Павер Гиарский - Владимир Фарбер

— Родится мальчик. — Проговорил с заявляющим спокойствием Отез сна, разозлив тем самым Отеза реальности. *Он это сделал, а я об этом понятия не имел, у меня появился сын, а я считал себя… девственником. Злился Отез реальности. — Гад. — Отез сна и Элия его конечно же не видели и не слышали.

— Как мне назвать нашего ребенка?

— Если родится девочка, то назови ее, как сама захочешь, а если мальчик, то… — Отез реальности ждал, что скажет Отез сна, его очень волновало, как назовут его сына или точнее как его сейчас зовут — он ведь не на много младше самого Отеза. — … Овер. — Раздался ответ. Пара еще минут двадцать лежала на песочке и затем они еще раз занялись любовью. Это был последний и самый длинный раз. Подходило время прощаться. Отез поднялся и начал медленно одеваться. Элия последовала его примеру. Минут пять спустя оба были в форме.

— Оставь нашему ребенку что-нибудь от себя. — Предложила Элия.

— А ты оставь что-нибудь мне от себя. — Парировал Отез.

— Хорошо. — Согласилась Элия и сняла черный перстень с безымянного пальца левой руки и передала Отезу. Взамен Элия получила медальон Зеко со словами:

— От отца к сыну, от отца к сыну. — Произнес Отез и нацепил черный перстень на свой мизинец.

— Я передам его нашему сыну. — Сказала Элия, а сама одела медальон на шею. — Прощай Отез.

— Прощай Элия. — Слезинка прошла по лицу Отеза. И он замолчал.

— До скорой встречи. — Крикнул ей вслед Отез реальности и это были первые слова прошедшие сквозь сон в реальность и наоборот. Отез сна залез в перелетник и полетел назад. Вот снова перед ним пространственно-кристаллическая яма. Перелетник влетел в нее, а Отез сна начал забывать, что произошло с ним на берегу. Будто бы кто-то молотком бил по голове Отеза. Из памяти Отез реальности тоже начали вылетать эти воспоминания и чтобы не потерять эти новые знания прошлого, Отез проснулся…

2

Пустой пододеяльник соскользнул вниз. Отез вылетел из сна, как пуля из пистолета. Быстро оделся и сел в кресло. Через минуту снова поднял и подошел к брасвейзору, нажал на кнопочку "два", параллельно связываясь с помощью обруча. Пик связь состоялась:

— Кто меня спрашивает? — Раздался полусонный голос.

— Это я Отез. Овер, я хочу поговорить с тобой срочно и наедине. — Отез даже не заметил, что назвал Павера Овером. Затем он нажал на кнопочку отключения разговора и начал ждать прибытия Павера, тот прибыл на много быстрее возможного:

— А вот и я. — Раздался голос из-за двери. Отез подошел к поролеру и набрал код замка. — Зачем ты меня звал и почему именно Овером. — Павер надеялся. Его безразличный голос был маской.

— А разве ты не Овер!? — Заявил Отез. — Я хочу чтобы ты открыл свой медальон "Зеко". — Приказывал он.

— Овером меня называла только мама, кое кто даже утверждает, что это мое настоящее имя, но вот откуда ты его знаешь? А медальон я открыть не могу, да и ты сам это знаешь?

— Там должна быть фотография твоего отца, ну хотя бы деда а я хочу его увидеть. Я уверен, что знаю кто он.

— Я тоже хочу его увидеть.

— Ну так открой медальон. — Продолжал Отез.

— Я ведь говорю не могу, а не хочу. — Павер с подозрением посмотрел на Отеза. — Я уже сотни раз пытался открыть его, но он все не открывается.

— А ты знаешь, что он переходит, от отца к сыну от первого Остина Сир ко всем остальным, а ты Павер СирЖил остался Сиром по матери или…

— Или мой отец один из наших родственников, прямой потомок первого Остина. Я об этом почти ничего не знаю, но уверен, что Сир от отца…

— Дай звезду… — Бесцеремонным приказом остановил Отез Павера. — Мне кажется, что все на много серьезней. Ну, же Овер быстрей.

— Держи. — Павер осторожно снял медальон носивший всю свою жизнь и передал его Отезу. — Я то знаю, что ты сможешь его открыть.

— Ты помнишь, что было в моем медальоне?

— Вроде бы там была твоя фотография и рисунок твоего отца, а на что ты намекаешь? — Павер вспоминал пророчество Аруга.

— Вот на что? — Отез нажал на медальоне на два особых конца, в центр и сделал еще какое-то движение. Медальон открылся и какой-то комок вылетел из него. Павер нагнулся и поднял бумажку, развернул и сказал:

— Это твой отец Отез, — вылетело из него почти изумлении. — А это ты, но что это значит? — Павер был как в трансе. Его медальон — медальон Отеза. Павер сам не понял как потерял сознание.

Он открыл глаза и увидел над собой лицо Отеза. Глаза смотрели, как-то по особому, мягко и спокойно.

— Ты в порядке, Овер? — Спросил Отез. — Ты час проспал.

— Мне приснился сон будто мой медальон — это твой пропавший, а может быть во сне было что-то по другому, но ты меня снова называешь Овером.

— Это был не сон. Ты мой сын! — Заявлял Отез.

— Ты хоть сам понимаешь какую чушь ты несешь?… Ты слишком молод быть моим отцом. Ты даже не знаешь, как зовут мою мать.

— Время вещь не существенная, Элия, я просто уверен знала, кто я. Что она говорила обо мне, как о твоем отце?

— Мама говорила, что когда выяснится правда, то мы будем уже хорошо знакомы — это в твою пользу, а еще она сказала: " Черный перстень будет на мизинце у твоего отца, такой же какой я тебе оставляю, а когда вы встретитесь соедините их." Вот так выглядело ее последнее сообщение. Покажи свой перстень. — Отез вытянул левую руку с перстнем, а Павер носил свой перстень на правой руке. Перстни соединились и откуда не возьмись в воздухе образовалась голограмма головы Элии:

— Я надеюсь вы оба меня помните? — Заговорила голограмма. — А если вы меня видите, то это значит, что вы нашли друг друга Овер и Отез. — Голос попросил внимание и продолжил. — Я знаю, что вы почти не верите в то, что между вами на самом деле такое близкое родство. Вы скорее всего считаете друг друга братом…

— Но ты мой сын, Павер. — Подхватил Отез.

— Я верю в это Отез. Мама куда ты делась? — Спросил Овер голограмму.

— Овер я жива… Совсем недавно ты сам находился в нескольких метрах от меня. — На глазах голограммы появились слезы.

— Но где же, где? Почему ты тогда бросила меня? — Павер заплакал.

— Сынок я должна была… У меня есть своя настоящая родина где меня ожидал отец и любимый человек.

— Почему ты не взяла меня с собой? — В голосе Овера мелькнула вся обида пятнадцати лет одиночества. — Ты меня не любила?

— Мне было очень тяжело, но с тобой был твой отец, твой дед и даже твой прадед. — Павер почему-то после Анога полностью забыл о смерти прадеда и сейчас сообщил об этом матери и "отцу". — Как жаль, что дядя погиб…