Завещание - Джон Гришем

- Неделя...- повторил Нейт, размышляя о чем-то своем.

- Да, около недели.

- И поездка займет еще десять дней.

- Я так предполагаю.

- Значит, праздник я проведу там.

- Похоже на то.

- Это замечательная идея.

- Ты не хочешь праздновать Рождество?

- Да.

- А как же твои дети?

Их у Нейта было четверо, по двое от каждой жены. Один учился в выпускном классе, еще один - в колледже, двое - в средней школе.

Он помешал кофе маленькой ложечкой и сказал:

- Ни слова, Джош. Почти четыре месяца я здесь, и ни слова ни от одного из них.- В его голосе послышалась боль, плечи вздрогнули. На миг он показался печальным и ранимым.

- Мне очень жаль,- сказал Джош.

У Джоша, конечно, были контакты с родными Нейта. Адвокаты обеих жен звонили, чтобы разнюхать насчет денег.

Старший сын Нейта заканчивал Нортвестерн, и ему нужны были деньги на продолжение учебы. Он сам позвонил Джошу, но не для того, чтобы узнать о здоровье отца, а для того, чтобы выяснить, каковы его дивиденды по акциям фирмы за прошлый год. Парень говорил вызывающе, грубо, и Джош в конце концов вспылил.

- Мне хотелось бы избежать всех этих рождественских вечеринок и поздравлений,- сказал Нейт, взяв себя в руки.

- Значит, ты поедешь?

- Там протекает Амазонка?

- Нет, это Пантанал - самая обширная на земле болотистая равнина.

- Пираньи, анаконды, аллигаторы?

- Разумеется.

- Каннибалы?

- Не больше, чем в округе Колумбия.

- Я серьезно.

- Не думаю. За одиннадцать лет, по моим сведениям, ВОМП не потеряла ни одного своего миссионера.

- А как насчет адвокатов?

- Уверен, что дикари с удовольствием полакомятся филе из одного из них. Ну же, Нейт! К чему долгие размышления? Не будь я так занят, сам бы с удовольствием прокатился. Пантанал - величайший экологически чистый заповедник.

- Никогда о нем не слышал.

- Это потому, что ты уже много лет не путешествовал. Закрылся у себя в кабинете и никуда не выходил из него.

- Если не считать лечебницы.

- Устрой себе каникулы. Посмотри мир, места, где ты никогда не бывал.

Нейт сделал несколько глотков и перевел разговор на другую тему:

- А что будет, когда я вернусь? Мой кабинет останется за мной? Я все еще партнер фирмы?

- А ты этого хочешь?

- Разумеется,- ответил Нейт после небольшой паузы.

- Ты уверен?

- А на что еще я способен?

- Не знаю, Нейт, но за последние десять лет ты четвертый раз попал в клинику. И срывы становятся все более сокрушительными. Если бы ты вышел отсюда сейчас, то отправился бы прямо в контору и на следующие полгода снова стал грозой преступно халатных врачей. Ты бы сторонился старых друзей, баров, соседей. Ничего, кроме работы, работы, работы. Очень скоро ты бы успешно провел пару громких дел, виртуозно выступил бы в суде - и так до определенной черты. Через год где-нибудь все равно обнаружилась бы трещина. Тебя нашел бы кто-нибудь из прежних дружков, какая-нибудь девица из прошлой жизни. Или неудачно подобранное жюри вынесло бы оправдательный приговор какому-нибудь врачу-преступнику. Я бы, как всегда, наблюдал за каждым твоим движением, но все равно не смог бы заметить, когда начнется падение.

- Больше никаких падений, Джош. Клянусь.

- Я слышал это от тебя и раньше. Хочу тебе верить. Но что, если демоны снова тебя настигнут, Нейт? В прошлый раз ты едва не умер.

- Больше срывов не будет.

- Следующий станет последним, Нейт. Мы устроим похороны, попрощаемся с тобой и будем наблюдать, как тебя опускают в землю. Я не хочу, чтобы это случилось.

- Этого не случится, клянусь.

- Тогда забудь о конторе. Там слишком много стрессов.

Что больше всего ненавидел Нейт в лечебнице, так это Долгие периоды молчания, медитации, как называл их Серхио. Пациентам предписывалось, словно йогам, сидеть на корточках в полутьме с закрытыми глазами и искать мира в душе. Нейт, конечно, мог все это проделывать, однако и закрыв глаза видел, как выступает в суде, сражается с Налоговым управлением США, строит козни своим бывшим женам.

Но что самое ужасное, он не был уверен в собственном будущем. Этот разговор с Джошем он проигрывал в уме сотни раз, молниеносно парируя все его доводы.

Но сейчас на ум не приходила ни одна из заготовленных остроумных реплик. Почти четырехмесячное одиночество притупило его реакцию. Он дошел до того, что выглядел жалким, вот и все.

- Нет, Джош, ты не можешь выгнать меня.

- Нейт, ты выступал в суде более двадцати лет. Это перебор. Пора переключиться на что-нибудь другое.

- Ну тогда я стану лоббистом, буду обедать с пресс-секретарями тысячи мелких конгрессменов.

- Мы найдем тебе занятие поинтереснее. Но оно будет вне зала суда.

- Повар из меня получится не слишком умелый. Я хочу выступать в суде.

- Отвечаю: нет. Ты можешь оставаться в фирме, зарабатывать кучу денег, следить за здоровьем, играть в гольф, и жизнь будет хороша при условии, что Налоговое управление не упрячет тебя за решетку.

На несколько счастливых минут Нейту удалось забыть о Налоговом управлении - и вот опять. Нейт сел, выдавил маленький пакетик меда в остывший кофе - сахар и его заменители запрещались в таком здоровом месте, как Уолнат-Хилл.

- Пара недель в бразильских болотах начинают казаться заманчивой перспективой,- признал он.

- Значит, поедешь?

- Да.

Поскольку у Нейта была масса времени для чтения, Джош оставил ему толстую папку документов, касающихся состояния Филана и его таинственной наследницы, а также две книги об индейцах, живущих в отдаленных уголках Южной Америки.

Нейт читал восемь часов подряд, даже пропустил ужин.

Ему вдруг страстно захотелось поехать туда, ведь это действительно будет настоящее приключение. Когда в десять часов к нему зашел Серхио, он, погрузившись в какой-то иной мир, сидел на постели, словно буддийский монах, скрестив ноги. Рядом были разбросаны бумаги.

- Пора мне уходить отсюда,- сказал Нейт.

- Да, пора,- согласился Серхио.- Завтра начну оформлять документы.

Глава 9

Напряжение росло по мере того, как наследники Филана все меньше общались друг с другом и все больше времени проводили в кабинетах своих адвокатов. Прошла неделя, а завещание не огласили и не было видно никаких перспектив его утверждения. Богатство маячило перед глазами, но в руки не давалось, отчего все бесились еще сильнее. Нескольких адвокатов выгнали, но наняли еще больше.

Мэри-Роуз Филан-Джекмен уволила своего потому, что он запрашивал недостаточно высокий гонорар. Ее муж, известный хирург-ортопед, имел множество деловых интересов и ежедневно общался с адвокатами. Их новым поверенным стал человек - шаровая молния по имени Грит, который за шестьсот долларов в час устроил шумное представление из своего вступления в схватку.

В предвкушении богатства наследники продолжали обрастать огромными долгами. Подписывались контракты на роскошное жилье. Приобретались новые шикарные автомобили. Нанимались консультанты для составления невероятных проектов вроде строительства закрытого стадиона для игры в поло, покупки реактивных самолетов или породистых лошадей. Все свободное от междоусобных распрей время посвящалось покупкам. Исключение составлял Рэмбл, но только потому, что был еще мал. Он предоставил все своему адвокату, который, разумеется, делал долги за своего клиента.

Снежный ком судебных тяжб зачастую начинает расти еще на пути к залу суда. Поскольку Джош Стэффорд отказывался огласить завещание и в то же время делал загадочные намеки по поводу неполной дееспособности Троя в момент его подписания, адвокаты наследников Филана в конце концов запаниковали.

Через десять дней после самоубийства Троя Хэрк Геттис отправился в окружной суд Фэрфакса, штат Виргиния, и подал петицию о том, чтобы обязать Стэффорда обнародовать последнюю волю Троя Л. Филана. С ловкостью, присущей амбициозным адвокатам, он подкупил репортера из газеты "Пост". После подачи петиции он проговорил с журналистом целый час, кое-какие комментарии Хэрк сделал "не для печати", кое-какие были призваны представить самого адвоката в наилучшем свете. Фотокорреспондент нащелкал несколько снимков.

Как ни странно, Хэрк подал петицию как бы от имени всех наследников Филана, перечислив их имена и адреса, словно все они были его клиентами. Вернувшись в офис, он отправил им копии по факсу. Уже через минуту все его телефонные линии раскалились добела.

Статья в "Пост" появилась на следующее утро вместе с большой фотографией Хэрка, который, нахмурившись, поглаживал бороду. Статья была даже больше, чем он рассчитывал. Он прочел ее на рассвете в кафе, после чего спешно поехал в новый офис.

Через несколько часов, сразу после девяти, окружной суд Фэрфакса просто кишел адвокатами. Они прибывали маленькими сплоченными группками, разговаривали с чиновниками скупыми фразами и старательно не замечали друг друга. Их петиции, несмотря на мелкие различия, в сущности, сводились к одному требованию: вынести официальное решение без промедления дать возможность наследникам ознакомиться с завещанием.