Гори оно все огнем - Георгий Александрович Ланской

– Не попру, дорогой, – фыркнула она. – Тут ты прав. Просто я всерьез подумала над твоим предложением. Вот ты пообещал мне золотые горы, если я поговорю с твоим оппонентом. Много чего ты мне можешь предложить. А если мне это не надо, Олег? Если того, что мне надо, у тебя нет и никогда не было?

– Погоди, – не понял Павел и перевел суровый взгляд на Олега. – Он хотел, чтобы ты со мной поговорила? О чем?

Рита не обратила на него внимания.

– Ну так что, Олег? Что ты мне можешь предложить? Денег? Они у меня есть. Бриллианты? Вот, полюбуйся, тоже в избытке. А ты можешь дать мне время, Олег? Еще несколько лет? Или месяцев? Или хотя бы дней? У тебя есть несколько лет, что я могла бы прожить?

– Рит, успокойся, – приказал Олег. – Павел, я не знаю, что ей пришло в голову, и я…

– Ты мне противен, – перебила Рита. – Сидишь тут, самец-молодец, с бриллиантовыми яйцами. А что ты можешь на самом деле, кроме как самоутверждаться перед слабыми бабами или какой-нибудь голытьбой? Вон официантика щелчками зовешь, как барин халдея. Знаешь, кто так делает? Импотенты. Может, у тебя не стоит, Олег? Может, ты потому доказываешь всем, насколько ты крут, на самом деле это все от импотенции?

– Ты охренела совсем? – рявкнул Олег.

Рита швырнула салфетку на стол и поднялась.

– Идите вы к богу, дьяволу и прочим чертям, – прошипела она. – Видеть вас не могу.

Она стремительно бросилась к выходу, зацепилась пышным рукавом за спинку стула и повалила его с грохотом, но не остановилась, вылетев из дверей, как тропическая птица. Ее уход проводили гробовым молчанием, пока Лика не пробурчала под нос:

– Сходили покушать.

Олег молчал и с минуту смотрел на скатерть, а потом повернулся к жене и почти ласково прошептал:

– Самоутверждаюсь из-за импотенции? Ну-ну…

* * *

После ухода Риты женщины также оставили своих мужчин. Лика ушла первой, даже не попрощавшись, просто взяла сумочку, встала и вышла, а Маша долго думала, как бы ей сделать то же самое, но ничего не приходило на ум, пока наконец она не склонилась к уху Олега и не шепнула ему:

– Я поехала в гостиницу.

Олег рассеянно кивнул. Он был слишком занят попытками достучаться до Павла и убедить его изменить решение. Маша нисколько не сомневалась, что, когда он вернется, независимо от результата, ей припомнят резкое высказывание Риты и обвинение в импотенции. Олег наверняка подумал, что Маша успела напеть своей новой подруге о его физической несостоятельности, хотя на самом деле все произошло только сегодня и у Маши не было времени перекинуться с Ритой даже парой фраз наедине.

Сегодня Олег вернется в номер и отыграется на ней за все: за сорвавшуюся попытку изнасилования, за срыв контракта, за грубость Риты. А поскольку он будет в стельку пьян, дело кончится плохо. Маша прикоснулась к уху, которое до сих пор было красным и слегка опухло от удара, ей даже пришлось маскировать его прической. Интимное освещение ресторана вряд ли позволило гостям разглядеть, что одна ее щека припухла и была ярче другой. В холле ресторана, пока она ждала такси, Маша заметила в зеркале, что от удара у нее лопнули капилляры в левом глазу. Завтра придется весь день ходить в темных очках. Если, конечно, она вообще найдет в себе силы выйти из номера. Пока машина везла ее обратно, Маша думала, чем могла бы защититься. В номере хватало тяжелых и острых предметов, можно было стащить нож из ресторана, но она сомневалась, что Олега всерьез можно будет напугать стальной зубочисткой, которой она даже не умела пользоваться. Когда машина остановилась у отеля, Маша вышла и с сомнением поглядела наверх, на темные окна своего номера.

А, собственно, почему она должна туда идти? Что она теряет, если не пойдет? Хуже все равно не будет, если ее не окажется на месте. Олег вряд ли бросится ее искать, а если и бросится, ему это быстро надоест, учитывая, сколько он выпил. На улице не зима, можно пересидеть где-нибудь у бассейна или у моря, выбрать уголок поукромнее, оттянув момент наказания, а утром Олег будет мучиться похмельем, ему будет не до сведения счетов. Главное, забраться куда-нибудь подальше.

Только куда?

Маша подумала о Рите. Да, вполне естественным будет искать ее у подруги, но после всего, что Рита высказала за ужином, она будет последним человеком, с которым Олегу захочется видеться. С другой стороны, алкоголь убьет его неприязнь и осторожность, и он вполне может захотеть проверить. Но номер Риты – это ее собственность на время отдыха, и она вполне может позвонить в полицию. Олег ей никто, она ему ничем не обязана. Хотя на ужине она сказала, что Олег ей противен. Не относится ли то же самое и к Маше?

Она решила рискнуть и в коридоре свернула не влево, а вправо, к другой лестнице, благо жили они в разных крылах здания. Время на часах было еще детское. Рита вряд ли спала после скандала…

И после предсказаний цыганки. Все началось именно с пророчества. Маша была в этом убеждена. После она погуглила, что значат карты, и все они предсказывали плохое, в основном – смерть. Неудивительно, что перспективы Риту не обрадовали, у нее испортилось настроение, и, вероятно, это спровоцировало приступ. Неудивительно, что Рита сорвалась на Олега.

Перед дверью Маша ожидаемо струсила и минуты две стояла, переводя дыхание и не решаясь постучать. На дверной ручке висела табличка: «Не беспокоить». Маша потопталась еще немного, напомнила себе, что ей некуда деваться, и поскреблась в дверь. За ней не слышалось ни звука. Маша постучала сильнее.

– Рита, это я, – жалобно сказала Маша и, подождав пару секунда, добавила: – Впусти меня. Я одна.

По-прежнему ничего. Маша постучала громче и, подождав, понуро опустила плечи. Либо Риты действительно нет, либо, что более вероятно, Маше придется искать себе другое убежище, потому что ее не хотят видеть. Вполне возможно, что на остаток отпуска ей придется искать и другую подругу, если, конечно, ей это позволят.

Она развернулась, и в этот момент дверь приоткрылась, а потом тонкая рука втащила Машу в полумрак.

Такой Маша видела Риту впервые. В банном халате, который был ей на несколько размеров велик, Рита выглядела крохотной и хрупкой, как фарфоровая статуэтка. Впервые Маша застала ее без тюрбана и парика, который был запросто надет на выключенный светильник-бра, отчего создавалось впечатление, что на стене висит чей-то