Поверенная дел некроманта - Лана Светлова

Иван сжал мне руку с такой силой, что я вскрикнула от боли. Глаза руководителя потемнели, предвещая грозу:

— Дневник?! Ты нашла дневник Орлова, и ни слова мне не сказала?!

— Я собиралась отдать тебе его в понедельник!

Иван раздраженно выдохнул:

— Ты должна была его отдать мне сразу же! Ты вообще помнишь, о чем мы с тобой договаривались?!

— Помню. Но ты так себя подозрительно вел с папкой Орлова, что я для начала решила уяснить твою роль во всей этой истории. Ну и с дневником Марка хотелось самой ознакомиться прежде, чем ты его отберешь. Ты же потом совершенно точно не дашь мне его почитать!

— Ознакомилась? — насмешливо спросил Иван.

Я пожала плечами:

— Он зашифрован.

Иван удовлетворенно усмехнулся, но тут наш диалог перебили подоспевшие Инквизиторы:

— Нападавший ушел. Очень грамотно запутал следы, мы его не догнали, — сообщил мне старший патруля, высокий худощавый юноша с большими грустными глазами.

— Кто бы сомневался, — мрачно прокомментировал Иван. И продолжил, обращаясь ко мне: — Сможешь дать Слепок Памяти?

Я кивнула. Иван достал из рюкзака компактный чемоданчик с артефактами — выездной набор Инквизитора, и, порывшись в нем, извлек на свет пластиковый футляр с небольшим плоским камнем.

Пользоваться Слепком Памяти я умела. Открыв футляр, я достала камень и сжала его в ладони, одновременно пытаясь припомнить лицо и одежду напавшего на меня человека. Внешний вид, особые приметы, голос… Камушек стал нагреваться в моей ладони, даже немного обжигал кожу. А потом резко похолодел. Образ незнакомца был зафиксирован на артефакте.

Иван протянул мне пластиковый футляр, и я вложила в него Слепок. Крышка защелкнулась, и мой руководитель передал артефакт патрулю Инквизиции.

— Постараемся найти его по своим каналам, — пообещал старший патруля без особого энтузиазма, пряча Слепок в карман форменной куртки. — Он точно не объяснял, что ему было от вас нужно?

Патрульный обратился ко мне, но Иван не дал вставить ни слова:

— Нет, — ответил он быстро. — Просто напал на ее кота, выманил из дома и попытался применить воздействие третьей степени. Даше повезло, что она успела активировать артефакт вызова.

Я кивнула, подтверждая слова руководителя. Иван явно не хотел рассказывать Инквизиции лишнее. Старший патруля смерил нас подозрительным взглядом, но, понимая, что вряд ли добьется от нас еще хоть какой-то информации, кивнул:

— Хорошо, если что-то еще вспомните, вы знаете, где нас искать.

С этими словами патруль и отбыл.

— Зря ты их вызывала, — проворчал Иван им вслед. — Будут теперь под ногами мешаться.

— Не любишь ты их, — констатировала я очевидное.

— С ними работать — как в террариуме со змеями танцевать.

Да, моего руководителя с вышестоящей конторой связывала давняя неприязнь. Когда-то давно он сам учился в Академии Инквизиции, но накануне выпускных экзаменов бросил учебу и ушел в бизнес, создал «Ваш конфидент». Правда, независимой наша фирма пробыла недолго. Инквизиция достаточно быстро объяснила Ивану, что работать с Сумеречными можно только с их ведома и разрешения. Пришлось тогда Ивану уступить. Впрочем, не думаю, что наша фирма многое потеряла: мы, как и Инквизиторы, все же обычные люди без особых способностей, свойственных Сумеречным. Но у Инквизиции (и у нашей конторы благодаря этому) есть доступ к разным полезным артефактам типа амулета телепортации, Слепка Памяти или вызова патруля.

— Иди в квартиру, и постарайся лишний раз не высовываться на улицу, — скомандовал Иван, провожая меня до двери.

Я кивнула. Дома людей для Сумеречных неприступны — они не могут переступить порога без приглашения хозяев. Потому тот тип хипстерской наружности и подкарауливал меня у подъезда, а не в моей собственной комнате.

В квартиру мы ввалились живописной группой: я держала на руках кота, а Иван придерживал за локоть меня, будто боялся, что я вырвусь и убегу.

На голос руководителя из комнаты выскочила Лика, и тут же расцвела самой очаровательной из всех возможных улыбок:

— Иван Аркадьевич, здравствуй, — промурлыкала она таким томным голосом, что уши нашего руководителя предательски заалели.

— Я на минутку заскочил, — будто извиняясь, сообщил Иван. — Даша, давай дневник!

Я покорно скрылась в нашей комнате и вынесла записную книжку Орлова. Иван открыл ее и бегло пробежал глазами:

— Да уж, придется помучиться. Выглядит как двойное шифрование.

— А когда расшифруешь, дашь мне почитать? — решила немного понаглеть я.

Иван хмыкнул:

— А то мне мало проблем с твоим излишним любопытством! Твоя задача просто вести наследственное дело, а не расследовать обстоятельства смерти Орлова!

— Она еще и в коте видит воплощение Марка, — предательски крикнул из своей комнаты Валера.

Иван недоуменно нахмурил брови, рассматривая меня. Интересно, он тоже думает, что я тронулась умом от работы?

— Долгая история, — махнула рукой я. — Предлагаю обсудить это за чашкой чая.

Пока Лика заваривала гостю чай, а Иван исподтишка разглядывал мою соседку, я рассказывала ему о своих странных снах.

— Не думаю, что такое возможно, — покачал головой Иван на мои подозрения о коте. — Темные колдуны после смерти могут переродиться разве что в неупокоенный злой дух, но уж никак не в животное. Конечно, в практике были случаи, когда колдуны заводили себе фамильяров. Но после смерти колдуна часть его души, связанная с магическим существом, тоже постепенно угасает без подпитки извне, сливается с сознанием животного. Давай, конечно, проверим твою теорию на всякий случай, но не думаю, что стоит питать иллюзии.

Иван снова порылся в своем рюкзаке и достал иголку и салфетку. Подхватил с пола Гаденыша и усадил к себе на колени. Вредный кот даже не стал особо сопротивляться. Иван гладил его против шерсти, пушил мех на морде. Кот щурился, оголяя острые клыки.

В какой-то миг одним быстрым движением Иван уколол коту лапу. Гаденыш зашипел, взъерошился, но парень легко промокнул выступившую кровь бумажной салфеткой:

— Все-все, не шипи.

Ссадив Гаденыша мне на руки, Иван расправил салфетку прямо в тарелке. Перед глазами начали происходить необычные вещи: кровь стала двигаться по бумаге, распространяясь на белой поверхности буро-красными прожилками вен. Тонкие красные нити переплетались и складывались в затейливые руны. По мере их проявления все сильнее слышался потусторонний шепот, будто кто-то на краю сознания пытался прочитать вслух странные кровавые письмена. Когда вся салфетка оказалась усеяна знаками, шепот стал очень хорошо различим, я даже могла вычленять отдельные слова, произносимые на странном певучем наречии.

Постепенно края салфетки стали осыпаться серым пеплом, а вместе с тем начал утихать и шепот. Кот замер у меня на руках, тоже наблюдая за странным действием. Когда вся салфетка превратилась в прах, Иван повернулся ко мне:

— Даша, какие у кота зрачки? Звериные или человеческие?

Я послушно заглянула Гаденышу