мир? А живёте где?
– Квартиру снимаем на окраине города. Мне
