Проверочный сигнал - Дэвид Бартелл

В квартире царили темнота и духота. Горел свет, стол на кухне был завален какой-то рекламной макулатурой. В раковине лежало несколько грязных тарелок с остатками спагетти, на кресле в гостиной валялась блестящая фиолетовая сумочка. Я тихонько, на цыпочках, зашел в гостиную. На панели домашнего кинотеатра горели какие-то лампочки, но ни изображения, ни звука не было.

— Тина? — позвал я почти шепотом. Сквозь приоткрытую дверь пробивался свет из ванной комнаты. — Тина? — Я ни разу не заходил в ванную и теперь, перешагивая порог, чувствовал себя так, словно оскверняю святыню.

Потом я услышал, как что-то капает. Тина была в ванной, но все, что я видел, оказалось красным. В мои уши ворвался шум тысяч настойчивых голосов. Он ревел, как рассерженная вода, и я словно очутился над Ниагарским водопадом.

Очнулся я замерзший и дрожащий. Голова кружилась, пот стекал со лба на волосы. Голоса превратились в эхо. Я попробовал встать, но чуть не грохнулся снова. Так и остался сидеть на пороге ванной, боясь посмотреть внутрь.

Ночь я провел там же, на полу. А утром вызвал полицию и выполз из дома, так и не заглянув в ванну еще раз. Полицейские приехали раньше, чем я успел уйти, и когда они начали меня допрашивать, я почувствовал какой-то странный голод и снова потерял сознание.

* * *

Свами подкатил к моему кабинету, чтобы принести свои соболезнования. Его электрическое кресло было довольно компактным, но сквозь дверь моей ячейки оно не пролезло. И вот он сидел тут и говорил какие-то ожидаемые, но бесполезные слова. А я чувствовал себя запертым, потому что он загородил собой дверь. Я видел, что он хочет о чем-то побеседовать, но не знает, с чего начать. Он опустил глаза, катнул свое кресло туда-сюда на несколько дюймов, а потом шумно вздохнул.

— Слушай, Джимми, — сказал он, озираясь, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет. — Как там твой объект? Ну, ты знаешь, о чем я…

Я кивнул и указал глазами на перегородку, отделяющую нас от Кейтлин. Он кивнул.

— Я сам к тебе зайду, — сказал я.

Немного позже, убедившись в надежности его кабинета, я рассказал Свами, что, по словам адвоката, я и теперь могу легко выиграть дело, даже без показаний Тины. Уже одно то, что я подписал эти бумаги в таком состоянии плюс та правовая ситуация, которая возникла в результате, все это явный случай гиперсобственности, полученной обманным путем. Они называют это рабством.

— Значит, ты подаешь в суд?

— Надо только подождать, пока юристы выяснят, есть ли у родителей Тины основания для иска.

Свами мрачно поджал губы и кивнул.

— Значит, пора мне искать другую работу.

Это был камень в мой огород, но я слишком устал, чтобы сопротивляться:

— Ты и правда думаешь, что наша контора накроется?

— Конечно. В этом же весь смысл, разве не так?

— Ну а чего ты от меня хочешь? — спросил я, повышая голос. — Эти идиотские руки отрастают обратно, все остальное так же паршиво, как и всегда, за исключением того, что Тина умерла — хотя всем на это наплевать, — и ты хочешь, чтобы я спокойно стоял и смотрел, как наша компания на всем этом наживается?

Он молча сидел с довольно глупым видом перед постерами с деревьями.

— Либо они меня поимеют, либо я их, — сказал я. — Ты сам это сказал. Посмотри, что они сделали с Тиной. Да, черт побери, я подаю в суд.

* * *

Когда жаждешь крови, обычно не целишься туда, где ее будет больше. Просто берешь ее — всю и сразу.

— Когда я получу компенсацию, — сказал я Тайлеру через стекло, — я разорю этот «Счастливый случай».

— Значит, больше никаких случайно найденных лекарств? — уточнил он.

— И никаких украденных органов и патентов на человеческое нет счастье, — сказал я.

— А как же Свами со своим деревом?

Я раздраженно запыхтел. У меня не было ответа. Выходило так, что я мщу не организации, а тем людям, которые там работают, но ведь я вовсе не считал, что деревья Свами — это полная ерунда. Я и сам, бывало, обнаруживал хорошие объекты, и это было приятно.

— Тайлер, — сказал я, закипая снова. — Эти типы виноваты в том, что случилось с вашей дочерью. Вы предлагаете все забыть?

— Нет. Это слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать.

* * *

Во мне теплилась иррациональная надежда, что теперь, когда у меня не торчат лишние руки, Кейтлин наконец согласится со мной пообедать. К тому же мне нужно было спросить у нее кое-что важное.

— Нет, спасибо, — сказала она, изогнув губы в якобы вежливой улыбке, в которой не было ни капли дружелюбия.

— Это же просто обед, — настаивал я.

— Джимми, я тебе уже давным-давно сказала: мне это не интересно. Как мне объяснить, чтобы ты понял?

— Экстренное сообщение: я приглашаю тебя на обед не потому, что ты меня интересуешь. Если хочешь, можем расплатиться каждый за себя.

На лице Кейтлин появилось замешательство. Похоже, она и сама не знала, радоваться или обижаться.

— Просто я хочу кое-что с тобой обсудить и не могу этого сделать на работе.

— Насчет Тины?

Уже тепло. Не совсем в точку, но пусть так, если это заставит девушку сказать «да». Я кивнул.

Ее глаза сканировали меня, словно детектор лжи.

— Ладно, — согласилась Кейтлин.

Я решил отвести ее в ближайшую закусочную, чтобы она не вообразила, что я хочу куда-то ее затащить. Сюда частенько заскакивали пообедать наши сослуживцы, и я подумал, что это ее успокоит. Но Кейтлин еще больше разнервничалась — думаю, она не хотела, чтобы нас видели вместе. Я тоже нервничал и не снимал куртку, чтобы она не заметила выпуклостей там, где отрастали руки. У меня, конечно, не было скрытых мотивов, но я был вовсе не против, если бы они получили тайное продолжение.

Подошла официантка и посмотрела на меня.

— У нас просто бизнес-ланч, — торопливо сказала Кейтлин. Я улыбнулся в подтверждение, и мы сделали заказ. Официантка ушла, и Кейтлин сразу перешла к делу.

— Так что там такого важного? — спросила она.

— Вообще-то мне нужен твой совет.

Она молча взглянула на меня, ожидая продолжения и показывая всем своим видом, что не намерена поддерживать светскую беседу.

Я уже давно выказывал интерес к Кейтлин и несколько раз приглашал ее куда-нибудь сходить. На работе мы бывало мило болтали, но только не наличные темы. В основном, все наши разговоры крутились вокруг найденных кем-то безумных объектов или других профессиональных вопросов. Помню, однажды я даже тешил себя мыслью, что нравлюсь ей, — и только потом понял: ей просто нужно было изображение одного моего объекта, чтобы сделать из него забавную открытку. Что-то вроде морщинистого пасхального зайца без шерсти. И вот наконец у нас с ней что-то вроде свидания, а я чувствую себя, как мешок со льдом.