Алая роза Техаса - Марианна Лесли

Они молча шли по протоптанной тропинке мимо надгробий и, дойдя почти до самого конца кладбища, остановились. Многие даты относились к позапрошлому веку, но были и относительно недавние. Три маленьких креста указывали на детские могилки. Одна из надгробных плит была установлена недавно. Надпись гласила: «Эдвард Радман. 1950–2002».

– Это могила вашего отца? – спросила Кейси дрогнувшим голосом. Слово «отец» всколыхнуло в ней еще не утихшую боль.

– Да.

– А где похоронена ваша мама? Почему не видно ее могилы?

Лицо Джонатана помрачнело.

– Она похоронена на востоке, в Норфолке, у себя на родине вместе со своей семьей. – Голос его стал сухим, взгляд – жестким. – Она не смогла вынести жизни на ранчо и разделить того груза, который взвалил на себя отец. Спустя несколько недель после моего рождения она бросила нас и вернулась в город к своим родителям.

– Она бросила вас?! – Кейси была потрясена. Душу ее переполняло сочувствие к Эдварду и его маленькому сыну. К тому же она обнаружила, что у них с Джонатаном есть нечто общее: они оба росли без матери.

Неожиданно ставший холодным взгляд Джонатана говорил о том, что он не приемлет ее жалости.

– Не думаю, что вы можете меня понять. Эта земля беспощадна ко всем без исключения… Ты берешь у нее все, что можешь, а потом борешься за то, чтобы это сохранить. Моя мать была избалована родителями. Она привыкла жить в роскоши, и они потакали всем ее слабостям. А жизнь в провинциальной глуши ничего этого ей не обещала. Здесь не было привычного для нее комфорта, не было модных бутиков, огромных торговых центров, светских раутов. Ей постоянно чего-то недоставало: то денег, то внимания со стороны отца. Ей всего было мало… ее потребности не имели границ.

– А для него на первом месте конечно же стояло ранчо, – догадалась Кейси.

– Видите вот эту надпись? – спросил Джонатан, повернувшись к величественному памятнику в центре. – Мария Тереза Радман, моя бабушка. Она была испанской аристократкой и влюбилась в моего деда тогда, когда он только начал осваивать эти земли и был полон энтузиазма и радужных надежд. Вот это была настоящая женщина. Он не мог ей предложить ничего, кроме кирпичного дома в три комнаты, несколько голов скота и огромного пространства земли, на которой большую часть года стояла засуха. Но для нее главным было быть рядом с мужем.

Джонатан говорил с восхищением и с нескрываемым благоговением. Он сделал шаг вперед и быстро распахнул перед Кейси калитку, выходя вслед за ней. Захваченная беседой, она даже не заметила, что Джонатан снова взял ее за руку, но она не возражала. Напротив, это показалось ей таким привычным, словно они сто лет знали друг друга и этот жест был вполне естественным проявлением их духовной и физической близости. Как, однако, странно.

Так, рука об руку, они и спустились вниз. Свободной рукой Джонатан указал на запад, где виднелись горы, залитые лучами заходящего солнца.

– Эти горы были опорным пунктом для племени апачей. Отсюда они нападали на колонистов и мелких фермеров. Тут же неподалеку находится тропа войны команчей. На рубеже веков набеги индейцев прекратились, а западные земли стали осваивать скотоводы, которые устремились к богатым пастбищам. Многие из них разводили скота намного больше, чем могла прокормить земля. Именно поэтому здесь так много пустырей.

– А разве нельзя их снова засеять и оставить в покое, пока опять не зарастут травой? – В голосе Кейси звучала искренняя заинтересованность.

– К сожалению, уже слишком поздно. Семена либо уносит ветром, либо смывает дождем еще задолго до того, как они успевают прорасти, либо начинается засуха. Жадность и невежество более опасны для будущего, нежели для настоящего, – хмуро пояснил Джонатан. – Отец и дед понимали это, и все, что я имею, преимущественно их заслуга.

– Должно быть, вы ими очень гордитесь, – с теплой улыбкой заметила Кейси. – Многое переменилось со времен вашего деда?

– Он был идеальным скотоводом, честным и преданным своему делу. Если бы он знал, что овцы преспокойно разгуливают по его пастбищу, он бы в гробу перевернулся, – рассмеялся Джонатан.

– Овцы? – изумилась Кейси – Вы разводите овец?!

– Да. Их немного, всего несколько сотен голов. Они пасутся на верхних пастбищах.

– Разве они должны пастись отдельно от крупного рогатого скота?

– Не всегда. Иногда вместе, чаще всего летом, когда мы выгоняем крупный рогатый скот в предгорьях. У нас есть и ангорские козы, но только в качестве эксперимента. Опыт других фермеров показывает, что можно добиться превосходных результатов. Есть у нас и американские лошади: племенные кобылы, жеребец и родившийся от них молодняк. Теперь племенных кобыл в стаде почти вдвое больше. Раз в год, весной, мы проводим аукцион – продаем годовичков или двухлеток, которые нам не нужны, а иногда и взрослых племенных лошадей, если хотим заменить их на новую породу.

– Я не знала, что лошади такой прибыльный бизнес и что у вас такой предпринимательский размах, – изумленно проговорила Кейси, искренне удивленная воистину гигантскими масштабами фермы. – А нефтяные скважины у вас есть?

– Нет, что вы! Думаю, на цивилизованном техасском ранчо это излишне. – Джонатан слегка ухмыльнулся, увидев изумление на лице собеседницы. – Вообще-то у нас есть несколько скважин. Но весь район, где ведется переработка нефти, находится далеко от ранчо, на восточной границе.

– Вот теперь я понимаю, что значит выражение «барон-скотовод», – медленно проговорила Кейси, глядя на его загорелое лицо.

– Смотрите, чтобы наш головокружительный размах не разочаровал вас – жизнь здесь остается по-прежнему трудной, – предупредил ее Джонатан. – А то, что наше хозяйство стало многоотраслевым, так это лишь прибавило и работы и трудностей в управлении.

Кейси смотрела на него с восторгом и не могла представить себе, чтобы этот целеустремленный сильный человек испытывал какие-то трудности в управлении. Он четко знал, чего хочет, и ничто не могло помешать ему в достижении поставленной цели.

Внизу за домом остановился пикап.

– Кажется, подъехала машина доктора Уитли. Нам пора спускаться. Да и Нэнси уже ждет нас к ужину.

Кейси, кивнув в знак согласия, начала спускаться с холма вслед за ним. У веранды их ожидал улыбающийся Фрэнк. Для Кейси он приготовил приятный сюрприз – с ним приехала его жена Жанна. Она тут же подбежала к Кейси и порывисто обняла ее, словно они были близкими подругами.

– Вы выглядите великолепно! – воскликнула Жанна, разглядывая ее. – Кейси, признайтесь, вы поладили с ним или до сих пор воюете? – поддразнила она.

– Мы с Джонатаном заключили что-то вроде перемирия, – ответила Кейси улыбнувшись. – Оказалось, что нам с ним есть о чем поговорить. – Она украдкой бросила взгляд на Джонатана и увидела, что его серые глаза лукаво поблескивают.