Теоретические основы и методология полемики с протестантизмом - Вячеслав Рубский

Свящ. Сергий Кобзарь в своей книге «Почему я не могу оставаться баптистом и вообще протестантом» делает неоднократные отступления от корпуса самой полемики для того, чтобы чередой цитат из святоотеческого наследия рассказать о православии безотносительно его противостояния баптизму. В заключительной части книги, отставив полемическую аргументацию, он пишет: «Я вас умоляю, обратите своё внимание от Америки к православному религиозному наследию нашего народа, на глубочайшее православное богословие, на православный духовный опыт».[221] В данной модели недостаточность протестантизма следует из полноты и глубины православия, а не несостоятельности богословских построений самого протестантизма.

Структура православно-протестантской дискуссии для того, чтобы быть эффективной, должна учитывать в своём построении тезисы оппонента. Следует отказаться от пути прямого противопоставления тезисов православного вероучения, тезисам протестантских доктрин. Наоборот, их лучше использовать как отправную точку православного Благовестия. Зачастую, тезисы протестантов неполны, но потенциально приемлемы, их остаётся только дополнить и углубить. В.А. Мартинович настаивает на том, что утверждать собственные тезисы в диалоге с оппонентом необходимо только «отталкиваясь от его представлений о ценностях, уважая и ни в коем случае не осуждая любые, даже самые чужеродные его воззрения на жизнь. Только так можно завладеть его непостоянным и неуловимым вниманием, пробудить серьезный интерес, заставить задуматься».[222] О важности такого подхода обстоятельно и веско говорит Святейший Игнатий IV, Патриарх Антиохийский: «Среди самых насущных задач свидетельства... – быть внимательными к современному иноверию — не столько ради того, чтобы его проклинать, но чтобы его преодолевать через углубление нашей веры, по примеру св. Иустина (II век), различавшего во всём “семена Слова”».[223] Так, например, нет и малейшей педагогической необходимости противопоставлять уже и без того обострённые диады типа: Писание – Предание, вера – дела, крещение детей и их благословение и т.п.

«Всякий представитель инославия, как бы далёк он ни был от Православной Церкви, всегда останется для православного христианина объектом духовного попечения. Христианину свойственно “для всех быть всем” (1Кор. 9,22), признавать самую последнюю крупицу истины, если она есть у человека, чтобы посредством этой крупицы быть понятным своему противнику и “чтобы спасти по крайней мере некоторых”».[224] Для того, чтобы преобразовать эту светлую мысль патр. Сергия (Страгородского) в конструктивный принцип, полемист должен обращать внимание на те аспекты протестантского богословия, которые не получили достаточного развития в их среде, то есть идти по пути не прямой, и чаще всего ненужной, конфронтации, а углубления тех самых тезисов, которые выдвигают протестанты. Как писал Б.П. Вышеславцев: «Преодолеть какую-либо теорию, как бы она ни была ошибочна, можно только тогда, когда будет указано, что в ней есть ценного и истинного. И только та теория, которая примет это ценное и истинное, объяснив его иначе, через другую гипотезу, – только она победит».[225]

Например, статья М.В. Иванова «О вероучении ЕХБ» содержит в себе характерное балансирование между следующими положениями: Евангельские христиане-баптисты всегда стремились быть верными здравому библейскому учению. Поэтому они составляли книги, в которых излагались основы их вероучения. Зачем же необходимо вероучение, если есть Писание? «Вероучение позволяет проверить правильность понимания нами Библии и избежать еретических искажений Священного Писания». Далее «Вывод: Итак, вероучение не дополняет и не заменяет Библию».[226] Как видим, протестанты развивают свою мысль в одной плоскости – данности Текста, который можно или заменить, или дополнить, что отвергается. Но остаётся вопрос о природе понимания Текста. И здесь обоим сторонам, по необходимости, приходится фиксировать роль «здравого библейского учения», которое одновременно не есть Писание, но служит мерилом («проверить правильность») понимания Писания. Таким образом, вероучение христиан-баптистов по их собственному определению занимает ту же роль в Церкви, как и Предание в православии. Приведение этого обстоятельства в качестве отправного пункта в понимании православного Предания сняло бы банальную полемику о первичности Писания-Предания и позволило бы непосредственно перейти к рассмотрению самой Церкви как Предания.

Известные и провозглашаемые «Семь основных принципов евангельских христиан-баптистов» уже имеют свой немалый авторитет. На их материале удобно указать на глубину православного учения. Итак, «Принцип 1. Библия – это Слово Божье, записанное Божье откровение. Поэтому именно Библию надлежит слушаться как Божьего голоса. Никакая человеческая мудрость не может заменить или дополнить Слово Божье. Библия – это законченное и совершенное послание Бога, совершенно необходимое и совершенно достаточное для спасения и полноценной духовной жизни. Ничто, противоречащее Библии и не проистекающее из её текста, не может быть частью веры евангельских христиан-баптистов».[227] Приемлемость этого принципа для православного христианина очевидна, но также очевидна и его недостаточность. В этом изложении неслучайно обойдён вниманием вопрос об интерпретации Библии. Это, как отмечал А. Макграт, стало проблемой от начала Реформации и остаётся ею до сих пор: «Признание материальной достаточности текста Писания как источника теологии ещё не исчерпывает вопросов его богословского применения. Основной вопрос остаётся неразрешённым: как Писание следует толковать? [выделено автором – прот. В.Р.]».[228] Текст отождествляется с его пониманием. В протестантизме это так не потому, что там больше ценят Библию, а потому, что истина в протестантской парадигме онтологически непричастна человеку. В данном исследовании этой темы мы коснёмся позже (3.2), но здесь важно подчеркнуть, что обсуждение убеждений инославных верующих должно быть только в области онтологии и выводиться из неё. Тогда возможно говорить об относительности и полноте истины вместо бесконечного бичевания ложных тезисов собеседника.

«Принцип 2. Евангельские христиане-баптисты считают, что вера не передаётся по наследству и христианином не становятся, просто присоединившись к церкви. Лишь искреннее покаяние и вера делают человека христианином, а уже затем уверовавший должен присоединиться к поместной церкви подобных ему возрождённых христиан. Поэтому евангельские христиане-баптисты не присоединяют к церкви всех посещающих её, полагая, что наличие заведомо не рождённых свыше людей в общине – это отступление от Слова Божьего и путь к духовному омертвению церкви».[229] Этот общепротестантский принцип открывает для православного апологета возможность углубления в понятия духовной жизни и связанной с нею динамичности тела Церкви в православном его понимании. В изложенном «принципе» тезис «покаяние и вера делают человека христианином» противостоит отождествлению крещённого с верным, но имплицитно отождествляет с ним покаявшегося. Православному полемисту важно дополнить это развитием мысли о том, что не только крещённые, но и покаявшиеся и возрождённые на духовном своём поприще неоднократно отпадают от Церкви и возвращаются в неё покаянием.[230] Эта беседа имеет своё продолжение в православной аскетической традиции, которая неведома значительному большинству протестантов.

Не только «7 принципов», но и другие изложения Евангельских христиан-баптистов представляют хорошую почву для православного их развития. Духовное и богословское богатство Православной Церкви может и должно придавать протестантским тезисам подлинную глубину их потенциального звучания. О том же говорит митр. Илларион (Алфеев), выделяя метод «контекстуального прочтения», как способный наиболее качественно явить свет православного Благовестия.[231] Рассмотренные выше примеры и принципы раскрывают актуальность построения конструкций диалога, позволяющих представить основы православных тезисов в качестве подлинной альтернативы.

Выводы по главе 1.

1. Исторический опыт полемики свидетельствует о том, что ведение дискуссии в традиционном русле не приводит к взаимопониманию. Пользуясь старой методой, оппонирующие стороны не обогащают друг друга и не выходят за границы обусловленные самим методом противостояния. Этот методологический кризис православно-протестантской полемики оставляет взаимное прекословие бесперспективным.