Миллионерша поневоле - Сандра Мэй

— Не пахнет! Мама, я же просила…

— Это Лили интересовалась, не я. Я — современная мать, в дела дочерей не вмешиваюсь, претензий не высказываю. Я вообще звоню тебе по делу. Дом продан.

— Что?! Кому? Когда?

— Честно говоря, еще в прошлый понедельник. Этому самому… Бранду.

— Но ты же обещала…

— Ничего я не обещала, не надо передергивать. Есть покупатель — отлично. Мы всем рады. Даже Мортимеру Бранду, раз у него есть деньги. Теперь что касается тебя…

— Мама, неужели нельзя было повременить?..

— Прекрати детский лепет и слушай. Новый владелец согласен оставить тебя на прежнем месте, но теперь, как ты понимаешь, аренду придется платить.

— Но как…

— Девочка моя, пока хозяйкой была я, денег с тебя, естественно, никто не брал.

— Значит, коттедж все-таки продан…

— Он не является самостоятельным объектом недвижимости. Скорее служебное помещение. Я вообще старалась не напирать на этот вопрос. Не думаю, что Бранду понравилась бы идея покупки здания вместе с одной из дочерей бывшей владелицы.

— Но ведь он все равно узнает…

— Естественно, потому и аренду платить придется. Это потом. Слушай, ты не могла бы слегка сменить тон? Я, между прочим, сделала все, что могла, и заслужила, как мне кажется, капельку благодарности.

— О да! Спасибо тебе, мама.

Сарказма леди Гермиона не уловила, потому как уже перешла к следующему пункту повестки дня, а именно к грядущему возвращению Вероники в Англию. Это Люси слушала уже вполуха, а когда мать повесила трубку, вспомнила, что так и не спросила ее насчет того, когда новый владелец собирается переезжать. И надо ли туда теперь идти убираться, как она это делала по субботам? Пожалуй, не стоит.

В результате она все равно решила пойти — не столько убираться, сколько для того, чтобы попрощаться с домом.

Билли и Презент буянили на заднем дворе, а Люси наполнила ведра и тазы мыльной водой и достала щетки и тряпки. Странно, но она совсем не чувствовала ни грусти, ни обиды… даже на маму.

К двум часам полы были вымыты, пыль вытерта, и Люси как раз полировала перила лестницы, когда распахнулась входная дверь и бодрый женский голос провозгласил:

— Эй, кто-нибудь дома? О, привет, вы, наверное, из службы уборки?

Люси уже открыла рот, чтобы опровергнуть данное утверждение, — но передумала. Так даже лучше. Легче уходить.

— Простите, мисс. Я не думала, что вы приедете именно сегодня. Если хотите, я могу уйти…

— Ни в коем случае, дорогуша! Здесь нужна армия таких, как вы. Когда здесь в последний раз жили люди?

— Три года назад…

— Тогда понятно.

Обладательница бодрого голоса оказалась изящной брюнеточкой в замшевых сапогах на высоченной шпильке и весьма откровенной мини-юбке. Непринужденность манер и резкий акцент выдавали в ней американку.

А кто сказал, что Мортимер Бранд собирается переезжать сюда в одиночестве?

Брюнетка прошлась по холлу, задумчиво рассматривая гобелены.

— Интересно, а когда они в последний раз делали ремонт? В прошлом веке? Так-с, посмотрим, что здесь можно сделать… В принципе я предпочитаю менее пыльные и менее древние развалины…

Люси обиделась за Февершем-хаус.

— Наверное, что-то вас все же привлекло, раз уж вы купили этот дом?

— Я? Упаси господи. Мой предел — ферма под Цинциннати. Это все большой босс. Мы люди подневольные…

Люси насторожилась. Может, все-таки брюнеточка не является пассией Морта?

Тем временем американка возвысила голос на октаву:

— Эй, Морт, иди сюда, тут барышня из сервиса! Мы-то подумали., что в дом залезли воры. Здесь со среды стоит сигнализация. Пойду позову этого глухаря. Заодно не буду путаться у вас под ногами — знаете, ничто так не привлекает внимание, как огонь, вода и чужая работа.

Брюнетка упорхнула, а Люси стремглав кинулась к окнам. Билли играет на заднем дворе, надо поскорее собрать вещи и уйти незаметно, пока не появился…

Шаги за спиной и знакомый голос. Очень хотелось спрятаться под кровать, но ведь нельзя же?

— Мисс, я полагаю… ТЫ?! — Ой!

Они с одинаковым изумлением воззрились друг на друга. Люси никак не ожидала увидеть Морта в драных джинсах и футболке с обрезанными рукавами, а Морт, в свою очередь, онемел при виде швабры в руках Люси. После паузы он с трудом выговорил:

— Я думал, это шутка… насчет чужих домов…

— Надо же мне на что-то жить!

— Нет-нет, я просто… Трудно представить: ты — уборщица…

Люси неожиданно развеселилась, но виду не подала и изрекла с важным видом:

— Это называется социально мобильная психика. Кто-то стремится наверх, кто-то скатывается на дно. Кстати, я не из сервиса, твоя подружка ошиблась.

— Я знаю. На фирме сказали, не раньше понедельника. Кстати, а что ты тут делаешь?

Мелкий бес в душе Люси разошелся не на шутку.

— Ну я подумала — вдруг тебе понадобится домработница? А что может быть лучше наглядной агитации?

— Ты что, серьезно?

— Конечно! Мечта всей жизни: вырасту, выучусь, продам дом сыну нашей уборщицы и наймусь к нему же в поломойки. В качестве вечного укора.

Морт ухмыльнулся, приходя в себя.

— Ужасная мечта для дочери САМОЙ кавалерственной дамы Гермионы. Правда, я никогда не понимал, в чем разница между мусором в доме простых людей и благородных аристократов. Ладно, бог с ним. Если уж у нас собеседование по трудоустройству, могу я поинтересоваться, чем занимается наш муж?

— А с чего ты взял, что у нас есть муж?

— Ну сынок-то в наличии. Вон он, бегает наперегонки с лохматым горным троллем. Похож на тебя, между прочим.

Люси усилием воли подавила панику. Спокойно. Он не видел Билли вблизи, а видел — так не понял.

— Да, это мой сын.

— А муж?

— Забыт и похоронен.

— Хорошо. В смысле… ладно, не важно. Хороший мальчонка. Я немного понаблюдал за ним. Сколько ему?

Она солгала мгновенно и не задумываясь:

— Восемь.

— Довольно высок для своего возраста. Как звать?

— Билли. Уильям Февершем.

Она специально назвала свою фамилию, чтобы остановить поток вопросов, но Морт гнул свое.

— Кто же его отец? Или я бестактен?

— Ты бестактен.

— Понятно. Ты — мать-одиночка…

— Тебя это смущает?

— О нет, нисколько. Вопрос только в том, не смущает ли это тебя. И мальчика.

— Не твое дело.

— Билли… младшего Ферфакса звали Уильямом.

— Моего дедушку, чтоб ты знал, тоже звали Уильямом. А Билли Ферфакс уехал в Южную Африку сто лет назад. Короче, размышляй над этим вопросом, а мне надо идти.

— А пошли вместе, а? В ресторан?