Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс

Жителям Германии надоело, что на протяжении тридцати лет их страну воспринимали как этакий «проходной двор», и они были полны решимости более не допускать стороннего вмешательства. Они соглашались в том, что стране нужна интегрированная форма имперского правления через князей, представленных в рейхстаге. Теоретически последний являлся органом, посредством которого император осуществлял свою суверенную власть империи. Княжества, представленные в рейхстаге, стремились теперь создать имперскую армию, поддерживающую мир на «своей» территории и препятствующую иноземному вмешательству. Организацию этой системы, как и прочие вопросы, не решенные при заключении Вестфальского договора, предполагалось обсудить на следующем заседании сейма, которое должно было состояться в Регенсбурге в середине 1650-х годов. В 1654 году скончался «король римлян» Фердинанд (избранный императором), и после некоторых колебаний германские курфюрсты согласились назначить его преемником Леопольда Габсбургского; при этом они отклонили кандидатуру молодого Людовика XIV, неофициально предложенную французскими дипломатами и некоторыми немецкими князьями, которые симпатизировали Бурбонам. Тем не менее, желая обезопасить себя от имперского давления, около пятидесяти германских княжеств под покровительством Франции в 1658 году объединились в Рейнскую лигу. В том же году Леопольд стал императором. Подстрекаемые французами, князья ограничили власть Леопольда, и тот был вынужден согласиться на эти ограничения, поскольку иначе его бы не избрали.

Германии срочно требовалось умиротворение, поскольку на ее западных и северо-западных границах продолжались конфликты. После заключения Вестфальского мира франко-испанская война длилась еще десять лет, нарушая покой огромной территории от Нидерландов и до имперского фьефа Франш-Конте (Вольного графства Бургундия). Все завершилось интервенцией Английской республики (лорд-протектор Оливер Кромвель быстро подавил мятежи в Ирландии и Шотландии и сделал своим приоритетом распространение протестантизма, чего так долго требовали парламентарии). Вопреки ожиданиям Англии, голландцы не забыли о колониальных и коммерческих противоречиях ради общего дела. Они даже отвергли предложение Англии в обмен на антигабсбургский альянс отменить Навигационный акт 1651 года, согласно которому вся торговля с островом должна была осуществляться английскими судами. Кромвель оскорбился, объявил Голландии войну и победоносно завершил ее в 1654 году. За этим триумфом от имени вальденсов, изнемогавших под игом католика герцога Савойского, последовала успешная дипломатическая и морская «гуманитарная» интервенция, после чего Кромвель начал массированное наступление на Испанию – «антихристианскую» всеобщую монархию.[158]

Поход Кромвеля на Испанию в 1655 году начался с отправки экспедиции в Карибское море и захвата Ямайки. Стратегической целью этого «западного проекта» было не расширение английской заморской империи, а лишение испанцев колониальных ресурсов. Как заметил бывший плантатор из Вест-Индии Томас Гейдж, «своему благополучию и силе Австрийский дом (главная опора Рима) обязан американским серебряным рудникам, а вот если их у Австрии (то есть у Габсбургов) отнять, тройная римская корона упадет и разрушится». Главный удар, однако, пришелся по самой Европе. Кромвель заключил союз с Францией в 1657 году. По настоянию Кромвеля Мазарини согласился прекратить преследования гугенотов. Год спустя в битве при Дюнкерке объединенная англо-французская армия нанесла поражение испанцам. Мадриду пришлось договариваться с Лондоном и Парижем, и в 1659 году был заключен Пиренейский мир. Одна из статей договора гласила: «Пусть горы Пиренеи, которые в древности разделяли галлов и народы Испании, снова станут рубежом двух королевств». Англия аннексировала Дюнкерк как материковый плацдарм, посредством которого она могла реализовывать свои интересы в Европе. В 1658 году Кромвель скончался, и после короткого перерыва англичане, уставшие от внутренних раздоров и иностранных войн, восстановили монархию Стюартов и возвели на трон Карла II.[159] Кратковременное, но решительное вторжение англичан в Европу закончилось, а в Нидерланды вернулся мир.

Борьба за господство в Скандинавии и Балтике грозила перекинуться на Священную Римскую империю. Бранденбург-Пруссия находилась на линии фронта. Согласно Вестфальскому договору, Бранденбург получил восточную часть Померании, а в виде компенсации за ее западную половину, отошедшую Швеции, – Гальберштадт, Минден и Магдебург. Теперь территория Бранденбурга стала больше, чем у Саксонии, до того момента крупнейшего германского протестантского княжества. Но и сам Бранденбург получил в ходе конфликта глубокую геополитическую травму, поскольку был не в состоянии помешать чужеземным армиям грабить свою территорию. Более того, согласно Вестфальскому договору, главному сопернику Бранденбурга – Швеции – досталась западная Померания, на самой границе с княжеством. Еще неприятнее было то, что шведы успешно воевали против Польши, и такое положение угрожало границам Бранденбурга, причем с обеих сторон.[160] Только в мае 1660-го, по окончании войны, был подписан Оливский мирный договор, и великий курфюрст смог облегченно вздохнуть. Было ясно, однако, что противоборства со шведами не избежать. В своем «Политическом завещании» курфюрст Фридрих Вильгельм предупреждал, что мир желателен, но лучше все-таки готовиться к войне: «Одно можно сказать наверняка – если думать, что пожар бушует далеко от наших границ, то наши земли окажутся ареной, на которой развернется трагедия».[161]

Завершение войны в Германии и продолжительные конфликты в Европе сильно отразились на внутренней политике континента. В 1630-х французы прекратили междоусобицы главным образом потому, что, претендуя на главную роль в Европе, страна вступила в войну с Испанией. Тем не менее конфликт в Германии вызвал новую вспышку волнений во Франции. В 1642 году после смерти Ришелье кардинал Мазарини продолжил активную внешнюю политику своего предшественника, что вызвало недовольство французской элиты. Обоих кардиналов обвиняли в самоуправстве, они жертвовали традиционными привилегиями знати ради финансирования войн. По мнению элиты, политика кардиналов буквально порождала конфликты в Европе. Когда Мазарини предложил продолжить войну против Испании и захватить Нидерланды, хрупкое внутреннее согласие рухнуло, даже несмотря на то, что в Германии сложилось равновесие сил. Вскоре после подписания Вестфальского мира 1648 года французский парламент и большинство аристократов подняли мятеж, известный как «фронда». Фрондеры выступали против внешней политики страны и против новых налогов, которые требовались для покрытия расходов на войну с Испанией.[162] Мазарини обвиняли в том, что он не в состоянии защитить границы Франции, а войной желает «замаскировать» свою тиранию и казнокрадство, при этом губит прежние альянсы, что ведет к потере территорий, которые иначе сохранились бы за Францией.[163] Лишь к 1653 году королевские силы взяли под контроль ситуацию в стране. Французская монархия была вынуждена признать, что для достижения внутреннего единства необходима иностранная угроза, а для сдерживания внешней угрозы – внутреннее единство.

На востоке влияние войны ощущалось своеобразно. В Польше слабость короны, уступавшей внешнему давлению, обернулась в 1652 году согласием признать liberum veto, конституционное соглашение, в соответствии с которым голос одного несогласного польского аристократа мог парализовать работу сейма, национального парламента. Аристократов в Польше было очень много, около 10 процентов от населения, имевшего право голоса; такой пропорцией не могла похвалиться ни одна другая европейская страна, включая Англию. Многочисленность аристократии могла бы способствовать развитию представительства, как и произошло в Голландии и Англии. Но в Польше, которая представляла собой федерацию пятидесяти полусуверенных княжеств, аристократы постоянно ссорились между собой – при том что многие из них располагали значительными военными силами. Поскольку отныне один-единственный голос мог заблокировать любое решение парламента, сейм фактически перестал работать, и ни один важный вопрос не получал разрешения. В результате воцарилась анархия. Если бы сейм стал форумом для озвучивания национальных интересов и мобилизации необходимых ресурсов, колоссальный потенциал многолюдной республики, раскинувшейся от Балтийского до Черного моря, наверняка удалось бы реализовать. С другой стороны, конституционный «затор» мог устранить по-настоящему сильный князь, и тогда в стране установился бы абсолютизм, как во Франции или Пруссии. В любом случае, усиление польской власти угрожало безопасности соседних государств, таких как Швеция и Пруссия.