Заклятые супруги. Леди Смерть - Марина Эльденберт

– Ты создаешь слишком много проблем, Тереза. Лезешь туда, куда не следует.

Тут только я вспомнила, что забрали меня от дома графини д’Ортен. Это Мэри ему подсказала или за мной следили?

– Вы о своей любовнице, которую одарили дворцом?

Я старалась, чтобы в голосе не осталось сарказма. Правда. Но уж как получилось.

– Для тебя это игрушки? – не вопрос, рычание.

– Чего вы так кипятитесь? Мне у нее не понравилось, я туда больше не пойду.

– О чем вы говорили с Евгенией?

С Евгенией? Как мило!

– Исключительно о вас! – теперь уже рыкнула я. – Она так пыжилась, рассказывая про вашу трогательную дружбу, что у нее даже корсет лопнул. Уберите руку!

Анри разжал пальцы и медленно, точно от гремучей змеи, отступил.

– Я озвучил свои условия, и только тебе решать – принимать их или нет.

– Думаете, сможете меня удержать? – Я вскинула брови.

– Не думаю. Знаю. Попробуешь сбежать – верну и посажу в клетку Каори. Жером не сторонник таких мер, но мне не откажет.

Я сжала кулаки, шагнула к нему.

– Попробуете это проделать – и я развею ваш дом по ветру.

Анри усмехнулся. Нехорошо так, недобро, с одним-единственным знанием: сила хэандаме в любую минуту может выжечь из меня магию и превратить в слабосильную девчонку, способную только истерично кидаться в супруга предметами обстановки. Жаль, что из-за особенности мужа на него не подействует ни одно зелье, а то я бы ему тоже вручила… сонный платочек.

– Зови Мэри, приводи себя в порядок и спускайся. Марисса представит тебе прислугу.

Не сказав больше ни слова, он вышел. Я выждала несколько минут и выглянула в коридор: никого. Ключа в замке не обнаружилось, поэтому я прикинула, не протащить ли через всю комнату мягкое кресло, чтобы подпереть дверь – как-никак, а меры предосторожности. Впрочем, от этой идеи быстро отказалась: вряд ли ко мне кто-нибудь в ближайшее время заглянет, разве что Мэри, но ее я сумею быстро спровадить.

Устроившись на кровати, скрестила ноги и достала пирамидку, провела пальцами по граням и подставила тонкой пластинке ладонь. Поколебалась, но вспомнила бледного как смерть Винсента, несущего умирающую Луизу из оранжереи. Лави, сжимающую зубы от головной боли, которой ее наградило ментальное вмешательство лорд-канцлера. Бескровное лицо отца и монотонный голос священника. Шахматную доску, безликое «Леди Тереза Биго», написанное красивым разборчивым почерком мужа, сухую биографию и разбор по косточкам меня и всех, кто мне дорог. Вздохнула, поднесла передатчик к губам и прошептала:

– Де Ларне мне поверил, но запер в Лавуа. Вряд ли в ближайшее время смогу выбраться куда-нибудь, не нарвавшись на серьезные неприятности. Раджека предупредить не успела. – Помолчала и добавила: – В опере Руале появился с Евгенией Венуа, графиней д’Ортен, кузиной его величества Альтари Второго. Пока что не удалось выяснить, обладает ли она родовой магией, какой и насколько сильной.

И лично мне уже не удастся, потому что я порвала ей нижнее белье, а заодно и свою силу раскрыла. Не полную, разумеется, но отголоски некромагии уловить было можно. Гм. Живо представился заголовок внутриведомственного издания: «Леди Тереза Биго – позор шпионской элиты», и мой портрет, выставленный на всеобщее обозрение в холле Королевской службы безопасности. Справедливо рассудив, что сообщать о таком не стоит, я прикинула, не произошло ли еще чего-нибудь интересного, но остальное решила благополучно опустить.

Пластинка нагрелась самую капельку, то ли от разгоряченной ладони, то ли так действовала магия преобразования. Я поспешила втолкнуть ее в передатчик, надела серьги и, дожидаясь ответа, рассматривала комнату. Меньше чем в Мортенхэйме, но просторная за счет теплых оттенков. Вместо прикроватных тумбочек – невысокие круглые столики, накрытые светлыми скатертями: нижняя – однотонная, кремовая, верхняя – сливочная, с цветочным узором. В тон им кушетка в ногах с кисточками, как на шнурах для портьеры, на комоде белоснежные вязаные салфетки, все такое светлое и воздушное, что скорее подошло бы девочке.

Верхушка пирамидки едва уловимо засияла, я подставила ладонь и услышала: «Ни на минуту не сомневался в вашем успехе, леди Тереза. Раджек выйдет на вас сам. Не торопите события, отдыхайте. Такие дела быстро не делаются».

«Тебе бы так отдохнуть», – от души пожелала я, запихнула пластинку назад и водрузила передатчик на тумбочку: не помешает почаще напоминать себе о том, зачем я здесь. И надо бы уже выкинуть этот засохший отросток прошлого. Я подошла со шкатулкой к окну, взяла лунник, замахнулась… Представила, как его уносит ветер, а тонкая ниточка тьмы оставляет пепельный след лишь на миг, чтобы развеять над прудом и ротондой, и осторожно положила обратно. Пора звать Мэри и знакомиться с новым домом. Точнее, с временным пристанищем, в котором я, похоже, обосновалась надолго.

11

Поместье было удивительно светлым даже изнутри. Много окон, много света, и теплые цвета в каждой комнате: их было достаточно, чтобы разместить пятьдесят гостей – ничтожно мало по сравнению с тем, сколько народу мог принять Мортенхэйм. Вчера за несколько часов я обошла все этажи, но не обнаружила ни одного портрета, только пейзажи – виды небольшого городка Ларне, морское побережье Лавуа, глухие деревушки Иньфая, каналы Лации, выжигающее солнце бескрайних пустынь Намийи. Сувениры с разных концов света: намийские ковры и пряности, посуда из лацианского стекла и роскошные маски, иньфайские болванчики и статуэтки удачи, бесценная фигурка из туанэйской сосны, люстра из загорского хрусталя – словно муж задался целью собрать под одной крышей весь мир. К слову о муже, он уехал вечером, даже не попрощавшись, чем несказанно облегчил мне жизнь, – подобраться в его присутствии к кабинету не представлялось возможным. Я и сейчас не была уверена, смогу ли спокойно рыться в бумагах Анри, но дело за меня никто не сделает. Так что бесполезные сомнения вовсе ни к чему.

Прислуги было немало – горничные, конюхи, лакеи, садовник с помощником, а заправляли ими Марисса и Жером. Последний оказался приставлен ко мне, что выяснилось, когда я после завтрака решила отправиться на прогулку верхом. Он приблизился и сообщил, что должен меня сопровождать, чем сразу отбил всякое желание куда-то ехать. А стоило ступить под своды конюшни, откуда доносилось фырканье, ржание и хруст соломы, настроение испортилось окончательно. Вспомнились глаза Демона, когда я перед отъездом гладила его по морде, черные как ночь, глядящие прямо в душу, поэтому, едва дошагав до первого денника и встретившись взглядом с рыжей кобылкой, я развернулась и пулей вылетела обратно.

– Миледи, – Жером догнал меня у самой тропинки, ведущей через небольшую рощицу в парк. Я ускорилась, но ему не составило труда подстроиться под мой шаг: крепкий, подтянутый и мускулистый, он вышагивал рядом, явно не собираясь ни отставать, ни оставлять меня в покое. – В Лигенбурге я вас не поблагодарил…

От неожиданности я остановилась, чудом не запнулась о невесть откуда выскочивший под носок камень. Развернулась и встретила серьезный взгляд светло-серых глаз.

– Вы спасли мне жизнь, но тогда я был на вас зол, как Верховный. Из-за графа, из-за Гийома… да и много из-за чего еще. Словом, простите меня. И спасибо.

– Не стоит.

Злиться было на что, это правда. Если бы я с самого начала все рассказала Анри, возможно, никто бы не пострадал. И я бы никогда не узнала, что нужна мужу лишь потому, что интересна Симону. Из-за неуемной магии смерти, которой меня наградила кровь сильнейшего за все времена Новой эпохи некромага Дюхайма, моего предка.

– Вы из-за меня передумали выезжать?

Я покачала головой.

– Не только.

Жером провел рукой по коротким светлым волосам и кивнул, предлагая следовать дальше. Мы снова направились в сторону парка, но уже не так быстро. К счастью, потому что, несмотря на утро, осеннее солнце припекало слишком рьяно. Я украдкой бросила взгляд на своего сопровождающего и быстро отвела глаза: упорно рассматривала блестящий между деревьями пруд, гладь которого напоминала прозрачный шелк с вкраплениями золотых нитей, натянутый на ткацкий станок. Знай Жером, зачем я здесь, вряд ли бы благодарил. И уж тем более смотрел так, словно я стала его другом: внимательно, с искренним расположением. Дворецкий, камердинер и человек по особым поручениям графа де Ларне. Он защищал меня до последнего и умер бы, не успей я расплести «воронку силы», которую над ним возвел Эрик.

– Хотите, покажу вам дом?

Я хотела сказать, что прекрасно справлюсь сама, но почему-то кивнула в ответ.

– Где сейчас Гийом?

– В Ольвиже, – заметив мое изумление, Жером добавил: – Думал, граф вам рассказал.

Всенепременно. Граф очень любит рассказывать сказки. Современная проза не для него.

– Он теперь учится. В Ольвиже в этом году открылся университет, в котором станут готовить целителей, не обладающих магией. Первый в мире. Его выпускники смогут быть не только аптекарями или помощниками.